О битве на куликовом поле 1380 году. Краткое описание куликовской битвы. Где находится Куликово поле

15.6. Куликовская битва у рек Яуза и Дон (Москва) описана Ливием как битва при Клузии и Сентине Войска Рима и его противников начинают движение навстречу друг другу. На короткое время консул Фабий = Дмитрий Донской «возвратился в Рим для совещания о ведении войны… предвидя

8 сентября 1380 года на Куликовском поле (ныне юго-восток Тульской области) объединенные русские войска под предводительством московского великого князя Дмитрия Ивановича вступили в сражение с армией беклярбека Золотой Орды Мамая и его союзников. Эта битва, получившая название Куликовской, закончилась победой Дмитрия, что резко подняло значение Великого княжества Московского.

Отношения князя Дмитрия Ивановича и Мамая начали обостряться еще в 1371 году, когда последний дал ярлык на великое владимирское княжение Михаилу Александровичу Тверскому, а московский князь тому воспротивился и не пустил ордынского ставленника во Владимир. А спустя несколько лет, 11 августа 1378 года войска Дмитрия Ивановича нанесли поражение монголо-татарскому войску под предводительством мурзы Бегича в битве на реке Воже. Потом князь отказался от повышения уплачиваемой Золотой Орде дани и Мамай собрал новое большое войско и двинул его в сторону Москвы.

Перед выступлением в поход Дмитрий Иванович побывал у святого преподобного Сергия Радонежского, который благословил князя и все русское войско на битву с иноземцами. Мамай же надеялся соединиться со своими союзниками: Олегом Рязанским и литовским князем Ягайло, но не успел: московский правитель, вопреки ожиданиям, 26 августа переправился через Оку, а позднее перешел на южный берег Дона. Численность русских войск перед Куликовской битвой оценивается от 40 до 70 тысяч человек, монголо-татарских - 100−150 тысяч человек. Большую помощь москвичам оказали Псков, Переяславль-Залесский, Новгород, Брянск, Смоленск и другие русские города, правители которых прислали князю Дмитрию войска.

Битва состоялась на южном берегу Дона, на Куликовом поле 8 сентября 1380 года. После нескольких стычек передовых отрядов перед войсками выехали от татарского войска - Челубей, а от русского - инок Пересвет, и состоялся поединок, в котором они оба погибли. После это началось основное сражение. Русские полки шли в бой под красным знаменем с золотым изображением Иисуса Христа.

Куликовская битва закончилась победой русских войск во многом благодаря военной хитрости: в расположенной рядом с полем боя дубраве спрятался засадный полк под командованием князя Владимира Андреевича Серпуховского и Дмитрия Михайловича Боброка-Волынского. Мамай основные усилия сосредоточил на левом фланге, русские несли потери, отступали и, казалось, что поражение неизбежно. Но в самый критический момент в сражение вступил засадный полк, ударив в тыл ничего не подозревающим монголо-татарам. Этот маневр оказался решающим: войско хана Золотой Орды по обыкновению не имело резервов и вся армия обратилась в бегство. Разгром был полный.

Потери русских сил в Куликовской битве составили по разным оценкам от 10 до 30 тысяч человек, включая 800 бояр. Мамай потерял армию почти полностью. Сам князь Дмитрий, впоследствии прозванный Донским, поменялся конем и доспехами с московским боярином Михаилом Андреевичем Бренком и принимал в сражении активное участие. Боярин в битве погиб, а сбитого с коня князя нашли под срубленной березой без сознания.

Это сражение имело большое значение для дальнейшего хода русской истории. Куликовская битва, хотя и не освободила Русь от монголо-татарского ига, но создала предпосылки для того, чтобы это произошло в будущем. Кроме того, победа над Мамаем значительно усилила Московское княжество.

В XIV веке на Русской земле начало быстро набирать силу и политическую мощь Московское княжество. Именно его растущее влияние и стремление к независимости спровоцировало военную экспансию со стороны Золотой орды. Кульминацией этих событий стала Куликовская битва 8 сентября 1380 года . Победу в ней одержали русские дружины. При этом погибло огромное число людей. Они отдали свои жизни за свободу и независимость Отчизны, а их подвиг вписан в историю золотыми буквами.

В преддверии Куликовской битвы

Вопрос о том, почему именно Москва заняла лидирующее положение среди всех городов русских, всегда вызывал множество споров. Многие видели причину в благоприятном географическом положении города. Он-де располагался в центре Русской земли, не перекрёстке дорог. Но Тверь тоже была в «центре», а Кострома и Углич находились в более выгодном положении по отношению к торговым путям. Однако столицей новой Руси ни один из этих городов не стал.

Возвышение Москвы можно объяснить тем, что она давала пристанище энергичным и мужественным людям из числа татар, литовцев, половцев и русичей. Все они хотели иметь уверенность в завтрашнем дне и общественное положение, соответствующее их заслугам.

Всех пришельцев Москва сумела объединить православной верой и использовать применительно к их наклонностям. Она приняла татар, бежавших из Золотой орды после переворота Узбека. Именно из них был сформирован костяк русской конницы. Он впоследствии и обеспечил победу на поле Куликовом. То есть в будущей столице великой державы образовался новый этнос. Появились люди, которые по своим морально-волевым качествам значительно превосходили жителей других русских городов.

Что же касается Золотой Орды, то в ней в XIV веке произошли колоссальные перемены. В 1312 году ордынцы обратились в мусульманство. Инициатором этого стал хан Узбек. А его сын Джанибек, унаследовавший престол после смерти отца, поддерживал добрые отношения с Русью и противостоял генуэзцам, стремившимся обосноваться в Поволжье и Причерноморье.

Джанибек был убит своим сыном Бердибеком. Тот захватил трон, казнил своих братьев, но царствовал недолго. Его убийство положило начало «Великой замятней». Представляла она собой непрестанную борьбу за власть. Разные самозванцы объявляли себя ханами. За десять лет сменилось несколько десятков таких ханов, а политическая стабильность в Золотой Орде была утрачена.

Этим воспользовалась Синяя Орда, земли которой находились в Западной Сибири. Хан Хызр привёл свои сибирские полки и захватил Поволжье. В результате этого Золотая Орда распалась. От неё отделились гузы, мордва и камские булгары. Остальная территория разделилась на две части.

Восточным регионом стали владеть потомки Хызра. Их было очень много, и они часто менялись на престоле. А в Причерноморье власть взял в свои руки темник Мамай . Он не относился к роду Чингизидов, но представлял собой талантливого полководца и блестящего политика. Мамай опёрся на придонских половцев, которые в то время уже назывались татарами.

Русь оказалась между двух огней. На востоке она граничила с землями Синей Орды, где на престол вскоре сел хан Тохтамыш , а на юге простирались владения Мамая. Темник ориентировался на союз с Западом. А это были генуэзские колонии в Крыму.

Ситуацию усугубило противодействие Мамая с Тохтамышем, который получил поддержку от самого Тимура Тамерлана. Владыка Синей Орды стремился присоединить к себе земли Причерноморья. Мамай же для противодействия нуждался в сильной армии. Он привлёк на свою сторону ясов, крымских караимов, касогов. Но на содержание войска нужны были деньги. Получить их можно было у генуэзцев. Те согласились помочь финансами, но взамен потребовали концессии для добычи мехов и торговли на севере Руси и в районе Великого Устюга.

Мамай попытался договориться с Дмитрием Московским (после Куликовской битвы был прозван Донским ). За предоставление концессий он пообещал ярлык на великое княжение. Но против этого предложения резко выступил Сергий Радонежский. Он заявил, что нельзя пускать латинян на православную землю. Это будет означать кабалу, гораздо более страшную, чем татарскую. Сергия поддержал митрополит Алексей. В результате Москва отвергла предложение Мамая и, тем самым, дала понять Тохтамышу, что является его союзником.

Рассерженный решением московского князя, Мамай сделал ставку на военную силу. Он заключил союз с литовским князем Ягайлой. Тот также мечтал о захвате части Руси. Общие интересы и скрепили союз. Это послужило причиной формирования большого войска, которое и двинулось в Русскую землю.

Дмитрий Донской перед Куликовской битвой

На поле Куликовом

Общее количество русских ратников, собравшихся под знамёнами Дмитрия Московского, насчитывало 150 тысяч человек. Состояло войско из княжеских конных и пеших дружин, а также ополченцев, вооружённых копьями, топорами и рогатинами. Московская конница насчитывала 20 тысяч дружинников. Сформирована она была из крещёных татар и литовских перебежчиков. Войско Мамая насчитывало примерно 200 тысяч человек. В него входила генуэзская пехота, а также аланы, касоги и половцы, мобилизованные на генуэзские деньги.

У противников, естественно, имелись союзники. У грозного темника это был литовский князь Ягайло . А Дмитрия Ивановича поддерживал хан Тохтамыш. Но его войска были далеко, а литовцы совсем рядом. Поэтому Мамай хотел вначале соединиться с Ягайло, а уж потом ударить по русским войскам. Московский же князь принял решение выйти навстречу татарам и не дать им соединиться с литовцами.

Историческая встреча двух войск, вошедшая в историю как Куликовская битва, произошла в месте впадения в Дон реки Непрядвы. Глубокой ночью русские дружины форсировали Дон и отрезали себе все пути к отступлению. Им оставалось либо умереть, либо победить.

Схема Куликовской битвы

Русская пехота построилась глубокими цепями, чтобы каждый ратник чувствовал свою спину прикрытой. Вперёд был выдвинут конный отряд. В добавлению к этому Дмитрий Иванович прибёг к типичной татарской тактике. За небольшой рощей он спрятал засадный конный полк численностью в 10 тысяч человек.

Забрезжил рассвет и Мамай дал команду к атаке. Передовой русский полк был смят и затем полностью уничтожен. Татары на полном скаку врезались в густые цепи москвичей, выставивших вперёд копья. Татарские кони перемахивали через них, а всадники кривыми саблями рубили направо и налево. Летописец это описывает: «Москвичи, яко не привычные к бою, побежаху».

Казалось, что битва проиграна. Правда, отдельные мужественные воины становились спинами друг к другу, выставляли копья и отбивались от врагов. Но татары не приближались вплотную к смельчакам, а расстреливали их из луков. Близился полный разгром русской рати.

И в этот момент заиграли трубы. Развёрнутой лавой в атаку пошёл засадный полк. Десять тысяч свежих воинов с ходу ударили по потерявшей боевой порядок татарской коннице. Неожиданное появление засадного полка вызвало панику в рядах врагов. Татары обратились в бегство. На протяжении 20 вёрст русские всадники преследовали их и рубили, не давая никому пощады.

Битва на Куликовском поле

Победа была полной. Но потери русских дружин оказались очень большими. Из 150 тысяч человек в строю осталось лишь 30 тысяч. Погибли или были ранены 120 тысяч воинов.

Объективности ради надо заметить, что немаловажным для победы на поле Куликовом стало отсутствие 80-тысячного литовского войска. Ягайло опоздал всего лишь на один дневной переход. Это не было случайностью. Литовское войско задержал в пути рязанский князь Олег. Имея всего 5-тысячный отряд, он, искусно маневрируя, не давал литовцам двигаться вперёд. В конце концов, воины Ягайло отогнали Олега, но битва уже закончилась полным поражением Мамая.

Заключение

Гибель большого числа русских людей не была напрасной. Куликовская битва имела огромное этническое значение. Вместе с москвичами против татар выступили суздальцы, ростовцы, псковичи, владимирцы. Сражаться они пошли как представители своих княжеств, а вернулись русскими людьми, живущими в разных городах. После 1380 года начался новый исторический этап, положивший начало единому Московскому государству.

Cтатью написал Максим Шипунов

Летом 1380 года в Москву к князю Дмитрию Ивановичу пришла грозная весть: татарский владыка, темник Мамай , со всей Золотой ордой идет на Русь. Не довольствуясь силой татарской и Половецкой, хан нанял еще отряды бесермен (закаспийских мусульман), алан, черкес и крымских фрягов (генуэзцев). Мало того, он заключил союз с недругом Москвы литовским князем Ягайлом , который обещал соединиться с ним. Вести добавляли, что Мамай хочет совершенно истребить русских князей, а вместо них посадить своих баскаков; грозит даже искоренить православную веру и взамен ее ввести мусульманскую. Гонец князя рязанского Олега извещал, что Мамай уже перешел на правую сторону Дона и прикочевал к устью реки Воронежа, к пределам Рязанской земли .

Мамай. Художник В. Маторин

Дмитрий Иванович прежде всего прибег к молитве и покаянию. А затем послал гонцов во все концы своей земли с повелением, чтобы наместники и воеводы спешили с ратными людьми в Москву. Разослал также грамоты к соседним князьям русским, прося их как можно скорее идти на помощь с дружинами. Прежде всего явился на призыв Владимир Андреевич Серпуховской. Со всех сторон стали собираться в Москву ратные люди и подручные князья.

Между тем приехали послы Мамая и потребовали той же дани, которую Русь платила при хане Узбеке , и той же покорности, какая была при старых ханах. Дмитрий собрал бояр, подручных князей и духовных лиц. Духовенство говорило, что подобает утолить ярость Мамаеву великой данью и дарами, чтобы не пролилась кровь христианская. Эти советы были уважены. Великий князь одарил татарское посольство и отправил к хану со многими дарами и мирными предложениями посла Захария Тютчева. Плохая однако была надежда умилостивить злого татарина, и военные приготовления продолжались. По мере того как увеличивалось собиравшееся в Москву русское ополчение, росло в русских людях воинственное воодушевление. Недавняя победа на Воже была у всех в памяти. Росло сознание русского народного единства и русской силы.

Вскоре прискакал гонец от Захария Тютчева с новыми недобрыми вестями. Тютчев, достигнув рязанских пределов, узнал, что Мамай идет на Московскую землю и что к нему пристал не только Ягайло Литовский, но и Олег Рязанский. Олег приглашал Ягайла поделить Московские волости и уверял Мамая, что Дмитрий не отважится выйти против татар и убежит на север. Хан условился с Ягайлом и Олегом сойтись на берегах Оки первого сентября.

Весть об измене Олега Рязанского не поколебала его решимости князя Дмитрия. На общем совете положили идти навстречу Мамаю в степи, и, если можно, предупредить его соединение с Ягайлом и Олегом. Князьям и воеводам, которые не успели еще придти в Москву, Дмитрий послал гонцов с грамотами, чтобы шли к Коломне, назначенной сборным местом всех ополчений. Великий князь снарядил конный разведочный отряд, под начальством Родиона Ржевского, Андрея Волосатого и Василия Тупика. Они должны были ехать в придонскую степь под самую Орду Мамаеву, чтобы «добыть языка», т.е. пленников, от которых можно было бы в точности узнать о намерении неприятеля.

Не дождавшись вестей от этих разведчиков, Дмитрий снарядил вторую сторожу. Дорогой она повстречала Василия Тупика, отряженного от первой. Разведчики приехали в Москву и донесли князю, что Мамай идет на Русь со всей Ордой, что великие князья Литовский и Рязанский действительно с ним в союзе, но что хан не спешит: он поджидает на помощь Ягайло и ждет осени, когда на Руси поля будут убраны и Орда может воспользоваться готовыми запасами. Собираясь на Русь, хан разослал своим улусам наказ: «не пашите землю и не заботьтесь о хлебе; будьте готовы на русские хлебы».

Дмитрий Иванович повелел областным полкам спешить под Коломну к 15 августа, к Успеньеву дню. Перед походом он поехал взять благословение у святого Сергия Радонежского , в обитель Троицы. Она еще не отличалась ни каменными величественными строениями, ни главами богатых храмов, ни многочисленной братией; но уже была знаменита подвигами Сергия Радонежского. Слава его духовной прозорливости была так велика, что князья и бояре просили его молитв и благословения; митрополиты Алексей и Киприан обращались к нему за советами и помощью.

15 августа 1380 Дмитрий Иванович приехал в Троицу, в сопровождении некоторых князей, бояр и многих дворян . Надеялся он услышать от святого мужа какое-либо пророческое слово. Отстояв обедню и приняв игуменское благословение, великий князь разделил с преподобным скромную монастырскую трапезу.

После трапезы игумен Сергий сказал ему:

«Почти дарами и воздай честь нечестивому Мамаю; да видев твое смирение, Господь Бог вознесет тебя, а его неукротимую ярость и гордость низложит».

«Я уже сие сотворил, отче, – отвечал Дмитрий. – Но он наипаче с великою гордостию возносится».

«Если так, – молвил Преподобный, – то его ждет конечно погубление и запустение; а тебе от Господа Бога и Пречистыя Богородицы и святых его будет помощь, и милость, и слава».

Благословение Сергия Радонежского на Куликовскую битву. Художник П. Рыженко

Из числа монастырской братии выдавались два инока своим высоким ростом и крепким сложением. Их звали Пересвет и Ослябя; до поступления в монастырь они слыли богатырями и отличались ратными подвигами. Пересвет, в миру носивший имя Александра, был из рода брянских бояр.

«Дай мне сих двух воинов», – сказал великий князь Сергию.

Преподобный велел обоим братьям изготовиться к ратному делу. Иноки тотчас облеклись в оружие. Сергий дал каждому из них схиму с нашитым на нее крестом.

Отпуская гостей, Сергий Радонежский осенил крестом великого князя и его спутников и вновь сказал пророческим голосом:

«Господь Бог будет тебе помощник и заступник; Он победит и низложит твоих супостатов и прославит тебя».

Преподобный Сергий был пламенный русский патриот. Он горячо любил родину и никому не уступал в ревности к ее освобождению от постыдного ига. Вещие слова преподобного наполнили радостью и надеждой сердце великого князя. Возвратясь в Москву, он не медлил долее выступлением.

Выступление русской рати на поле Куликово

Если мы припомним сборы южнорусских князей в поход на Калку против тогда еще неведомых татар, то увидим великую разницу. Князья, Мстислав Удалой Галицкий, Мстислав Киевский, привыкшие к победам над степными варварами, отправлялись в степи шумно и весело; соперничали друг с другом; а некоторые думали, как бы напасть на врага прежде других, чтобы не разделять с ними победы и добычи. Теперь не то. Наученные горьким опытом и смиренные тяжким игом, севернорусские князья, собравшиеся вокруг Дмитрия, покорно и единодушно идут за своим вождем. Сам великий князь приготовляется к делу обдуманно и осторожно; а главное, предпринимает все с молитвой и с благословением церкви.

20 августа рать выступала в поход. Дмитрий Иванович с князьями и воеводами горячо молился в соборном Успенском храме; припадая ко гробу святого Петра митрополита . Заступавший митрополита епископ служил напутственный молебен. Из Успенского собора Дмитрий перешел в храм архангела Михаила и там поклонился гробам своего отца и деда. Затем он простился с супругой и детьми и выехал к войску. Оно запрудило все улицы и площади, прилегавшие к Кремлю. Отборная часть его выстроилась на Красной площади тылом к Большому посаду (Китай-город), а лицом к трем кремлевским воротам. Священники и диаконы осеняли крестами и кропили ратников.

Проводы ополчения на Куликово поле. Художник Ю. Ракша

Полки представляли величественное зрелище. Над войском во множестве развевались знамена на высоких древках; поднятые вверх копья имели подобие целого леса. Из среды воевод особенно выдавался сам Дмитрий Иванович как своим великокняжеским облачением, так и сановитой наружностью. Это был высокий, плотный мужчина, темноволосый, с окладистой бородой и большими, умными глазами. Ему было не более тридцати лет отроду. С ним выехал из Кремля его любимый двоюродный брат Владимир Андреевич, еще моложе Дмитрия. Вокруг них ехала свита из собравшихся в Москву подручных князей, каковы: Белозерские Федор Романович и Семен Михайлович, Андрей Кемский, Глеб Каргопольский и Кубенский, князья Ростовские, Ярославские, Устюжские, Андрей и Роман Прозоровские, Лев Курбский, Андрей Муромский, Юрий Мещерский, Федор Елецкий.

Все Московское население высыпало на проводы ополчения. Женщины голосили, расставаясь со своими мужьями и родственниками. Остановясь перед ратью, великий князь сказал громко окружающим:

«Братия моя милая, не пощадим живота своего за веру христианскую, за святые церкви и за землю русскую!»

«Готовы сложить свои головы за веру Христову и за тебя, Государь великий князь!» – отвечали из толпы.

Ударили в бубны, затрубили в трубы, и войско двинулось в поход. Во избежание тесноты, рать разделилась и пошла на Коломну тремя дорогами: одну, с Владимиром Андреевичем, великий князь Дмитрий отпустил на Бронницы, другую с Белозерскими князьями послал Болванской дорогой, а третью сам повел на Котел. За войском следовал длинный обоз. Воины сложили на телеги более тяжелые части своего вооружения. Князья и бояре имели при себе особые обозы и многочисленных слуг.

Е. Данилевский. К полю Куликову

Семейство свое и Москву великий князь на время отсутствия поручил воеводе Федору Кобылину (сын Андрея Кобылы, родоначальника царской династии Романовых ). Он взял с собой в поход десять сурожан, т. е. русских купцов, ездивших по торговым делам в Кафу (Феодосию), Сурож (Судак) и другие крымские города. Они хорошо знали южные пути, пограничные города и кочевья татар и могли служить войску как надежными проводниками, так и опытными людьми для закупки и отыскания продовольствия.

24 августа Дмитрий Иванович достиг города Коломны. Здесь встретили великого князя воеводы уже собравшихся полков, а также коломенский епископ Герасим и священники. На другой день происходил великокняжеский смотр всему войску на широком лугу. Дмитрий тут разделил все ополчение на обычные четыре полка и каждому назначил предводителей. Главный или великий полк он оставил под своим начальством; в свой полк поместил и удалых князей Белозерских. Кроме собственной московской дружины, в этом главном полку находились воеводы, начальствовавшие следующими дружинами: Коломенскою – тысяцкий Николай Васильевич Вельяминов, Владимирскою – князь Роман Прозоровский, Юрьевскою – боярин Тимофей Валуевич, Костромскою Иван Родионович Квашня, Переяславскою – Андрей Серкизович. Полк правой руки великий князь Дмитрий поручил двоюродному брату Владимиру Андреевичу Серпуховскому и придал ему князей Ярославских; под Владимиром воеводами были: бояре Данило Белоус и Константин Кононович, князь Федор Елецкий, Юрий Мещерский и Андрей Муромский. Левая рука вверена князю Глебу Брянскому, а передовой полк князьям Дмитрию и Владимиру (Друцким?).

Здесь Дмитрий Иванович окончательно убедился в измене Олега Рязанского, который до этой минуты хитрил и продолжал дружески сноситься с Дмитрием. Вероятно, это обстоятельство и побудило последнего, вместо того, чтобы перейти Оку под Коломной и вступить в пределы Рязанской земли, уклониться несколько к западу, чтобы их миновать. Может быть, он этим давал время присоединиться к нему не подошедшим ещё московским отрядам.

На следующее утро князья выступили в дальнейший поход левым прибрежьем Оки. Возле устьев Лопасны к войску присоединился Тимофей Васильевич Вельяминов; с ратниками, которые собрались в Москве уже после выступления великого князя. Дмитрий повелел войску в этом месте перевозиться за Оку. После переправы он велел сосчитать всё ополчение. Летописцы наши, очевидно, преувеличивают, говоря, что насчитали более 200.000 ратников. Мы будем ближе к истине, если предположим, что их было с небольшим сто тысяч. Но в любом случае ясно, что такой великой рати еще никогда не выставляла русская земля. А, между тем, эта рать собрана была только во владениях Московского князя и подручных ему мелких удельных князей.

Ни один из крупных князей не принял участия в славном предприятии, хотя Дмитрий всюду посылал гонцов. Князья или боялись татар, или завидовали Москве и не желали помогать её усилению. Не говоря уже об Олеге Рязанском, великий князь тверской Михаил Александрович также не пришел на помощь. Даже тесть Московского князя Дмитрий Константинович Нижегородский не прислал своих дружин зятю. Не явились ни смоляне, ни новгородцы. Дмитрий Иванович однако жалел только, что у него мало пешей рати, которая не могла всегда поспевать за конницей. Поэтому он оставил у Лопасны Тимофея Васильевича Вельяминова, чтобы тот собрал все отставшие отряды и привел бы их в главную рать.

Войско двинулось к верхнему Дону, направляясь вдоль западных рязанских пределов. Великий князь строго наказал, чтобы ратники на походе не обижали жителей, избегая всякого повода раздражать Рязанцев. Весь переход совершился скоро и благополучно. Сама погода ему благоприятствовала: хотя начиналась осень, стояли ясные, теплые дни, и почва была сухая.

Во время похода к Дмитрию Ивановичу прибыли со своими дружинами два Ольгердовича , Андрей Полоцкий, княживший тогда во Пскове, и Дмитрий Корибут Брянский. Этот последний, подобно брату Андрею, поссорившись с Ягайлом, временно вступил в число подручников князя Московского. Ольгердовичи славились воинской опытностью и могли быть полезными на случай войны с их братом Ягайлом.

Великий князь постоянно собирал вести о положении и намерениях неприятелей. Он отрядил вперед расторопного боярина Семена Мелика с отборной конницей. Ей дано поручение ехать под самую татарскую сторожу. Приблизясь к Дону, Дмитрий Иванович остановил полки и на месте, называвшемся Березой, подождал отставшую пешую рать. Тут явились к нему дворяне, присланные боярином Меликом с захваченным в плен татарином из свиты самого Мамая. Он рассказал, что хан стоит уже на Кузьминской гати; подвигается вперед медленно, ибо все ожидает Олега Рязанского и Ягайла; о близости Дмитрия он пока не ведает, полагаясь на Олега, который уверял, что Московский князь не отважится выйти навстречу. Однако можно думать, что дня через три Мамай перейдет на левую сторону Дона. В то же время пришли вести, что Ягайло, выступивший на соединение с Мамаем, стоял уже на Упе у Одоева.

Дмитрий Иванович начал совещаться с князьями и воеводами.

«Где давать битву? – спрашивал он. – Дожидаться ли татар на этой стороне или перевозиться на ту сторону?»

Мнения разделились. Некоторые склонялись к тому, чтобы не переходить реку и не оставлять у себя в тылу литву и рязанцев. Но другие были противного мнения, в том числе и братья Ольгердовичи, которые с убедительностью настаивали на переправе за Дон.

«Если останемся здесь, – рассуждали они, – то дадим место малодушию. А если перевеземся на ту сторону Дона, то крепкий дух будет в воинстве. Зная, что бежать некуда, воины будут сражаться мужественно. А что языки страшат нас несметной татарской силой, то не в силе Бог, но в правде». Приводили также Дмитрию известные по летописям примеры его славных предков: так, Ярослав, переправясь за Днепр, победил окаянного Святополока; Александр Невский, перейдя реку, поразил Шведов.

Великий князь принял мнение Ольгердовичей, сказав осторожным воеводам:

«Ведайте, что я пришел сюда не затем, чтобы на Олега смотреть или реку Дон стеречь, но дабы русскую землю от пленения и разорения избавить или голову свою за всех положить. Лучше было бы нейти против безбожных татар, нежели, пришед и ничтоже сотворив, воротиться вспять. Ныне же пойдем за Дон и там или победим, или сложим свои головы за братью наших христиан».

На решимость Дмитрия немало подействовала и грамота, полученная от игумена Сергия. Он вновь благословил князя на подвиг, побуждал биться с татарами и обещал победу.

7 сентября 1380 г., накануне Рождества Богородицы, русское войско придвинулось к самому Дону. Великий князь велел наводить мосты для пехоты, а для конницы искать бродов – Дон в тех местах не отличается ни шириной, ни глубиной течения.

Действительно, нельзя было терять ни одной минуты. К великому князю прискакал со своей сторожей Семен Мелик и доложил, что он уже бился с передовыми татарскими наездниками; что Мамай уже на Гусином броду; он теперь знает о приходе Дмитрия и спешит к Дону, чтобы загородить русским переправу до прибытия Ягайла, который уже двинулся от Одоева навстречу Мамаю.

Предзнаменования в ночь перед Куликовской битвой

К ночи русская рать успела переправиться за Дон и расположилась на лесистых холмах при впадении в него реки Непрядвы. За холмами лежало широкое десятиверстное поле, называвшееся Куликовым; посреди его протекала речка Смолка. За ней разбила свой стан орда Мамая, который пришел сюда уж к ночи, и не успел помешать русской переправе. На самом возвышенном месте поля, Красном холме, поставлен был шатер хана. Окрестности Куликова поля представляли овражистую местность, были покрыты кустарником, а отчасти лесными зарослями на влажных местах.

В числе главных воевод у Дмитрия Ивановича находился Дмитрий Михайлович Боброк, волынский боярин. В те времена в Москву приходили многие бояре и дворяне из Западной и Южной Руси. К таким выходцам принадлежал и один из безудельных князей Волынских, Дмитрий Боброк, женатый на сестре Московского князя, Анне. Боброк уже успел отличиться несколькими победами. Он слыл человеком очень искусным в ратном деле, даже знахарем. Он умел гадать по разным знамениям, и вызвался показать великому князю приметы, по которым можно узнать судьбу предстоявшего сражения.

Летописное сказание повествует, что ночью великий князь и Боброк выехали на Куликово поле, стали между обеих ратей и начали прислушиваться. До них доносились великий клич и стук, как будто происходило шумное торжище или город строили. Позади татарского стана слышались завывания волков; на левой стороне клектали орлы и граяли вороны; а на правой стороне, над рекой Непрядвой, вились стаи гусей и уток и плескали крыльями, как перед страшной бурей.

«Что слышал, господине княже?» – спросил Волынец.

«Слышал, брате, страх и грозу велию», – отвечал Дмитрий.

«Обратись, княже, на полки русские».

Дмитрий повернул коня. На русской стороне Куликова поля была тишина великая.

«Что, господине, слышишь?» – переспросил Боброк.

«Ничего не слышу, – заметил великий князь; – только видел я будто зарево, исходящее от многих огней».

«Господине княже, благодари Бога и всех святых, – молвил Боброк: – огни суть доброе знамение».

«Есть у меня еще примета» – сказал он, сошел с коня и припал к земле ухом. Долго прислушивался, потом встал и понурил голову.

«Что же, брате?» – спросил Дмитрий.

Воевода не отвечал, был печален, даже заплакал, но наконец заговорил:

«Господине княже, то две приметы: одна тебе на велию радость, а другая на велию скорбь. Слышал я землю горько и страшно плачущую надвое: на одной стороне будто женщина кричит татарским голосом о чадах своих; а на другой стороне будто девица плачет и в великой печали. Уповай на милость Божию: ты одолеешь поганых татар; но воинства твоего христианского падет многое множество».

Если верить сказанию, в ту ночь волки страшно выли на Куликовом поле, и было их такое множество, как будто сбежались со всей вселенной. Всю ночь также слышались граяния воронов и клектанье орлов. Хищные звери и птицы как бы чуяли запах многочисленных трупов.

Описание Куликовской битвы

Утро 8 сентября было очень туманно: густая мгла мешала видеть движение полков; только на обеих сторонах Куликова поля раздавались звуки воинских труб. Но часу в 9-м туман начал рассеиваться, и солнце осветило русские полки. Они заняли такое положение, что правым боком упирались в овраги и дебри речки Нижнего Дубика, впадающей в Непрядву, а левым в крутоярье Смолки, там, где она делает северный заворот. На правом крыле битвы Дмитрий поставил братьев Ольгердовичей, а князей Белозерских поместил на левом. Пехота большей частью была выставлена в передовой полк. Этим полком по-прежнему начальствовали братья Всеволодовичи; к нему же присоединились боярин Николай Васильевич Вельяминов с Коломенцами. В большом или среднем полку под самим великим князем воеводствовали Глеб Брянский и Тимофей Васильевич Вельяминов. Кроме того, Дмитрий отрядил еще засадный полк, который поручил брату Владимиру Андреевичу и упомянутому боярину Дмитрию Боброку. Этот конный полк стал в засаду за левым крылом в густой дубраве над рекой Смолкой. Полк был помещен так, что мог легко подкрепить сражающихся, а кроме того прикрывал обозы и сообщение с мостами на Дону, единственный путь отступления в случае неудачи.

Утро на Куликовом поле. Художник А. Бубнов

Великий князь на коне объезжал перед битвой ряды воинов и говорил им: «Возлюбленные отцы и братия, Господа ради и Пречистой Богородицы и своего ради спасения подвизайтеся за православную веру и за братию нашу».

На челе великого или главного полку стояла собственная дружина великого князя и развевалось его большое черное знамя с вышитым на нем ликом Спасителя. Дмитрий Иванович снял с себя златотканую великокняжую приволоку; возложил ее на любимца своего боярина Михаила Бренка, посадил его на своего коня и велел носить перед ним большое черное знамя. А сам покрылся простым плащом и пересел на другого коня. Он поехал в сторожевом полке, чтобы впереди его собственноручно ударить на врагов.

Тщетно князья и воеводы удерживали его. «Братия моя милая, – отвечал Дмитрий. – Если я вам глава, то впереди вас хочу и битву начать. Умру или жив буду – вместе с вами».

Часов в одиннадцать утра двинулась татарская рать на битву к середине Куликова поля. Страшно было смотреть на две грозные силы, шедшие друг на друга. Русское воинство отличалось червлеными щитами и светлыми доспехами, сиявшими на солнце; а татарское от своих темных щитов и серых кафтанов издали походило на черную тучу. Передний татарский полк, как и русский, состоял из пехоты (может быть, наемные генуэзские кондотьеры). Она двигалась густой колонной, задние ряды клали свои копья на плечи передних. В некотором расстоянии друг от друга рати вдруг остановились. С татарской стороны выехал на Куликово поле воин огромного роста, подобный Голиафу, чтобы по обычаю тех времен начать битву единоборством. Он был из знатных людей и назывался Челубей.

Увидел его инок Пересвет и сказал воеводам: «Сей человек себе подобного ищет; я хочу с ним видеться». «Преподобный отец игумен Сергий, – воскликнул он, – помоги мне молитвою своею». И с копьем поскакал на врага. Татарин понесся ему навстречу. Противники ударили друг на друга с такой силой, что кони их упали на колени, а сами они мертвыми поверглись на землю.

Победа Пересвета. Художник П. Рыженко

Тогда двинулись обе рати. Дмитрий показал пример воинской отваги. Он переменил несколько коней, сражаясь в передовом полку; когда же обе передовые рати смешались, отъехал к великому полку. Но дошел черед до этого последнего, и он опять принял личное участие в битве. А хан Мамай наблюдал сражение с вершины Красного холма.

Скоро место Куликовской битвы сделалось до того тесным, что ратники задыхались в густой свалке. Расступиться в сторону было некуда; с обоих боков препятствовало свойство местности. Такой страшной битвы никто из русских и не помнил. «Копья ломались как солома, стрелы падали дождем, а люди падали как трава под косой, кровь текла ручьями». Куликовская битва была по преимуществу рукопашная. Многие умирали под конскими копытами. Но и кони едва могли двигаться от множества трупов, которым покрылось поле битвы. В одном месте одолевали татары, в другом русские. Воеводы передней рати большей частью скоро пали геройской смертью.

Пешая русская рать уже полегла в бою. Пользуясь превосходством в числе, татары расстроили наши передние полки и стали напирать на главную рать, на полки Московский, Владимирский и Суздальский. Толпа татар прорвалась к большому знамени, подрубила у него древко и убила боярина Бренка, приняв его за великого князя. Но Глеб Брянский и Тимофей Васильевич успели восстановить порядок и опять сомкнуть большой полк. На правой руке Андрей Ольгердович одолевал татар; но не дерзал гнаться за неприятелем, чтобы не отдаляться от большого полку, который не подвигался вперед. На последний навалило сильное татарское полчище и пыталось его прорвать; и тут многие воеводы уже были убиты.

Дмитрий и его помощники поставили в Куликовской битве полки таким образом, что татары не могли их охватить ни с какой стороны. Им оставалось только где-либо прорвать русский строй и тогда ударить ему в тыл. Видя неудачу в центре, они с яростью устремились на левое наше крыло. Здесь некоторое время кипел самый ожесточенный бой. Когда начальствовавшие левым полком князья Белозерские все пали смертью героев, этот полк замешался и стал подаваться назад. Большому полку угрожала опасность быть обойденным; все русское войско было бы приперто к Непрядве и подверглось бы истреблению. Уже раздавались на Куликовом поле неистовое гиканье и победные клики татар.

И. Глазунов. Временный перевес татар

Но уже давно князь Владимир Андреевич и Дмитрий Волынец из засады следили за битвой. Молодой князь рвался в бой. Нетерпение его разделяли и многие другие пылкие юноши. Но опытный воевода сдерживал их.

Жестокая Куликовская битва длилась уже часа два. Доселе татарам помогало еще то обстоятельство, что солнечный свет ударял русским прямо в очи, и ветер дул им в лицо. Но мало-помалу солнце зашло сбоку, а ветер потянул в другую сторону. Уходившее в беспорядке левое крыло и гнавшая его татарская рать поравнялись с дубравой, где стоял засадный полк.

«Теперь и наш час приспел! – воскликнул Боброк. – Дерзайте братия и други. Во имя Отца и Сына и Святого Духа»!

В. Маторин, П. Попов. Удар Засадного полка

«Как соколы на журавлиное стадо», устремилась русская засадная дружина на татар. Это неожиданное нападение свежего войска смутило врагов, утомленных долгой битвой на поле Куликовом и потерявших свой воинский строй. Они скоро были совершенно разбиты.

Между тем, Дмитрий Ольгердович, помещенный со своим отрядом за большим полком (в резерве), закрыл его бок, открывшийся с отступлением левого крыла, и главная татарская сила, продолжавшая напирать на большой русский полк, не успела его расстроить. Теперь же, когда значительная часть неприятельского войска была рассеяна и засадная дружина подоспела Выступление русской рати на поле Куликово/pна помощь главной рати, последняя пошла вперед. Татары, горячо нападавшие в начале боя, успели уже утомиться. Главная их рать дрогнула и стала отходить назад. На спуске Красного Холма, подкрепленные последними ханскими силами, татары около своих таборов приостановились и вновь вступили в бой. Но ненадолго. Русские охватывали врагов со всех сторон. Все татарское полчище обратилось в дикое бегство с Куликова поля. Сам Мамай и его ближние мурзы на свежих конях поскакали в степь, оставив стан со множеством всякого добра победителям. Русские конные отряды гнали и били татар до самой реки Мечи, на расстоянии приблизительно сорока верст; причем захватили множество верблюдов, навьюченных разным имуществом, а также целые стада рогатого и мелкого скота.

«Но где же великий князь?» – спрашивали друг друга по окончании Куликовской битвы оставшиеся в живых князья и воеводы.

Владимир Андреевич «стал на костях» и велел трубить сбор. Когда воинство сошлось, Владимир начал расспрашивать, кто видел великого князя. Во все стороны поля Куликова он разослал дружинников искать Дмитрия и обещал большую награду тому, кто найдет его.

Наконец, два костромича, Федор Сабур и Григорий Хлопищев, усмотрели великого князя, лежащего под ветвями срубленного дерева; он был жив. Князья и бояре поспешили на указанное место и поклонились до земли великому князю.

Дмитрий с трудом открыл глаза и встал на ноги. Шлем и латы его были иссечены; но защитили его самого от острия мечей и копий. Однако тело было покрыто язвами и ушибами. Имея в виду значительную тучность Дмитрия, мы поймем, до какой степени он был утружден продолжительной битвой и как был оглушен ударами, большая часть которых пришлась по голове, плечам и животу, особенно когда он лишился коня и пеший отбивался от врагов. Наступала уже ночь. Дмитрия посадили на коня и отвезли в шатер.

Следующий день был воскресный. Дмитрий прежде всего помолился Богу и возблагодарил Его за победу; потом выехал к воинству. С князьями и боярами он начал объезжать Куликово поле. Печально и ужасно было зрелище поля, покрытого кучами трупов и лужами запекшейся крови. Христиане и татары лежали, смешавшись друг с другом. Князья Белозерские Федор Романович, сын его Иван и племянник Семен Михайлович, лежали вкупе с некоторыми своими родичами и многими дружинниками. Считая с Белозерскими, пало в Куликовской битве до пятнадцати русских князей и княжат, в том числе два брата Тарусские и Дмитрий Монастырев.

Поле Куликово. Стояние на костях. Художник П. Рыженко

Проливал слезы великий князь над трупами своего любимца Михаила Андреевича Бренка и большого боярина Николая Васильевича Вельяминова. В числе убитых находились также: Семен Мелик, Валуй Окатьевич, Иван и Михаил Акинфовичи, Андрей Серкизов и многие другие бояре и дворяне. Инок Ослябя также был в числе павших.

Великий князь восемь дней оставался близ места Куликовской битвы, давая время войску погребсти своих братьев и отдохнуть. Он приказал сосчитать число оставшейся рати. Нашли налицо только сорок тысяч; следовательно, гораздо более половины пришлось на долю убитых, раненых и малодушных, покинувших свои знамена.

Меж тем, Ягайло Литовский 8 сентября находился от места Куликовской битвы только на один день пути. Получив весть о победе Дмитрия Ивановича Московского, он поспешно пошел назад.

Обратный путь войска Дмитрия Донского с Куликова поля

Наконец русская рать выступила в обратный поход с Куликова поля. Обоз ее увеличился множеством захваченных у татар кибиток, нагруженных одеждами, оружием и всяким добром. Русские везли на родину многих тяжко раненых воинов в колодах из распиленного вдоль отрубка с выдолбленной серединой. Проходя вдоль западных Рязанских пределов, великий князь вновь запретил войску обижать и грабить жителей. Но, кажется, на этот раз дело не обошлось без некоторых враждебных столкновений с рязанцами. Когда Дмитрий, оставив позади главное войско, с легкой конницей прибыл в Коломну (21 сентября), у городских ворот его встретил тот же епископ Герасим, совершивший благодарственный молебен. Побыв в Коломне дня четыре, великий князь поспешил в Москву.

Гонцы уже давно известили жителей о славной победе в Куликовской битве, и настало народное ликование. 28 сентября Дмитрий торжественно вступил в Москву. Его встречали радостная супруга, множество народа, духовенство с крестами. Литургия и благодарственный молебен были совершены в Успенском храме. Дмитрий оделял убогих и нищих, а в особенности вдов и сирот, оставшихся после убиенных воинов.

Из Москвы великий князь с боярами отправился в монастырь Троицы. «Отче, твоими святыми молитвами я победил неверных, – говорил Дмитрий игумену Сергию». Великий князь щедро одарил монастырь и братию. Тела иноков Пересвета и Ослябя были погребены под Москвой в Рождественской церкви Симонова монастыря, основателем которого был родной племянник Сергия Радонежского, Федор, в то время духовник великого князя Дмитрия. Тогда же были основаны многие храмы в честь Рождества Богородицы, так как победа совершилась в день этого праздника. Русская церковь установила ежегодно праздновать память по убиенным на Куликовом поле в субботу Дмитровскую, ибо 8 сентября 1380 года пришлось в субботу.

Значение Куликовской битвы

Московский народ радовался великой победе и прославлял Дмитрия с братом его Владимиром, дав первому прозвание Донского, а второму Храброго . Русские надеялись, что Орда повержена во прах, и ярмо татарское сброшено навсегда. Но этой надежде не было суждено сбыться так скоро. Два года спустя Москве предстояло быть сожжённой во время похода хана Тохтамыша !

Но чем ближе знакомимся мы с подвигом, совершённым Дмитрием Донским в 1380 году, тем более убеждаемся в его величии. В настоящее время нам нелегко представить, каких трудов стоило пятьсот лет назад Московскому великому князю собрать и вывести на поле Куликовской битвы сто или полтораста тысяч человек! И не только собрать их, но и сплотить довольно разнообразные части этого ополчения в единое воинство. Слава Куликовской победы усилила народное сочувствие к московским собирателям Руси и немало способствовала делу государственного объединения.

По произведениям крупнейшего русского историка Д. Иловайского