1-4. Притчи Соломона, сына Давидова, царя Израильского. Книга начинается кратким описанием ее автора. Соломон назван мудрейшим из живущих. Он мудр, поскольку был мужем молитвы (3Цар.3:12; ср. Прит.2:1-9). Его исключительной мудрости удивлялся весь мир (3Цар.3:28; 4:34). Будь он сыном Иеровоама, его бы уважали, но, как сын Давида, чьи благочестивые молитвы (Пс.71:1) и наставления (Прит. 4:1-4; 3Цар.2:1-4; 1Пар.28:9) воспитали его, он снискал куда большую честь. Если люди, как правило, хранят даже не имеющие большой ценности высказывания обычных царей, то мудрые речения царя Израиля (Еккл.1:1; 12:9-10) должны вызывать у нас особый интерес.
Сколь бы высоко ни ценились притчи Соломона и насколько бы ни превосходили они мудрость мыслителей, живших во времена царя, либо в любое другое время (3Цар.4:29-31), они требуют нашего внимания по более веской причине. В них виден Великий (Мтф. 12:42). В книге мудрость часто олицетворяется (Прит.1:20; 8:1-36; 9:1-18), она всегда богодухновенна (2 Тим. 3:16), поэтому, поистине, в устах царя - слово вдохновенное (Прит.16:10).
2. Чтобы познать мудрость и наставление, понять изречения разума. Цель этой бесценной книги заключается не в том, чтобы научить нас мирской мудрости, хотя она учит нас и этому (6:1-11; 27:23-27), а в том, чтобы дать нам познание Бога (1:7), которое умудряет нас во спасение и наделяет способностью жить благочестиво (2Тим.3:15-17; Тит. 2:11-12). В книге также описаны удивительные благословения, которые мудрость дает людям (3:13-18), там подчеркивается, что мудрость - важнейшее приобретение для них, она - сама наша жизнь (4:5-9, 13).
3. Автор книги указывает нам на необходимость усвоить правила благоразумия и правосудия, которые станут залогом суда и правоты. Здесь речь идет как о принципах мудрого поведения, так и об их практическом применении в повседневной жизни.
4. Здесь простые люди, которых так легко ввести в заблуждение (14:15; Иез.14:20), учатся смышлености, совершенно необходимой для того, чтобы отличать истину от заблуждения (1 Фес. 5:21) и стоять на страже, опасаясь лжеучителей (Пс. 16:4; 1 Ин.4:1). Юношам, как никому другому, нужна эта книга, ибо их рвение, не уравновешенное опытом, растрачивается на пустяки, а их разуму угрожают многочисленные мирские убеждения. Они чрезвычайно нуждаются в проверенных принципах поведения. Здесь они найдут знание и рассудительность, которые являются не плодом веры, основанной на человеческих домыслах, озарениях и чувствах, а результатом веры, основанной на чистой истине Писания.
5. Послушает мудрый - и умножит познания, и разумный найдет мудрые советы. Не только простые и юноши, но и мудрые находят много поучительного в этой книге. Ибо истинно мудрый человек - это не человек, постигший все, а человек, знающий, что ничего еще не достиг, человек, стремящийся к совершенству (Флп.3:12). Давид, сознававший многие свои достижения, все же стремился к высшему свету (Пс. 118:98-100). В самом деле, самые полные хранилища опустеют, если их своевременно не пополнять.
Для того чтобы приобрести знание, необходимо умение слушать. Послушает мудрый. Иофор наставлял Моисея (Исх. 18:17-26), наш Господь - Своих учеников (Мтф. 13:11-16; Ин.16:12 - 13). Петр наставлял братьев-апостолов (Деян.11:2-18). Прискилла и Акила «точнее объяснили Аполлосу путь Господень» (Деян.18:24-26). Поистине, если мы хотим стать учителями, нужно прежде стать слушателями. Епископ Холл хорошо сказал: «Тот, кто слушает, - собирает; тот, кто учит, - расточает. Если мы станем тратить прежде, чем накопили, мы обанкротимся». Чем больше мы учимся, тем больше мы ощущаем потребность учиться и тем больше готовы слушать и умножать познания (ср. 9:9; 18:15).
6. Мудрец объяснял свои притчи и замысловатую речь, слова мудрецов и загадки их, тем самым доставляя удовольствие своему царственному ученику и, кроме того, наставляя его (3Цар.10:1-5). Точно так же глубины Божьи могут быть открыты учительному слушателю (1Кор.2:9-10). Отсюда и ценность служителя Божьего, через которого Бог созидает нашу веру (Еф.4:11-15; 1 Фес. 3:10). Церковь избежала бы многих ересей, если бы люди меньше прислушивались к сомнительным мнениям, а оказывали большую честь Божьим посланникам и смиренно искали наставления у них (Мал.2:7).
7. Глупцы только презирают мудрость и наставление. В предисловии к своей книге, то есть в первых шести стихах, Соломон описывает цель ее написания. А сама книга начинается в седьмом стихе глубокомысленным утверждением. «Ни в одной нехристианской книге, - говорит епископ Патрик, - нет столь мудрого наставления, которое помещено первым у Соломона и которое стало краеугольным камнем всей его мудрости».
Начало мудрости - страх Господень. Иов говорил об этом задолго до Соломона (Иов.28:28). Это было известно и отцу Соломона (Пс.110:10). Эта истина настолько важна, что Соломон еще раз повторяет ее (9:10). В благоговении перед Богом заключается все счастье и весь долг человека (Еккл.12:13). Поэтому, принимаясь наставлять нас словом Божьим, Соломон начинает с начала, с самого важного вопроса. Вся языческая мудрость - сплошная глупость. Из всякого познания знание Бога остается основополагающим. Не может быть истинного знания без благочестия.
Что же такое страх Господень? Это то обожающее благоговение, с которым дитя Божье смиренно и радостно подчиняется закону Отца. Божий гнев так страшен, а любовь Его столь сладостна, что нас переполняет желание угодить Ему. Мы боимся Его, чтобы не согрешить против Него (Евр.12:28-29).
Почему же многие презирают мудрость и наставление? Потому что начала мудрости, страха Господнего перед ними нет (Пс.35:2). Они не сознают его ценности, насмехаясь над предлагаемым им водительством. Они стали мудрыми в собственных глазах. Справедливо назвать их глупцами, ибо они презирают такие благословения. Любящий Господь, пусть детский страх перед Тобой будет моей мудростью, моей уверенностью и счастьем!
8. Слушай, сын мой, наставление отца твоего и не отвергай завета матери твоей. Молодые люди должны помнить, что страх Господень связан с почитанием родителей. Бог говорит здесь устами родителя или учителя, сочетая родительскую нежность с божественной властью - сын мой. Его слова предполагают благочестивый характер родителей и указывают на ответственность двоих родителей. Дети - создания разумные. Им должно преподавать наставление, а не требовать от них слепого подчинения. Слушай… не отвергай. Тимофей, например, был воспитан в почтении к материнскому наставлению (2Тим.1:5; 3:14-15).
Такие же обязанности несут духовные отцы и их духовные дети. По такому же принципу строилось апостольское служение церквам в Филиппах и Фессалониках. Смирение, нежность, общение и добровольное подчинение создавали основу христианской любви и счастья (Флп.4:9-19; 1 Фес. 2:7-13).
10. Как только сатана пал, он превратился в искусителя. У него хорошо получается готовить своих подручных к подобной работе (16:29; Быт.11:4; Числ.31:16; Ис.56:12).Если будут склонять тебя грешники. Это не возможная ситуация, а неизбежность. Не соглашайся. Согласие - уже грех. Ева согласилась сорвать плод. Давид сдался, прежде чем впасть в грех (2Цар.11:2-4). А вот Иосиф оказал сопротивление и устоял. Когда вы впадаете в искушение, не обвиняйте Бога или даже дьявола. Худшее, что может дьявол - это искушать нас, но заставить нас согрешить - не в его силах. После того как он представит свои самые убедительные аргументы, мы сами выбираем соглашаться или сопротивляться.
11. Приглашение кажется довольно безобидным: «иди с нами».
14. Но требование участвовать в их злодеяниях скоро последует: «жребий твой ты будешь бросать вместе с нами».
Совесть теряет свою чуткость каждый раз, когда соглашается с подобными приглашениями. Кто же может остановиться, начав движение по наклонной вниз? Один грех мостит дорогу следующему. Давид совершил убийство ради того, чтобы скрыть свое прелюбодеяние (2Цар.11:4, 17, 25). Единственный безопасный путь - бежать от искушения. Даже самый святой Божий может совершить самый тяжкий грех, если будет полагаться на себя (Рим.11:20).
18-19. Понимание опасности дает возможность уклониться от нее. Инстинкт управляет птицей, разум - человеком. Однако человек настолько поглощен грехом, что в своей надменности не желает делать то, что птица совершает инстинктивно. Она улетает подальше от силков, если видела, как их расставляли, а человек спешит в расставленную западню. Такие люди хотят погубить других, но в конечном итоге погибнут сами.
20-21. Отец в своем наставлении предостерегал нас против сатанинского соблазна. Мудрость - сам Сын Божий - теперь обращается к нам во всей полноте своей божественной власти и милости. Полный любви к грешникам, он возглашает, не в храме, а на улице, на площадях возвышает голос свой; в главных местах собраний проповедует, при входах в городские ворота говорит речь свою.
22. Невеждой называют глупого человека. Невежды - это те, кто не боится Бога. Они не взвешивают свои слова и дела. Живут, как будто нет ни Бога, ни вечности. Их разум ослеплен любовью к греху. Хотя на самом деле человек должен радоваться не своему невежеству, а избавлению от него. Однако эти невежды, не понимающие ни ценности своей души, ни опасностей, ее подстерегающих, любят свое невежество. Все попытки просветить их они считают вторжением в свой беспечный покой. Они ведут бурную, распутную и ленивую жизнь, при этом полностью забывают и о том, что Бог помнит их нечестие, и о грядущем суде (Ос.7:2; Еккл.11:9).
Их подначивают люди, худшие, чем они сами, - насмешники. Такие люди бесстыдны, они услаждаются насмешками. Они направляют свои ядовитые стрелы на благочестие (Пс. 63:4-5), считая серьезное отношение к вере слабостью, недостойной мыслящего человека. Они ненавидят слова Писания. «Святым» в Писании называется человек, освященный Божьим Духом, а для них «святой» - глупец и лицемер. Они слишком высоко о себе думают, чтобы снизойти к размышлениям о Благой вести Христа. В этом смысле невежды и насмешники демонстрируют свою ненависть к знанию. В попытках оградить себя от всего, что может вызвать неудобство, эти люди отстраняются от того, что могло бы сделать их мудрыми и счастливыми. В своем же состоянии потерянности они ненавидят знание, они отвергают все, что может умудрить их ко спасению. Их разум настолько занят другим, что они возненавидели свет и не стремятся к нему (Ин.3:19-20).
23. Нам часто говорят, что просветление может прийти к нам только через записанное Слово, которую мы изучаем, как и любую другую книгу, при помощи своего разума, а учение Духа - это обман, которому подвергаются чрезмерно восторженные люди. Возможно, это касается невежд и насмешников, потому как они не сознают слепоты своего сердца и силы врожденного предубеждения против истины, которые может победить только божественная благодать. Но человек, замечающий, что живет в темноте, и знающий, что ничто, кроме Божьего могущества, не может его научить, должен обратить свое ухо к мудрости (2:3). Не потому, что Слово покрыто мраком - ведь оно есть свет, а потому, что он находится во тьме и таким образом совершенно неспособен принимать наставления (1Кор.2:9-14). Такие люди не реагируют на Божье обличение и не могут извлечь никакой пользы из того, что Он предлагает. Они отказываются слушать, и именно поэтому Бог говорит: «Вот, я изолью на вас дух мой, возвещу вам слова мои».
24. Я звала. Спаситель зовет Словом Своим, провидением, с помощью служителей и через совесть. Но они не послушались. Бог не начинает претворять в жизнь Свои угрозы до тех пор, пока Его зов не отвергли. Если человек отказывается от такой ценной благодати, его вина становится безмерна. Человек сам отвергает Божье иго. Бог простер Свою руку (Ис.5:25), чтобы предложить помощь, даровать благословение, хотя бы привлечь наше внимание к Своему призыву. Но мы отвергли Его.
25. Мудрыесоветы Бога были отвергнуты. Но, грешник, настанет день, когда Тот, кто тосковал, умолял, плакал и умирал, не помилует тебя (Иез.5:11; 8:18)!
26. В тот день Он посмеется вашей погибели. Он скажет: «Порадуюсь, когда придет на вас ужас». Тогда Бог с удовлетворением произведет Свой суд над вами.
27. Тогда придет на вас ужас, как буря. Вы будете в полном отчаянии, когда беда, как вихрь, принесется на вас; когда постигнет вас скорбь и теснота.
28. Таково Божье твердое решение. Он не может больше терпеть этих насмешников. В отместку за то, что они не слушали Его призыва, Он говорит: «Тогда будут звать меня, и я не услышу, они не слушали гласа Моего, теперь Я не услышу воплей их». Епископ Рейнольдс по этому поводу писал так: «Наступил последний суд перед самым последним - это уже внутренний двор преисподней». Такова печальная участь оставленных душ. Страшно, когда Бог оставляет в обычный день (Ос.9:12), но куда страшнее, когда это происходит в день бедствия (1Цар.28:15). Когда Он не просто отворачивает Свое лицо от нас, а поворачивается к нам спиной, когда вместо Его улыбки мы видим Его недовольство - это ад вместо неба.
29. Как такой безграничный гнев можно сообразовать с любовью Бога? Но ведь Бог есть огонь поядающий (Втор.4:24). Подумайте о познании Бога. Вместо того чтобы получать от познания Бога удовольствие, они возненавидели знание и не избрали страха Господня.
30. Ни одного Божьего совета не приняли. Все Его обличения презрели.
31. Разве это несправедливо, когда грешники вкушают от плодов путей своих и насыщаются от помыслов их?
Безнравственность греха - уже ад, не говоря о самом адском наказании за грех. Чемберс как-то заметил: «Плод греха во времени, когда он совершенно и полностью созреет, становится плодом греха навечно. В вечности грешник просто пожинает то, что посеял. Плод греха вырастает из греха также естественно и закономерно, как обычный плод появляется из цветка. Грешники „будут вкушать от плодов путей своих и насыщаться от помыслов их“».
Мы видим отчаяние. Но мы же переживали чудеса Божьей благодати, поэтому отчаиваться не стоит. Однако мы не должны и преуменьшать серьезность слова Божьего. Разве мы никогда не видели, как умирает грешник? Он презирал Благую весть и насмехался над ней, и теперь, умирая, не может попросить Бога о помиловании своей души. Разве знания о том, что Божье спасение не будет предлагаться вечно, мало, чтобы обратиться? Стук когда-то обязательно прекратится. Грешник может погибнуть еще по эту сторону ада. Его можно умолять со слезами, но он все равно погибнет! Поразмыслите над Евр. 10:26-27, 29, 31.
32. Еще раз сказано, что причина гибели грешника в нем самом. Он ступает на путь погибели, отворачиваясь от приглашающего голоса мудрости. Он отказывается от панацеи, умирая смертью самоубийцы. Он отвергает все, что ему говорят. Запомните, что каждый раз, когда мы отвергаем Бога, мы все дальше от Него отступаем. Божье Слово постепенно становится бременем, а потом мы и вовсе начинаем насмехаться над ним. Сначала может показаться, что глупцы избегут суда, но их беспечность… погубит их.
33. Завершим Божьим обетованием, которое греет душу: «А слушающий меня будет жить безопасно и спокойно, не страшась зла». А ты, читатель, слушаешь ли Его, стал ли Божьим чадом? Тогда ты под Божьей защитой, и никакое зло не сможет коснуться тебя. Ты живешь безопасно, ты можешь быть уверенным в своей безопасности. Даже страха зла в тебе не останется. Ты можешь чувствовать себя как Ной в своем ковчеге, которому ничего не угрожало в то время, когда мир вокруг него погибал. Точно так же Давид был полон бесстрашия в моменты смертельной опасности, потому что знал: Бог - его прибежище. День тьмы станет для тебя светлым, как солнечный день, когда ты войдешь в радость вечную (Мал.4:1-2; Лк. 21:28; 2Пет.3:10-13).
3) притчи параболические, соединяющие в себе элементы притчи синонимической и антитетической: они представляют нечто сходное в совершенно различных родах явлений особенно явлении этических и физических, причем первая строка стиха представляет какой-либо штрих из картин природы, а вторая – какую-нибудь этическую истину, первое полустишие представляет, так сказать, аллегорическую картину, а второе – объяснительную подпись к ней (напр. ).
Из такой искусственной формы притчей само собой следует, что они отнюдь не могут быть отожествляемы или сближаемы с народными пословицами, каких много бывает у всякого народа (у греков: собрание притчей семи мудрецов, поэтов и Пифагора; у римлян – Катона, Ю. Цезаря), особенно же было много у народов древнего Востока, напр. у арабов (собрания притчей, как произведений народной мудрости, у арабов были известны под именем – Абу абайда и Майдани). Напротив, в собрании притчей Соломоновых даны опыты именно одного или нескольких мудрецов – обнять истины или общие мудрости в применении к возможным многоразличным частным случаям жизни и выразить их в кратких, остроумных и удобозапоминаемых изречениях (ср. Толков. Библ. т. II, с. 383), которые, не имея тесной логической связи между собой, располагаются лишь во внешней связи друг с другом.
Хотя бесспорно, что «притчи» суть, в некотором смысле, продукт субъективного творчества мудреца, продукт самодеятельного упражнения мудреца в законе, но однако совершенно недопустима мысль некоторых западных библеистов, будто мудрость книги Притчей не имеет связи с религией народа Божия, даже стоит в противоречии с нею; напротив, религия составляет основную почву всех изречений книги Притчей, закон Моисеев – основное предположение всех нравоучительных и других идей этой книги: откровение Божественное – неизменный источник всей богопросвещенной мудрости священного приточника. Отсюда притчи Соломоновы от других восточных притчей отличаются именно своим религиозным направлением и отпечатлевшимся на них характером откровения, из которого они проистекают, а вследствие этого – характером чистоты, определенности и безошибочности, с какими здесь поняты все отношения жизни и возведены к познанию определенного Богом назначения человека.
Совокупность изречений, содержащихся в книге Притчей, составляет так называемую «мудрость», евр. хокма . Эта мудрость, изрекаемая разными мудрецами, есть самостоятельная и самодеятельная Сила, говорящая через мудрецов, дающая им и всем ведение откровенной истины (: «без откровения свыше народ не обуздан, а соблюдающий закон блажен »). Все учение книги Притчей есть слово Иеговы или закон Иеговы: частнее, оно исходит от лица вечной Премудрости сотворившей мир (; сн. ), и еще до творения мира бывшей у Бога (), всегда близкой к сынам человеческим (), в Израиле же нарочито всенародно проповедующей во всех местах общественных собраний (), выслушивающей молитвы просящих (), изливающей дух мудрости на принимающих ее (), словом – личной или ипостасной Премудрости Божией.
Существенный характер мудрости, которой научает книга Притчей, как и вся так называемая хокмическая священная библейская письменность (некоторые псалмы: , , , книга Иова, кн. Екклезиаста, кн. Иисуса, сына Сирахова), слагается из двух основных черт. Эта мудрость, во-первых, всецело зиждется на религиозной основе и есть в существе своем истинное боговедение и богопочтение: «начало мудрости – страх Господень » (); «начало мудрости – страх Господень, и познание Святаго – разум » (). Мудрость эта, во-вторых, имеет прежде всего и главным образом практический характер: тогда как в пророческих писаниях весьма много места уделяется речам о судьбах народа Божия, о его верованиях и пр., в книге Притчей весь этот теоретический элемент является лишь основой, предположением всех суждений свящ. писателя, главный же предмет его речи всегда образует практическая жизнь теократического общества и отдельного члена его по руководству закона Иеговы. Существует путь Господень и этот путь – твердыня для непорочного, и страх для делающих беззаконие (). Источник всякой истинной мудрости – в законе Иеговы: «От Господа направляются шаги человека; человеку же как узнать путь свой? » (). Соответственно тому, следуют ли люди пути Иеговы или уклоняются от него, все человечество разделяется на мудрых и глупых, т. е. расположенных к принятию закона Божия и следованию путем его, – людей благочестивых, и пытающихся на место общей для всех воли Божией поставить свою частичную волю и тем нарушающих гармонию мира, – людей нечестивых и грешных (см., напр., ) . При этом неизбежным, по суду Божьему, следствием добродетели является благо и счастье, а нечестия и греха – всякого рода бедствия (см., напр., ) . Из этого основного принципа истекают все многочисленные наставления книги Притчей, обнимающие все разнообразие жизненных и житейских отношений человека. В целом совокупность изречений книги Притчей представляет собой как бы особенное нравственное законодательство, параллельное законодательству Моисея. Но если книги Моисея, по самому назначению своему в качестве законоположительных книг, обращают преимущественное внимание на развитие национальных форм гражданской и религиозной жизни евреев, как исключительно богоизбранного народа, то законодательство книги Притчей стоит на универсальной точке зрения (в целой книге ни разу не упомянуто имя Израиля) и ставит целью, рядом с специфическими чертами библейского еврейства, развивать еще и общечеловеческие стороны духовной жизни, общее гуманитарное направление к истине и добру. Понятие мудрости – в смысле книги Притчей – не ограничивается одними религиозностью, набожностью, благочестием, но обнимает жизнь еврея-теократа во всем разнообразии, по всем направлениям и во всех отношениях, так, например, в понятие мудрости необходимо входят: рассудительность, проницательность, осмотрительность, художественные дарования и мн. др. Сходясь в отношении преобладающего законодательного содержания с книгами закона Моисеева и отличаясь этим от писаний исторических и пророческих, книга Притчей имеет то сходство с последними, что моральный элемент в ней, как и у пророков, решительно преобладает над богослужебнообрядовым, культовым. Но ни о каком якобы враждебном отношении философии книги Притчей к закону Моисееву (что допускал напр. I. F. Bruch, Weishertslehre der Hebraer. En Beitrag zur Geschichte der Philos. Strassburg. 1851) не может быть речи. Напротив, закон Моисея в моральном законодательстве кн. Притчей нашел новую точку опоры, поскольку развитие общечеловеческих гуманных добродетелей должно было смягчать жестоковыйный дух народа и располагать его к исполнению и заповедей закона, притом решение моральных вопросов книга Притчей дает только в духе закона. Справедливо, поэтому, иудейская традиция (Мидраш на кн. ) утверждала, что Соломон, переходя постепенно от изречения к изречению, от сравнения к сравнению, этим путем исследовал тайны торы, и даже, что до Соломона никто не понимал надлежащим образом слов торы . Если же в правосудие и добрые дела ставятся выше жертвы, то это отнюдь не есть протест против Моисеева закона (авторитет которого, напротив, всячески охраняется в книге Притчей, см. : «кто отклоняет ухо свое от слушания закона, того и молитва – мерзость »), а лишь уяснение его смысла – такое же, какое во всей силе и неоднократно находим у пророков (см. ; ; ). Так как по воззрению самой книги Притчей, для уразумения ее наставлений и советов требуются: известная мудрость, развитой смысл и чувство человеческого достоинства, то законодательство кн. Притчей, как и наша морально-христианская философия, первоначально назначалось собственно для интеллигенции народа, прежде всего для самих правителей народа (как видно из многих мест книги, уроками ее назидались прежде и более всего наследники Соломона).
Судя по всему содержанию книги Притчей, как учению о мудрости, равно как уже по самому надписанию книги , в котором она называется между прочим мудростью и словами мудрых, следует считать древним названием книги, параллельным общепринятому «Притчи», евр. Мишле , другое: «книга мудрости или премудрости», евр. сефер Хокма . С таким именем книга эта была известна уже в древнееврейском предании (в Талмуде см. тосефту к тр. Baba batra 14b), а оттуда имя это перешло и в христианское, древне-церковное предание. Хотя употребляет только название «Притчи», когда передает евр. Мишле греческой транскрипцией Μισλώθ , но более обычным у древних церковных учителей названием нашей книги были σοφία , πανάρετος σοφία . Так, св. Климент Римский (1 Посл. к Кор 67:3), приводя место , выражается: ὄυτως γὰρ λέγει ή πανάρετος σοφία . Мелитон Сардийский (у Евсевия Кесарийского «Церковная История», кн. IV, гл. 26, §13) приводит оба названия книги, как равно употребительные: Σολομῶνογ παροιμίαι , ἤ καί Σοφία . По свидетельству церковного историка Евсевия (Ц. Ист. кн. IV, гл. 22, §9), не только цитируемые им Мелитон Сардийский , Егезипп и св. Ириней Лионский, но и вся древность христианская называла притчи Соломоновы всесовершенной мудростью, πανάρετος σοφία (ὁ πᾶγ τῶν ἀρχαίων χορός πανάρετος σοφία τὰς Σολομῶνος παροιμὶας ἐκὰλουν ) и, по мнению Евсевия, такое название происходило «из неписанного иудейского предания» (ἕξ Ιουδαϊκῆς ἀγράφου παραδόσεος ). Название «книга Премудрости», без сомнения, более приличествует книге Притчей Соломоновых, чем двум неканоническим учительным книгам: «Книга Премудрости Соломона» и «Книга Премудрости Иисуса сына Сирахова». И даже в сравнении с двумя каноническими книгами – книгой Иова и книгой Екклезиаста, обыкновенно причисляемыми к хокмической библейской письменности, т. е. содержащей в себе раскрытие учения о премудрости, – книга Притчей имеет преимущество полноты, цельности и законченности раскрытия учения о мудрости.
В греческой, славянской и русской Библии, как и в Вульгате, книга Притчей принадлежит к седьмерице свящ. книг – кн. Иова, Псалтирь, Притчи Соломоновы, Екклезиаст, Песнь Песней, Премудрость Соломона и Премудрость Иисуса сына Сирахова, – которые по своему содержанию именуются учительными книгами (Православный Катехизис) или премудростными, понеже в них разуму и истинней премудрости научаемся (Предисл. к первопечатной Слав. Библии), а по форме своего изложения стихотворными (свв. Григорий Богослов, Кирилл Иерусалимский , Иоанн Дамаскин и др.), т. е. в широком смысле поэтическими, частнее в изложении своем всюду представляющими так называемый параллелизм членов (о видах этого параллелизма в книге Притчей мы сказали выше).
Происхождение и состав книги Притчей. Творцом притчей в называется царь Соломон. И христианская древность признавала книгу Притчей единым произведением одного Соломона, как книга псалмов известна была с именем Давида. В пользу авторства Соломона в отношении книги Притчей говорят как внешние библейские свидетельства, так и внутренний характер приточной мудрости кн. Притчей. По , Соломон изрек три тысячи притчей (и песней его было тысяча и пять). Иисус, сын Сирахов, прославляя мудрость Соломона, между прочим, взывает к нему «душа твоя покрыла землю, и ты наполнил ее загадочными притчами... за песни и изречения, за притчи и изъяснения тебе удивлялись страны » (). Слава о мудрости Соломона, и по свидетельству 3-ей книги Царств ( сл.), распространилась очень далеко, и мудрость его, служа предметом удивления окрестных народов, впоследствии сделалась у них сюжетом для разного рода легенд и сказочных произведений поэзии. Правда, те 3000 притчей, которые, по , изрек Соломон, не могут быть отождествляемы с канонической книгой Притчей, ни по количеству своему, ни по самому характеру и содержанию, в целой книге Притчей не более 915 стихов, и следовательно большинство из 3000 притчей Соломона не могли войти в книгу Притчей: притом, судя по , притчи и вообще мудрость Соломона, выражались более всего в познании природы и отдельных ее явлений и под. ; напротив, в книге Притчей притчей такого рода не имеется, а преобладают жизненно-практические и особенно религиозно-нравственные мотивы. Не лишено, поэтому, значения предположение, что в книгу Притчей вошла лишь некоторая, избранная часть всех притчей Соломона, характера преимущественно религиозно-нравственного. Трижды повторяемое в книге Притчей надписание «Притчи Соломона » () представляет, во всяком случае, важное свидетельство в пользу происхождения, по крайней мере, большей части книги Притчей от Соломона. Некоторые частные черты и указания содержания книги Притчей своим соответствием личности и обстоятельствам жизни Соломона свидетельствуют в пользу происхождения от него кн. Притчей. Здесь, напр., весьма часто повторяется совет уклоняться от распутной женщины и распутства, вообще остерегаться от увлечений женщиной (). Советы эти напоминают читателю историю падения Соломона через женщин ( сл.): естественно видеть в этих советах предостережение от той же опасности, какой подвергся сам мудрый приточник. В книге Притчей, далее, весьма много говорится о царской власти, о благах правления мудрого царя (), помазанника Божия и провозвестника правды Божией (), милости и истины (), о гневе его на нечестивых и о благодеяниях для праведных (); о правителях мудрых и глупых, об их советниках и характере их правления (). И здесь можно видеть плод государственного опыта мудрого еврейского царя – Соломона, всецело преданного народоправлению и опытно познавшего как светлые, так и темные стороны царского служения. Равным образом, свидетельство Приточника о себе самом, как о любимом сыне отца и матери, как сыне, которого отец тщательно научал закону Божьему (), точно приложимо к Соломону: о научении Давидом Соломона хранению закона говорит (см. Толков. Библ. т. II (Спб., 1905) с. 368).
Но наряду с указанными внешними и внутренними свидетельствами происхождения книги Притчей от Соломона, имеется другой ряд данных, тоже то внешних, то внутренних, наличность которых требует ограничения писательства Соломона только известной, хотя бы и самой значительной, частью книги. Именно, в книге Притчей, кроме общего надписания в начале книги (), имеется еще шесть других надписаний, которыми книга разделяется на несколько неодинакового объема характера – отделов, и некоторые из этих отделов, по-видимому, не принадлежат Соломону, как писателю, а произошли позднее Соломона и от других лиц. На этих других писателей есть некоторое указание уже в начале книги , где упомянуты «слова мудрецов и загадки их " (дибре – хакамим вехидотам ) в качестве одной из составных частей содержания книги Притчей. Затем в гл. X, ст. 1 () по еврейскому масоретскому тексту, и латинскому переводу блаж. Иеронима, как и по русскому синод. и архим. Макария, имеется надпись »Притчи Соломона «: этой надписью, по-видимому, отмечается новый период в приточном творчестве Соломона, причем новый отдел с по – заметно отличается от первого раздела книги гл. – если в первом отделе изложено связной периодической речью учение о мудрости и побуждениях к ней, то во втором отделе речь приточника построена в форме кратких, афористических суждений по принципу, большей частью, антитетического параллелизма. Многие западные библейские комментаторы (во главе с известным Евальдом), на основании такой афористической формы речи в отделе , почитали этот отдел древнейшей частью книги Притчи, принадлежавшей перу самого Соломона, тогда как первый отдел с его необычайно планомерным развитием мыслей, западной библейской экзегетикой считается самой поздней частью книги, не только по характеру и содержанию, но и хронологически близкой к книге Иисуса сына Сирахова. Но различие формы речи, само по себе, не дает основания считать первый и второй отделы книги разновременными и принадлежащими разным писателям; гений Соломона естественно располагал многообразием форм выражения мыслей: оставаясь на библейской почве, мы, во всяком случае, должны признать всю часть книги гл. – 22Соломоновым произведением. Иначе обстоит дело с последующими отделами книги. Так, отделы: третий, (слав. 18) – и четвертый, , судя по надписаниям, принадлежат каким-то, не названным по имени, мудрецам; возможно, что эти мудрецы были современниками Соломона, даже принадлежали к его школе, в роде упомянутых в Ефана, Емана, Халкола и Дарды. Пятый отдел книги или третью главную ее часть образуют, гл. , «притчи Соломона, которые собрали (евр.: ге́тику . LXX: ἐξεγράψαντο , Vulg.: transtulerunt) мужи Езекии царя Иудейского », (), в которых обычно видят пророка Исаию, а также Елиакима, Севну и Иоаха (); таким образом в этом отделе заключаются притчи, хотя и происходящие от Соломона, но настоящий вид получившие лишь спустя 300 лет после Соломона – от ученой коллегии богопросвещенных мужей Езекии, собравшей эти притчи из архивных записей (соответственно чтению LXX-ти) или даже из устного предания. В , по еврейскому надписанию, заключаются притчи Aгypa, сына Иакеева, к некиим Ифиилу и Укалу (). У LXX эти имена переданы нарицательно, отчего значение надписания стих 1-й гл. XXX утратил. Блаж. Иероним тоже передает евр. надписание нарицательно: Verba congregantis filii vomentis, причем под первым разумеется Соломон, как собиратель мудрости, а под вторым Давид, отрыгавший слово благо (). Но нарицательное понимание собственного имени лица, притом имеющего отчество («Иакеева »), едва ли допустимо. Соломон же даже и в аллегорическом его названии Екклезиаст, назван сыном Давида (); остается видеть в Агуре неизвестного мудреца. заключает наставление некоего царя Лемуила, преподанные ему матерью его. В этом имени обычно видят символическое имя или Соломона (блаж. Иероним) или Езекии (Абен – Ездра, проф. Олесницкий). заключают алфавитно (акростихом) составленную похвалу добродетельной жене. Ввиду свидетельства , что Соломон написал более 1000 песней, и очевидного сходства «песн и» добродетельной жене с несомненно Соломоновыми притчами (напр. ср. и ; и ; и ; и ), естественно считать эту похвалу происходящею от Соломона, только положение ее в конце книги, по-видимому, говорит за более позднее происхождение этого отдела.
Таким образом, из надписаний книги – этих самосвидетельств книги о себе самой – узнаем, что писателями ее были Соломон, Агур, Лемуил и некоторые другие, не названные по имени, мудрецы. Если же на основании общего надписания книгу Притчей называют именем Соломона, то эта надпись и это название – метонимия, так как с именем мудрости всегда соединялось, как и теперь у нас, имя Соломона, мудрейшего из людей; книга Притчей должна или может называться Соломоновой в том же смысле, как и всю Псалтирь называли и называют Давидовой, т. е. в смысле преимущественного и главнейшего авторства Соломона в этой области. Весь состав нынешней книги Притчей существовал уже ко времени царя Езекии, общество друзей которого, по свидетельству , издало в свет всю книгу Притчей, – по неточному выражению Талмуда (Bababatra 15а), написало книгу Притчей, – точнее, редактировало ее, придало ей настоящий вид, придав к собранным, быть может, самим Соломоном (мнение св. и блаж. Иеронима) гл. – 24последние семь глав книги, , причем внесли сюда притчи, не вошедшие в собрание самого Соломона. Отцы и учители Церкви, не придавая значения вопросу о происхождении настоящей редакции книги, видели и прославляли в ней мудрость Соломона. Действительно, на понимании книги вопрос об участии в ее составлении наряду с Соломоном и других писателей нисколько не отражается, лишь бы сохранялась вера в богодухновенность книги.
Против богодухновенности и канонического достоинства книги Притчей высказывались отдельные голоса как среди иудеев, так и среди христиан. Первых смущало кажущееся противоречие притчей и , и якобы неуместное в священной книге пластичное описание распутной жены . Оба эти возражения были выставлены на Ямнийском иудейском соборе (ок. 100 г. по Р. Х.) но там же получили удовлетворительное разрешение, и книга в целом составе была признана канонической. В христианской Церкви раздавались одинокие голоса (в древности, напр., Феодора Мопсуетского, в новое время – Клерика, Мейера и др.), будто книга Притчей заключает в себе лишь земную, чисто человеческую мудрость Соломона, имевшую в виду земное же благополучие человека. Но хотя правила, предписания и наставления книги Притчей о снискании мудрости, не достигают еще совершенства и идеальной чистоты нравственного учения Господа Иисуса Христа и Его апостолов, однако богодухновенность и канонический авторитет этот утверждается уже многократными ссылками на книгу Притчей в Новом Завете. Напр.
Вторую часть книги образуют «Притчи Соломона
» (), с двумя прибавлениями: «слов мудрых
» – . Здесь, на основании изложенных в первой части книги общих понятий о мудрости и благочестии, предлагаются частные многоразличные правила и наставленья для религиозно-нравственного поведения и общежитейских отношений людей. Третью часть книги составляют притчи Соломоновы, которые собрали и вписали в книгу друзья Езекии, царя Иудейского (), здесь преобладают притчи политические (о царе и его управлении и под.) и практические (в отношении к гражданской и общественной жизни). Заключение книги состоит из двух прибавлений к притчам Соломоновым (: а) притчей некоего Агура, в весьма искусственной и замысловатой форме научающей истинной мудрости и проведению ее в жизнь (), и б) наставлений матери Лемуила царя () и похвалы добродетельной жене (). Общие вводные сведения о книге Притчей см. в «Обозрении книги Притчей Соломоновых» синопсисов Св. Афанасия Великого Александрийского (Христ. Чтен. 1841, ч. 4 с. 355 и дал.) и Св. Иоанна Златоуста (Беседы на разные места Св. Писания, русск. перев. Спб. 1861, с. 537 дал.), извлечение святоотеческого материала о книге Притчей можно читать в кн. проф. А. А. Олесницкого, Руководственные о священном Писании Ветхого и Нового Завета сведения из творений св. оо. и учит. Церкви (Спб., 1894, с. 67 след.). Ученые исследования о книге Притчей – русские 1) того же проф. А. А. Олесницкого Книга Притчей Соломоновых и ее новейшие критики (Труды Киевск. Дух. Академии. 1883, №№ 11–12), 2) Епископа Михаила, Библейская Наука. Учительные книги Ветхого Завета (Тула, 1900), с. 86 след., и 3) Проф. П. А. Юнгерова Происхождение книги Притчей (Православн. Собеседн. 1906, октябрь, с. 161 след.), 4) учебные руководства X. М. Орды († еп. Иринея), Киев, 1871. Д. Афанасьева, Ставрополь, 1838 и др. Заслуживает внимания русск. перевод (с еврейского) кн. Иова, сделанный Архим. Макарием (Глухаревым), М. 1861. Толкование на большую часть кн. Притчей представил покойный преосв. епископ Виссарион (Нечаев) в своем «Толковании на паримии» т. II, (изд. 2, Спб., 1894). Из иностранных комментариев на книгу Притчей назовем Ф. Mercenus (Genf 1573), F. Umbrert (Heidelberg, 1826), Е. Berteau (Leipzig, 1847), F. Hitzig (Zurich, 1858). F. Keil. Delitzsch (1873), Н. Ewald (1867), J. Lange – O. Zockler (1867), новейший W. Frankenberg (in Nowack""s Handkommentar) Gotting, 1898. Взгляды иудейской традиции на содержание кн. Притчей выразились, напр., в мидраше на эту книгу, см. Der Midrasch Mischle, ubertr v A. Wunische Leipz., 1885, отчасти – в D. Israelitische Bibel, III (1859) v L. Philippson.
1-6. Введение в книгу: писатель ее; цель, общее содержание и основной характер книги. 7. Основное начало мудрости благочестия. 8-9. Об авторитете родителей в научении благочестию - мудрости. 10-19. Предостережение от соблазнов со стороны нечестивцев. 20-23. Увещательная и обличительная проповедь премудрости .
1 Притчи Соломона, сына Давидова, царя Израильского,
1. Стих первый и последующие, по 6-й ст. включительно, образуют надписание книги Притчей. Имя Соломона, стоящее в ст. 1, обозначает ближе всего составителя первых девяти глав книги, но, как уже говорили мы, метонимически и вся книга может быть названа произведением Соломона. Мидраш jalkut к Притч (§ 929) обращает внимание на прописное начертание первой буквы стиха (мем ), и, основываясь на числовом значении этой буквы - 40, видит здесь указание на то, что Соломон, испрашивая у Бога мудрости (3 Цар III:9), постился , подобно Моисею на горе законодательства (Исх XXXIV:28), сорок дней (Midrasch Mischle ubertr v. A. Wunsche. S. 1); здесь выражается взгляд иудейской традиции на мудрость и вообще все содержание книги Притчей как на истолкование Торы или Закона Моисеева. - Касательно словопроизводства и значения славяно-русского названия "Притча" нужно заметить, что оно обычно производится от корня течь (идти) или ткнуть (встретиться) в том и другом случае оно, по выражению Св. Василия Великого, означает припутное (соотв. греч. paroimia = para oimoV ) изречение, т. е. такое, которое служит указателем пути, руководствует человека на путях жизни, давая ему средства к благополучному течению по этим путям. Подобным образом объясняют смысл названия "Притча" Свв. Афанасий Великий и Иоанн: "Название Притчи" (paramoi ) произошло от того, что подобные изречения писались на всяком пути для вразумления и назидания проходящих по пути, писались же при пути для того, чтобы люди, не могущие заниматься словом истины, по крайней мере, мимоходом, замечали написанное, вникали в него, получали наставления. Посему некоторые и определяют их так: Притчи есть придорожное (parodion ) изречение, переносящее мысль от чего-нибудь одного ко многому. В последних словах указана одна из основных особенностей притчи: приложимость высказываемой в притче мысли ко многим (аналогичным) случаям, типичность этой мысли. По другому мнению, русско-славянское "притча" происходит от гл. "притыкать", "притачивать" (напр., при тканье - на конце полосы разными по цвету нитями), - в таком случае название это будет указывать на украшающий, образный внешний способ выражения мысли в притчах. Внутренний и внешний характер притчей, составляющих содержание книги этого имени, уясняется в следующих стихах, ст. 2-6, уясняющих смысл и значение притчей, а вместе и цель и назначение самой книги.
2 чтобы познать мудрость и наставление, понять изречения разума;
2-6. Указывается как цель настоящего собрания притчей, - книги Притчей, так и свойство разных видов притчей, чем вместе сжато определяется целое содержание всей книги. И прежде всего притчи дают познание премудрости и учения (ст. 2а). "Так как язычники (еллины) утверждают, что они имеют мудрость, и еретики думают, что они имеют знание, то Соломон показывает в чем состоит истинная мудрость и истинное знание, чтобы кто-нибудь, увлекшись сходным названием мудрости, не впал в мудрования язычников и еретиков". Услышав его божественные изречения, всякий мудрый будет еще премудрее (Свв. Афан. Вел. и Ин. Злат.). Мудрость, евр хокма (LXX: sofia , Vulg. : sapientia), по филологическому составу еврейского слова, означает (по Schultens"y): soliditas, твердость, основательность (собств. сгущенность, puknothV ), затем высшее разумение жизни и вещей в их существе, наконец, умение располагать жизнь свою сообразно с этим знанием, нормально определять отношения к Богу и ближнему и через то получить счастье жизни. Очевидно, "мудрость" шире всех следующих понятий и включает их в свой объем. Практическую сторону "мудрости" представляет "учение" или "наставление", слав. - наказание , евр. - мусар , LXX: paideia , Vulg. : disciplina - вся система воспитательных мер, не исключая и карательных.
По мидрашу, "мудрость" (хокма ) и "учение" (мусар ) неразрывно связаны друг с другом, причем второе является следствием первой. В книге Притчей, далее, заключается разумение словес или изречений мудрости евр. бина , LXX: dronhsiV , Vulg. : prudentia (евр. бина по коренному значению своему включает в себе момент различения - напр., между добром и злом (3 Цар III:9), мудростью и глупостью, высшим и низшим, полезным и вредным), т. е. (по свв. Афан. Вел. и Ин. Злат.) "приобретение познания о едином истинном Боге". Что касается язычников, то одни из них богом называли вещество, а другие уподобили его идолам; находятся, также, в заблуждении и еретики касательно истинного Бога. Против них-то Соломон и излагает истинное понятие о Боге, говорит о Его неизреченности (XXV:2); о промысле (XV:3-21, XXII:2; XXIII:13); о правосудии (XV:8-25), о миротворении говорит не просто, но утверждает, что Господь все сотворил Словом Своим и премудростью (III:19; VIII:26-27, 30), так как свойство истинного Бога составляет то наипаче, что Он есть Отец Сына. В ст. 3 указываются первые плоды "мудрости" и "учения": то и другое содействуют усвоению "правил благоразумия" (евр. мусар гаскел ), правосудия (точнее - правды, цедек ), суда (мишпат ) и правоты (честности, мешарим ), Vulg. : ad suscipiendam eruditionem doctrinae, justitiam et judicium et aequitatem. LXX иначе передают первую половину ст. 3-го: dexaqsai strofaV logwn , а по другим спискам (кодд. 68, 109, 147, 157, 161, 248) у Гольмеса, Комплют. Альд, еще +: kai luseiV ainigmatwn . В слав. Острожской и Елисаветинской Библии, соответственно последней прибавке вся первая половина 3 ст. читается: прияти же извитие словес и разрешение гаданий . Извитие словес , поясняют свв. Афан. Вел. и И. Злат., суть "такие изречения, в которых открываем сокрытый в них смысл, вращая умом, или исследуя их размышлением (напр. X:5, XXVII:25)". Таким образом, притчи изощряют ум человека, делают его находчивым, способным к отгадыванию смысла загадочных речей.
3
усвоить правила благоразумия, правосудия, суда и правоты;
4
простым дать смышленость, юноше - знание и рассудительность;
5
послушает мудрый - и умножит познания, и разумный найдет мудрые советы;
4-5. Указанное в ст. 3 значение притчи имеют прежде всего для юношества, но затем и для людей взрослых, опытных и мудрых. Первым притчи дают "смышленность", евр. орма , собст. лукавство (Быт III:1), как и греч. panourgia , лат. astutia; здесь в добром смысле (ср. VIII:5, 12; XIII:16; XIV:15; XXII:3) - благоразумия или предусмотрительности, для избежания от сетей хитрых и злонамеренных (ср. Мф X:16), - а также вообще знание и рассудительность (евр. даат узимма , LXX: aioqhsin k . engoian , Vulg. : scientiam el intellectum). Но притчи, как готовые правила житейской и духовной мудрости, полезны и для людей зрелых и мудрых: мудрый слушая эти притчи становится еще мудрее, и разумный приобретет "искусство управлять" (особ. государством, сн. XI:14), евр. тахбулот . LXX: kuberughsiV (управление кораблем). Vulg. : gubernacula, слав. : строительство , т. е. вообще искусство или навык к благоустроению жизни (сн. XX:18; XXIV:6). В ст. 6 говорится, что разумный при помощи притчей не только сумеет благоустроить жизнь свою (религиозную, нравственную семейную и общественную), но еще навыкнет понимать замысловатые и загадочные речи, евр. мелица вехидот , LXX: skoteinwn logon k . ainigmata . По-видимому, здесь разумеются такие специальные притчи загадочного свойства, какие особенно имеют место в гл. XXX. Древние, особенно жители Востока, высоко ценили искусство предлагать и отгадывать загадки (ср. Суд XIV:12-19). Царица Савская приходила в Иерусалим, из дальней страны чтобы испытать Соломона загадками и поучиться заключенной в них мудрости Соломона (3 Цар X:1). Впрочем, ввиду того, что в рассматриваемом ст. 6 выражении "замысловатая речь" (мелица ) и "загадка" (хида ) сопоставляются с более общими выражениями "притча" (машал ) и "слова мудрых" (дибре хакамим ), можно думать (свв. Афан. Вел. и И. Злат.), что в ст. 6 имеются в виду "не хитросплетенные слова, обольщающие видом правдоподобия, но точные, как бы познанные самими говорящими и выражающие как бы приговоры, произносимые ими" (напр., XV:13-14). Обыкновенно люди определяют дела по последствиям, премудрый же открывает причины действий, чтобы человек, зная причины зол, остерегался их, и представляет как бы краткий очерк движения души (напр., X:12; XIII:4; XIV:11) "...Если ты исследуешь каждое изречение книги ты найдешь, что оно сказано и написано для того чтобы слушающие познавая причины зол и благ, избегали худого, и творили доброе". Мидраш в целом стихе видит указание на Тору.
6
чтобы разуметь притчу и замысловатую речь, слова мудрецов и загадки их.
7
Начало мудрости - страх Господень; [доброе разумение у всех, водящихся им; а благоговение к Богу - начало разумения;] глупцы только презирают мудрость и наставление.
7. Не относится к надписанию (как думали Эвальд, Филиппсон, Берто, Кейль и др.), а начинает собой уже первую часть книги по девятую главу включительно. В слав. русск. Библии средина стиха (в русск. синод. перев. заключенная в скобки) читается только у LXX и представляет заимствование из Пс CX:10, хотя это добавление и хорошо подходит к содержанию стиха по текстам евр. и Вульг., служа пояснением его смысла.
Первые слова ст. 7 имеют значение эпиграфа или темы всей книги, преимущественно первой ее части (гл. I-IX). Страх Божий, благоговейный трепет пред Богом неразлучен с самым понятием Богопочтения и благочестия; именно страх Божий положен был в основание Завета Иеговы с Израилем (Втор IV:10). Страх Божий есть, вместе с тем, и начало истинного ведения и истинной премудрости - в том смысле, что в цепи знаний, нужных для приобретения премудрости, Богопочтение должно занимать первое начальное место, что оно должно быть главным и преимущественным предметом знания, равно как и в том отношении, что благочестие - постоянное благоговейное настроение в отношении к Богу - должно быть господствующим духовным настроением в искателе мудрости. В своем стремлении к приобретению мудрости он должен быть проникнут убеждением, что премудрость в строгом смысле принадлежит единому Богу, что Он есть источник премудрости (II:6 сн. Иак I:5 сл.), что без света Его откровения ум человеческий вечно блуждал бы во мраке невежества и заблуждений относительно главнейших истин (ср. 1 Кор I:20). Из этого убеждения проистекает для искателя мудрости обязанность искать благословения Божия на труды свои для приобретения знаний, служить этими трудами славе Божией и пользе ближних, совершать это служение с благоговейным опасением прогневать Господа ложной мудростью, и благодарить за успехи в мудрости (еп. Виссариона . Толкование на Паримии II, с. 9-10). И мудрость и благочестие отвергают, к своей погибели, нечестивые люди у которых нечестие помрачает здравый смысл (ср. Иер IV:22). Книга Притчей предназначена отнюдь не для них, и если о нечестии - безумии таких людей в ней весьма часто говорится, то это делается с целью вразумления разумных и благочестивых, так как страх Божий (и премудрость) с обратной своей стороны есть ненависть к неправде и греху (ср. VIII:13).
8
Слушай, сын мой, наставление отца твоего и не отвергай завета матери твоей,
9
потому что это - прекрасный венок для головы твоей и украшение для шеи твоей.
8-9. Уже в этом отделе предложены как положительные, так и отрицательные побуждения к мудрости - благочестию. Сказав о страхе Божием (ст. 7), как начале или основе истинной премудрости, Премудрый на втором месте, согласно последовательности заповедей в десятословии Моисеевом (Исх XX:12; Втор V:16, ср. Еф VI:1-3), поставляет учительный авторитет родителей - отца и матери (Талмуд понимает аб "отец", и эм "мать" в переносном смысле, разумея под отцом Бога, а под матерью общество Израилево, или, по другому мнению, мудрость, но это - уже перетолкование грамматико-исторического смысла обоих понятий в данном тексте), причем отцу усвояется наставление (слав. : наказание , греч. - paideia , лат. - discipline, евр. - мусар ), - иногда соединявшееся с мерами и физического воздействия отца на сына (XXIII:13-14, сн. XXII:15), - матери же - только завет (русск.) или заветы (греч. - qesmoi , лат. - Иex, евр. - тора ). Того, к кому Соломон обращается (здесь как и в I:10; II:1; III:1) с наставлениями, он называет сыном, - отчасти прежде всего в физическом смысле (он мог иметь в виду Ровоама), а затем вообще юношество, по праву учительства, в знак отеческого участия и доброжелательства; о возрасте слушателей отсюда ничего нельзя заключать, во всяком случае, указанное интимное обращение не есть только литературный прием, хотя и не заключает еще в себе новозаветного представления о рождении в духовную жизнь, как у Апостола (1 Кор IV:15; Флм 10; Гал IV:19). Мидраш понимает ст. 8 в смысле увещания соблюдать все заповеданное на горе Синай относительно почтения к родителям. - Послушание родителям, их советам и заветам, служит лучшим украшением юноши - в роде прелестного венка на голове (ср. IV:9) и ожерелья на шее (III:3; VI:21).
10
Сын мой! если будут склонять тебя грешники, не соглашайся;
11
если будут говорить: "иди с нами, сделаем засаду для убийства, подстережем непорочного без вины,
12
живых проглотим их, как преисподняя, и - целых, как нисходящих в могилу;
13
наберем всякого драгоценного имущества, наполним домы наши добычею;
14
жребий твой ты будешь бросать вместе с нами, склад один будет у всех нас",-
15
сын мой! не ходи в путь с ними, удержи ногу твою от стези их,
16
потому что ноги их бегут ко злу и спешат на пролитие крови.
17
В глазах всех птиц напрасно расставляется сеть,
18
а делают засаду для их крови и подстерегают их души.
19
Таковы пути всякого, кто алчет чужого добра: оно отнимает жизнь у завладевшего им.
10-19. После общего обращения и увещания к ученику (ст. 8-9), Соломон предлагает ему частное увещание, конкретное предостережение от увлечений на зло со стороны "грешников" (ст. 10), евр. хаттаим , Vulg. : peccalores, LXX: andreV asebeiV , слав. - мужие нечестивии - злодеи, для которых преступление сделалось обычаем (ср. Пс I:1, Притч XVI:29). Предостерегая ученика своего от гибельного влияния со стороны подобных злодеев, Соломон раскрывает подлинную суть и истинные мотивы их злодейских замыслов (11-14): посягая на собственность и жизнь ближнего, без всякой вины с его стороны, с величайшею наглостью и жестокостью злодеи пытались прельстить приглашаемого в сообщничество юношу мыслью о безнаказанности преступления (ст. 12) и о большой доле в предполагаемой добыче (13-14). Изобразив обольстительные и преступные намерения злодеев, Премудрый со ст. 15 (понижение периода) в положительной категорической форме предостерегает своего слушателя от следования по их "пути"; предостережение это и по содержанию и по форме речи напоминает начальные слова Псалтири: "блажен муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста" (Пс I:1). Ст. 16, повторяемый пророком Исаиею (Ис LIX:7) и Ап. Павлом (Рим III:15), не имеется у LXX-ти: однако, считать этот стих в евр. Вульг. слав. русск., заимствованным у пророка Исаии, нет основания; скорее у пророка Исаии цитаты из более древних библейских книг не представляют чего-либо необычного; притом во многих кодд. LXX (23, 68, 157, 252, 254, 295, 296, 161, 248 и др. у Гольмеса, Комплют. Альд.) имеют в себе ст. 16. В ст. 17-19 слушатель ограждается от влияния обольстительных речей злодеев - указанием на ожидающее их наказание - конечную гибель, вопреки той безнаказанности на какую они рассчитывали.
20
Премудрость возглашает на улице, на площадях возвышает голос свой,
21
в главных местах собраний проповедует, при входах в городские ворота говорит речь свою:
22
"доколе, невежды, будете любить невежество? доколе
буйные будут услаждаться буйством? доколе глупцы будут ненавидеть знание?
23
Обратитесь к моему обличению: вот, я изолью на вас дух мой, возвещу вам слова мои.
20-32. В противовес соблазнительным речами преступных людей (ст. 11-19), ищущих себе единомышленников, здесь выводится Премудрость также призывающая к себе учеников и побуждающая их к покаянию; но тогда как преступные речи злодеев ведутся под покровом глубокой тайны, вещания и облачения Премудрости раздаются во всеуслышание - "на улицах, на площадях, ... в главных местах собраний" (20-21). Эта премудрость, судя по свойству Ее наставлений и вразумлений, как и по всему образу Ее выступления, не есть ограниченная сила человеческая, а всемощная сила Божия, которая одна может говорить с таким авторитетом, сила, в повиновении которой для людей заключено всякое благо и счастье, а в противлении - гибель. Совершенно произвольно и ошибочно мнение некоторых западных, усматривающих в изображении Премудрости в Притч I:20 сл., VIII:22 сл. влияние парсизма на библейскую письменность. В действительности понятие "Премудрости" выросло на чисто библейской, самобытной почве. В книге Иова (XV:7-8; XXVIII:12 сл.) Премудрость изображается весьма сходно с книгой Притчей. Самый образ выступления Премудрости (20-21 сл.) вполне напоминает проповедническую или учительную деятельность народных законоучителей (ср. 2 Пар XVII:7-9), а также пророков и - позже - апостолов (Мф X:27; Лк XIV:21), всех посланников той же Премудрости (Лк XI:49). Далее, со ст. 22, излагается самое содержание проповеди Премудрости.
Первую половину ст. 22 LXX и слав. ("елико убо время незлобивии держатся правды, не постыдятся" ) передают не в обличительном смысле, как в евр. Вульг. русск., а в положительном - в смысле похвалы "незлобивым". Но с контекстом речи ст. 22 более согласуется обличительный смысл (подобно как в Пс IV:3): обличаются люди трех категорий: 1) невежды (простаки, евр. петаим ), 2) буйные осмеятели кощунники, презрители всего святого (евр. лецим ) и 3) глупцы - люди чуждые ведения тупые и всегда готовые духовно пасть (евр. кесилим ), словом, все, с намерением или по неведению противящиеся истине. И в ст. 23 Премудрость от полноты своего духовного богатства желает пролить духа мудрости (ср. XVIII:4) всем без различия, нуждающимся в ней; мудрость и благочестие, по взгляду Премудрого, как и по учению всей Библии, не есть достояние лишь избранных натур, но обильно изливаются во всякий ум, душу и сердце, раз они открыты для воздействия свыше (ср. Ин VII:37-39).
24
Я звала, и вы не послушались; простирала руку мою, и не было внимающего;
25
и вы отвергли все мои советы, и обличений моих не приняли.
24-25. Но так как столь внушительные, трогательные и многократные вещания Премудрости успеха не имели, то речь ее меняет тон и характер: после продолжительных, но бесплодных, призывов к покаянию Божественная Премудрость грозно возвещает гибель всем упорно коснеющим во зле.
26
За то и я посмеюсь вашей погибели; порадуюсь, когда придет на вас ужас;
27
когда придет на вас ужас, как буря, и беда, как вихрь, принесется на вас; когда постигнет вас скорбь и теснота.
28
Тогда будут звать меня, и я не услышу; с утра будут искать меня, и не найдут меня.
29
За то, что они возненавидели знание и не избрали для
себя
страха Господня,
30
не приняли совета моего, презрели все обличения мои;
31
за то и будут они вкушать от плодов путей своих и насыщаться от помыслов их.
26-31. Со всею наглядностью и полнотой изображается жалкое, отчаянное состояние людей, упорно презиравших веление Премудрости: внезапность гибели (ст. 27, сн. 1 Сол V:7), отсутствие сочувствия со стороны (ст. 26), бесплодность раскаяния (ст. 28) во всем этом нечестивые лишь пожнут естественные и неизбежные плоды своего нечестия (ст. 31, сн. Гал VI:7).
32
Потому что упорство невежд убьет их, и беспечность глупцов погубит их,
33
а слушающий меня будет жить безопасно и спокойно, не страшась зла".
В ст. 32-33 заключается выразительное противоположение гибельности состояния презрителей Премудрости и прочности счастья послушных гласу Ее. Последние всегда остаются спокойны потому что внешним успехам и лишениям, как и всей земной, временной жизни, не предают того исключительно важного значения, какое все это имеет в очах нечестивых. Воззрение же благочестивых на жизнь и ее блага, у Премудрого, как и у Апостола, определяют ее правилом: "благочестие на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей" (1 Тим IV:8). В первой половине ст. 32 чтение русск. перев. "упорство... (у архим. Макария - непокорность) убьет их" , точно передающее евр. чтение и соотв. - Вульгаты, следует предпочесть греч. и слав. "зане обидеша младенцев, убиени будут" .
1-5. О контрастах праведных и нечестивых (насильников). 6-12. Против угнетения бедных и всякого вообще беззакония. 13-18. Против тайного служения греху насилий власти и кровожадности. 19-28. Против страсти к приобретению, насильничества и проч.
Притч.28:1. Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним; а праведник смел, как лев.
Притч.28:2. Когда страна отступит от закона, тогда много в ней начальников; а при разумном и знающем муже она долговечна.
Притч.28:3. Человек бедный и притесняющий слабых то же, что проливной дождь, смывающий хлеб.
Притч.28:4. Отступники от закона хвалят нечестивых, а соблюдающие закон негодуют на них.
Притч.28:5. Злые люди не разумеют справедливости, а ищущие Господа разумеют всё.
Во главе изображения нечестивого и праведного ставится противоположное душевное состояние того и другого: совесть нечестивого всегда мучит его, преследует при отсутствии всякой внешней опасности (ст. 1а, сн. Лев.26:36; Втор 28.25). Ст. 2. высказывает опытно оправданную, напр., в истории Израильского и Иудейского царства, истину, что крепость и благосостояние государства возможны лишь при твердой власти одного законного царя (как было в Иудейском царстве), а не при множестве узурпаторов царской власти (в Израильском царстве). В ст. 3 стремление нового народного начальника быстро обогатиться на счет народа приравнивается к гибельному действию проливного дождя, от которого в тропических странах обычно образуются чрезвычайно стремительные потоки, быстро затем исчезающие и оставляющие за собой гибельную засуху. В ст. 4-5 заключается резкое противоположение нарушителей и хранителей закона (ср. Ис 5.20).
Притч.28:6. Лучше бедный, ходящий в своей непорочности, нежели тот, кто извращает пути свои, хотя он и богат.
Притч.28:7. Хранящий закон – сын разумный, а знающийся с расточителями срамит отца своего.
Притч.28:8. Умножающий имение свое ростом и лихвою соберет его для благотворителя бедных.
Притч.28:9. Кто отклоняет ухо свое от слушания закона, того и молитва – мерзость.
Притч.28:10. Совращающий праведных на путь зла сам упадет в свою яму, а непорочные наследуют добро.
Притч.28:11. Человек богатый – мудрец в глазах своих, но умный бедняк обличит его.
Притч.28:12. Когда торжествуют праведники, великая слава, но когда возвышаются нечестивые, люди укрываются.
Ст. 6 повторяет мысль Притч 19.1; ст. 7 сн. Притч 23.20:29.3; ст. 8 сн. Притч 13.22; Иов 27.16-17; ст. 9 сн. Притч 15.8; ст. 10 сн. Притч 26.27; ст. 11 сн. Притч 26.16. Мысль ст. 12 о благотворности возвеличения праведников и гибельности возвышения грешников повторяется и ниже Притч 29.2.
Притч.28:13. Скрывающий свои преступления не будет иметь успеха; а кто сознается и оставляет их, тот будет помилован.
Притч.28:14. Блажен человек, который всегда пребывает в благоговении; а кто ожесточает сердце свое, тот попадет в беду.
Притч.28:15. Как рыкающий лев и голодный медведь, так нечестивый властелин над бедным народом.
Притч.28:16. Неразумный правитель много делает притеснений, а ненавидящий корысть продолжит дни.
Притч.28:17. Человек, виновный в пролитии человеческой крови, будет бегать до могилы, чтобы кто не схватил его.
Притч.28:18. Кто ходит непорочно, то будет невредим; а ходящий кривыми путями упадет на одном из них.
В ст. 13 высказывается та, общая Ветхому и Новому Завету (Пс 31.5; I Ин 1.9) истина, что свободное чистосердечное исповедание человеком своих грехов приносит ему прощение грехов от Бога, тогда как упорное сокрытие человеком грехов своих или непризнание их такими ведет лишь к осуждению. Ст. 14 высказывает в качестве побуждения к покаянию и исповеданию грехов пред Богом - страх и благоговение пред Богом, боязнь прогневить Его правосудие нарушением Его воли. Ст. 15-16, как и ст. 2-3, говорит об отрицательном и положительном типах носителей власти; очевидно, что здесь уже не идеальная точка зрения на царскую власть, а заимствованная из наблюдений опыта. Ст. 17-18 говорят о нечистой запятнанной и чистой, непорочной совести, и о различных путях и судьбах той и другой.
Притч.28:19. Кто возделывает землю свою, тот будет насыщаться хлебом, а кто подражает праздным, тот насытится нищетою.
Притч.28:20. Верный человек богат благословениями, а кто спешит разбогатеть, тот не останется ненаказанным.
Притч.28:21. Быть лицеприятным – нехорошо: такой человек и за кусок хлеба сделает неправду.
Притч.28:22. Спешит к богатству завистливый человек, и не думает, что нищета постигнет его.
Притч.28:23. Обличающий человека найдет после бóльшую приязнь, нежели тот, кто льстит языком.
Притч.28:24. Кто обкрадывает отца своего и мать свою и говорит: «это не грех», тот – сообщник грабителям.
Притч.28:25. Надменный разжигает ссору, а надеющийся на Господа будет благоденствовать.
Притч.28:26. Кто надеется на себя, тот глуп; а кто ходит в мудрости, тот будет цел.
Притч.28:27. Дающий нищему не обеднеет; а кто закрывает глаза свои от него, на том много проклятий.
Притч.28:28. Когда возвышаются нечестивые, люди укрываются, а когда они падают, умножаются праведники.
Предлагаемые в ст. 19 похвала труду и порицание праздности высказывались уже в Притч 11.11. В ст. 20 восхваляется истинность и справедливость человека и, по контрасту с тем, осуждается излишнее стремление человека к быстрому обогащению, как само по себе, так и потому, что такое стремление обычно соединяется с нравственно не безупречными средствами приобретения (ср. Притч 20.21:21.5). Лицеприятие на суде осуждалось не раз и прежде: Притч 18.5:24.23, осуждается и здесь - ст. 21. Ст. 22 восполняет сказанное в ст. 21, указывая на последствия неумеренной страсти к приобретению. Указываемое в ст. 24 преступление заклеймено, как позорнейшее, еще в Притч 19.26, а особенно в словах Спасителя (Мф 15.5; Мк 7.11). Высокомерие и самонадеянность ст. 25 - осуждались еще в Притч 21.4; сн. Притч 13.10:15.18, 24.22. Ст. 26 в противоположность тому указывает мудрость в отсутствие самонадеянности и в надежде на Бога. Ст. 27 осуждает немилосердие к бедным (ср. Втор 15.7; 2Кор 9.9). Ст. 28 повторяет мысль ст. 12.
ISBN 985-454-299-8 (рус.)
ISBN 1-85684-210-Х (англ.)
Краткие изречения - один из древнейших методов обучения. Во времена, когда книг было мало, а философия была не развита, такой подход к наставлению приносил ощутимую пользу. Человеческий ум, не привыкший к пространным рассуждениям, гораздо быстрее откликался на краткие сентенции, выражавшие интересную мысль несколькими словами. Сам мудрец, автор книги, дает наилучшее определение таким афористическим изречениям. Он описывает их как «золотые яблоки в серебряных прозрачных сосудах» (Прит. 25:11).
Книга притч - это кладезь божественной мудрости. Описания Бога исполнены священным трепетом. В ней человеческая природа исследована точно и подробно. Эта книга поощряет к добру. Мистер Скотт замечательно подметил: «Мы сумеем понять значение и полезность Книги притч в меру истинности нашей веры, знакомства со своим сердцем и человеческой природой, а также в меру широты и точности наблюдений за характером и делами человека». Евсевий утверждал, что в Книге притч находится «мудрость, исполненная всякого рода добродетелям».
Вторая часть - это 10:1-24:34. Стиль и содержание второй части достаточно сильно отличается от первой. Она предназначается для людей, достигших зрелости. В ней нравственные принципы выражены при помощи афоризмов, которые легко понять и запомнить. Здесь представлено разнообразие стилей: иногда очень прямолинейный (10:19; 16:3; 22:2), иногда очень возвышенный (15:11; 21:16, 22), иногда загадочный (16:24; 17:8; 18:20), а иногда изречения содержат противопоставление (14:10; 16:16; 17:10; 18:4; 19:12; 20:14).
Третья часть - это 25:1-31:31. Главы 25-29 были написаны Соломоном и спустя несколько веков, во время правления Езекии, отредактированы царскими писцами. Последние две главы написаны разными людьми и сохранены благодаря божественному провидению: они вполне достойны быть частью богодухновенного канона Писания.
Дата написания этой книги точно не установлена. Мы можем не сомневаться, что часть изречений взята из 3000 притч Соломона (3 Цар. 4:32), которые царь произнес до своего прискорбного падения. Служители церкви должны заметить, что Соломон, как и св. Павел, учит нас, что проповедь другим не спасает самого проповедника.
Книгу следует толковать весьма осторожно. Поскольку принципы, изложенные в Ветхом и Новом Заветах, по сути, одинаковы, будет разумно объяснять малопонятные места более ясными. Основная задача толкователя заключается в том, чтобы найти буквальное и точное значение каждой притчи. Другими словами, духовное значение притч - это значение, вложенное в них Духом. Нужно использовать здравое суждение, а не воображение для того, чтобы толковать отдельно взятую притчу. Там, где подразумевается только буквальный смысл, неверно искать некий новый духовный смысл, а, скорее, следует выяснить практическое значение притчи.
Однако нужно отличать толкование от иллюстрации. Использованные в Книге притч риторические приемы, после того как установлено их буквальное значение, вполне можно применить для иллюстрации других истин, которые автором притч не подразумевались. Священнописатели применяли такой прием, хотя он требует вдумчивости, ибо, используя его, можно легко исказить значение Писания и уподобиться людям, о которых доктор Саут говорит, что они «из чего угодно могут извлечь все, что угодно».
1-4. Притчи Соломона, сына Давидова, царя Израильского. Книга начинается кратким описанием ее автора. Соломон назван мудрейшим из живущих. Он мудр, поскольку был мужем молитвы (з Цар. 3:12; ср. Прит. 2:1-9). Его исключительной мудрости удивлялся весь мир (3 Цар. 3:28; 4:34). Будь он сыном Иеровоама, его бы уважали, но, как сын Давида, чьи благочестивые молитвы (Пс. 71:1) и наставления (Прит. 4:1-4; з Цар. 2:1-4; 1 Пар. 28:9) воспитали его, он снискал куда большую честь. Если люди, как правило, хранят даже не имеющие большой ценности высказывания обычных царей, то мудрые речения царя Израиля (Еккл. 1:1; 12:9-10) должны вызывать у нас особый интерес.
Сколь бы высоко ни ценились притчи Соломона и насколько бы ни превосходили они мудрость мыслителей, живших во времена царя, либо в любое другое время (3 Цар. 4: 29-31) они требуют нашего внимания по более веской причине. В них виден Великий (Мтф. 12:42). В книге мудрость часто олицетворяется (Прит. 1:20; 8:1-36; 9:1-18), она всегда богодухновенна (2 Тим. 3:16), поэтому, поистине, в устах царя - слово вдохновенное (Прит. 16:10).
2. Чтобы познать мудрость и наставление, понять изречения разума. Цель этой бесценной книги заключается не в том, чтобы научить нас мирской мудрости, хотя она учит нас и этому (6:1-п; 27:23-27), а в том, чтобы дать нам познание Бога (1:7), которое умудряет нас во спасение и наделяет способностью жить благочестиво (2 Тим. 3:15-17; Тит. 2:11-12). В книге также описаны удивительные благословения, которые мудрость дает людям (3:13-18), там подчеркивается, что мудрость - важнейшее приобретение для них, она - сама наша жизнь (4:5-9, 13).
4. Здесь простые люди, которых так легко ввести в заблуждение (14:15; Иез. 14:20), учатся смышлености, совершенно необходимой для того, чтобы отличать истину от заблуждения (l Фес. 5:21) и стоять на страже, опасаясь лжеучителей (Пс. 16:4; 1 Ин. 4:1). Юношам, как никому другому, нужна эта книга, ибо их рвение, не уравновешенное опытом, растрачивается на пустяки, а их разуму угрожают многочисленные мирские убеждения. Они чрезвычайно нуждаются в проверенных принципах поведения. Здесь они найдут знание и рассудительность , которые являются не плодом веры, основанной на человеческих домыслах, озарениях и чувствах, а результатом веры, основанной на чистой истине Писания.
5. Послушает мудрый - и умножит познания, и разумный найдет мудрые советы. Не только простые и юноши, но и мудрые находят много поучительного в этой книге. Ибо истинно мудрый человек - это не человек, постигший все, а человек, знающий, что ничего еще не достиг, человек, стремящийся к совершенству (Флп. 3:12). Давид, сознававший многие свои достижения, все же стремился к высшему свету (Пс. 118:98-100). В самом деле, самые полные хранилища опустеют, если их своевременно не пополнять.
Для того чтобы приобрести знание, необходимо умение слушать Послушает мудрый. Иофор наставлял Моисея (Исх. 18:17-26), наш Господь - Своих учеников (Мтф. 13:11-16; Ин. 16:12-13). Петр наставлял братьев-апостолов (Деян. 11:2-18). Прискилла и Акила «точнее объяснили Аполлосу путь Господень» (Деян. 18:24-26). Поистине, если мы хотим стать учителями, нужно прежде стать слушателями. Епископ Холл хорошо сказал: «Тот, кто слушает, - собирает; тот, кто учит, - расточает. Если мы станем тратить прежде, чем накопили, мы обанкротимся». Чем больше мы учимся, тем больше мы ощущаем потребность учиться и тем больше готовы слушать и умножать познания (ср. 9:9; 18:15).
6. Мудрец объяснял свои притчи и замысловатую речь, слова мудрецов и загадки их, тем самым доставляя удовольствие своему царственному ученику и, кроме того, наставляя его (з Цар. 10:1-5). Точно так же глубины Божьи могут быть открыты учительному слушателю (l Кор. 2:9-10). Отсюда и ценность служителя Божьего, через которого Бог созидает нашу веру (Еф. 4:11-15; 1 Фес. 3:10). Церковь избежала бы многих ересей, если бы люди меньше прислушивались к сомнительным мнениям, а оказывали большую честь Божьим посланникам и смиренно искали наставления у них (Мал. 2:7).
