Смута. 1919 год. За две недели боев Красная Армия добилась впечатляющего успеха. Вражеское наступление к Волге было остановлено. Западная армия Ханжина потерпела тяжелое поражение. Красные продвинулись на 120-150 км и разбили 3-й и 6-й Уральские, 2-й Уфимский корпуса противника. Стратегическая инициатива перешла к красному командованию.
Однако первые бои начались раньше. Желая как можно быстрее взять Оренбург, командующий Южной армейской группой Белов, после неудачных атак города с фронта, ввёл в сражение свой резерв – 4-й корпус генерала Бакича. Белые, переправившись через р. Салмыш у Имангулова на крайнем правом фланге 20-й стрелковой дивизии, должны были содействовать Оренбургской армии Дутова с севера в захвате Оренбурга. Затем в случае удачи, перерезать железную дорогу Бузулук – Самара. Если бы белые смогли реализовать этот замысле, то смогли бы провести окружение 1-й красной армии Гая совместно с 5-м и 6-м корпусами, и вышли в тыл ударной группе Фрунзе. В результате корпус Бакича нарвался на основные силы армии Гая, который быстро сумел отреагировать на угрозу и перейти в наступление.
В ночь на 21 апреля часть белых войск форсировала Салмыш на лодках. Красные получили отличную возможность разгромить корпус противника по частям. Красное командование бросило в бой 2 стрелковых, 1 кавалерийский полки, интернациональный батальон, усиленные артиллерией. Красные части в ходе боев 24 – 26 апреля селений Сакмарская и Янгизский, одновременным внезапных ударом с юга и севера наголову разгромили колчаковцев. Только за 26 апреля белогвардейцы потеряли 2 тыс. человек пленными, 2 орудия и 20 пулеметов. Остатки белых войск бежали за реку Салмыш.
Таким образом, две дивизии белых были почти полностью уничтожены, часть белых перешла на сторону красных. 4-й корпус был укомплектован мобилизованными крестьянами Кустанайского уезда, где только что подавили крестьянское восстание. Поэтому крестьяне не отличались высокой боеспособностью, воевать за Колчака не желали и легко переходили на сторону красных. Вскоре это станет повсеместным явлением и нанесёт смертельный удар армии Колчака. В стратегическом отношении разгром войск Бакича привёл к тому, что тыловые сообщения Западной армии Ханжина на Белебей были открыты. А 1-я армия Гая получила оперативную свободу. То есть к конце апреля ситуация в районе расположения ударной группы стало ещё более благоприятной для наступления. Кроме того, первые победы Красной Армии над колчаковцами воодушевят красноармейцев.
Тем временем пока на левом фланге армии Ханжина назревала угроза, голова клипа Западной армии, уменьшившейся уже до 18 –22 тыс. штыков, продолжала свой бег к Волге, несмотря на признаки приближения катастрофы. 25 апреля белогвардейцы заняли ст. Челны вблизи г. Сергиевска, что ставило под угрозу Кинель - узловую станцию на тыловой железнодорожной коммуникации всей Южной группы с её основной базой. В тот же день белые взяли г. Чистополь. 27 апреля 2-й корпус белых взял Сергиевск, и на чистопольском направлении потеснил красных. Это побудило красное командование начать наступление не дожидаясь завершения сосредоточения Туркестанской армии. На чистопольском направлении правому флангу 2-й красной армии дали указание перейти в наступление для возвращения Чистополя.
Ханжин, получив сведения о готовящемся контрударе противника, пытался предпринять ответные меры. Чтобы закрыть брешь на юге, туда стали выдвигать 11-ю дивизию, направляя в сторону Бузулука сильные разведгруппы. Командир 3-го корпуса должен был выдвинуть туда из своего резерва Ижевскую бригаду, расположив её уступом за 11-й дивизией. Однако эти меры были запоздалыми и только ещё больше ослабили 3-й и 6-й корпуса белых. Прикрыть 100-километровую брешь эти части не могли, они только подставлялись под удар, растянувшись на большом пространстве.
Самара. В штабе М.В. Фрунзе идет обсуждение плана Бугурусланской операции. Май 1919 года
Фрунзе М.В. (внизу в центре) в Самаре с командой бронепоезда перед отправкой на Восточный фронт. 1919 год
В ночь на 28 апреля чапаевцы обрушились на растянутые части 11-й дивизии белогвардейцев. Они легко прорвали растянутый фронт противника, громя белых по частям и устремились с юга на север, на Бугуруслан. 11-я дивизия была разгромлена. Её командир генерал Ванюков докладывал, что в полках осталось по 250 – 300 человек, солдаты массово сдаются в плен. Была разбита и соседняя 7-я пехотная дивизия генерала Торейкина. Одновременно 24-я стрелковая дивизия красных навалилась на 12-ю дивизию белых. Здесь разгромить колчаковцев не удалось, но красные также взяли вверх и теснили врага на север, исключая возможность маневра 6-го корпуса. На отдельных участках белогвардейцы ещё яростно дрались, особенно ижевцы. Но красные имели численное превосходство и могли обойти такие участки, находя бреши или менее боеспособные части противника. 4 мая чапаевцы освободили Буруруслан. Тем самым красные перехватили одну из двух железных дорог, которые связывали Западную армию с её тылом. 5 мая красные отбили Сергиевск.
Ввёл в прорыв свежую 2-ю дивизию и бросил в бой две дивизии 5-й армии. Оренбургская кавбригада бросилась в рейд, громя тылы белых. Таким образом, положение Западной армии Ханжина стало отчаянным. Белые понесли большие потери, за неделю боев белые потеряли на главном направлении около 11 тыс. человек. 6-й корпус фактически был разбит, выбил из строя. 3-й Уральский корпус также потерпел поражение. Боевой дух белой армии был подорван, боеспособность стремительно падала. Сказывались те глубинные негативные предпосылки, которые изначально сложились в армии Колчака. Как уже ранее отмечалось, в Русской армии Колчака был сильный кадровый голод. Хороших управленческих, военных кадров не хватало.
Мобилизованные сибирские мужики, часто из уездов, где прошли белые каратели, всё чаще сдавались и переходили на сторону красных. Пока белогвардейцы наступали единство сохранялось. Поражение сразу же вызвало распад колчаковской армии. На сторону Красной Армии переходили целые части. 2 мая Ханжин доносил в ставку Колчака, что курень (полк) имени Шевченко из состава 6-го корпуса поднял бунт, перебил своих офицеров и офицеров из 41-го и 46-го полков и, захватив 2 орудия, перешёл на сторону красных. Это был не исключительный случай. Во время бега к Волге белогвардейские части были обескровлены. В них вливались пополнения насильственно мобилизованных крестьян и частично рабочих из прифронтовой полосы. Добровольцы, составлявшие костяк армии Колчака, в значительной степени были выбиты во время прежних боев. Оставшиеся растворились в новоприбывших. Таким образом, социальный состав колчаковской армии кардинальным образом изменился. Новобранцы в своей массе вообще не желали воевать и при первой возможности сдавались в плен или переходили на сторону красных с в руках. В конце апреля белый генерал Сукин отмечал, что «все влитые в последнее время пополнения передались красным и даже принимали участие в бою против нас».
Совсем другая картина наблюдалась в Красной Армии. Красноармейцы были воодушевлены победами. Прибывшие на Восточный фронт пополнения из рабочих и крестьян, с большим количеством коммунистов и профсоюзных работников, значительно укрепили армию. В ходе борьбы с белой армией в рядах красных выросли новые кадры талантливых, инициативных командиров, которые подкрепили уже имеющие кадры старой, царской армии. Они помогали строить новую армию и громить белых. В частности, с апреля 1919 г. начальником штаба Восточного фронта был бывший генерал императорской армии П. П. Лебедев, помощником командующего Южной группы и членом РВС был бывший генерал старой армии Ф. Ф. Новицкий, руководителем военно-инженерных работ фронта был военный инженер, бывший подполковник старой армии Д. М. Карбышев.
Колчаковцы ещё пытались отыграться, остановить противника, а затем снова атаковать. Не имея резервов, генерал Ханжин запросил подкреплений у Колчака. Из Сибири в распоряжении Ханжина спешно перебрасывали единственный резерв армии Колчака – ещё не завершивший своё формирование корпус Каппеля. Одновременно белые произвели перегруппировку оставшихся сил ударной группы, наступавшей к Волге, объединив их под началом генерала Войцеховского, создав в районе западнее и южнее Бугульмы линию обороны. Войцеховский планировал нанести фланговый контрудар по красным. В это же время части Чапаева продолжали наступление.
9 мая 1919 года части Чапаева и Войцеховского столкнулись на реке Ик в лоб в лоб. Ударной силой белых была 4-я Уральская горнострелковая дивизия и Ижевская бригада, остававшаяся главной ударной силой колчаковцев. На помощь 25-й дивизии Чапаева красные подтянули части ещё двух дивизий. В ходе ожесточенных трехдневных боев белогвардейцы были разбиты. 13 мая красные освободили Бугульму, перерезав ещё одну линию железной дороги и почтовый тракт – последние коммуникации Западной армии. Теперь белым частям, которые ещё не отступили на восток, приходилось бросать тяжелое вооружение, имущество, и уходить степями и просёлками, чтобы спастись. Белогвардейцы отступили за реку Ик. Западная армия потерпела ещё одно тяжелое поражение, но ещё не была разгромлена. Основные силы колчаковцев отошли в район Белебея.
Таким образом, за две недели боев Красная Армия добилась впечатляющего успеха. Вражеское наступление к Волге было остановлено. Западная армия Ханжина потерпела тяжелое поражение. Красные продвинулись на 120 – 150 км и разбили 3-й и 6-й Уральские, 2-й Уфимский корпуса противника. Стратегическая инициатива перешла к красному командованию. Однако впереди были ещё тяжелые бои. Войска Ханжина сосредоточились в районе Белебея, прибыл корпус Каппеля. Здесь колчаковцы готовились к упорной обороне и надеялись при благоприятной ситуации перейти в контрнаступление.
Совершенно бездарно распорядилось белое командование и 14-тыс. Южной армейской группой Белова, которая продолжала стоять в оренбургских степях. Здесь никаких активных действий не велось, даже демонстративных. Хотя группу Белова можно было использовать для флангового контрудара по ударной группе красных, поддержать группу Войцеховского или бросить на помощь Уральской армии Толстова, чтобы взять Уральск и затем совместно атаковать красных на южном направлении. Это могло резко осложнить положение красных на центральном участке фронта. А затем красное командование уже предприняло контрмеры. Фрунзе отдал распоряжение об укреплении войск Красной Армии на южном крыле. Из фронтового резерва к Фрунзе перебрасывалась Московская кавдивизия, 3 бригады. Шли пополнения. Часто это были наспех сколоченные части, слабые, плохо подготовленные и вооруженные. Но они годились, чтобы держать оборону против казаков, не атаковать врага, а сохранять фронт.
Не был использован белым командованием в полной мере и потенциал 50-тысячной Сибирской армии, расположенной на северном фланге. Командовал армией Радола (Рудольф) Гайда, бывший военфельдшер австро-венгерской армии, который сдался в плен и перешёл на сторону сербов. Затем прибыл в Россию, стал капитанов Чехословацкого корпуса, в мае 1918 года стал одним из руководителей антибольшевистского восстание чехословацких легионеров. При Директории перешёл на русскую службу и получил чин генерал-лейтенанта. После военного переворота стал служить в армии Колчака. Это был типичный авантюрист, который использовал смуту для развития личной карьеры. Изображал из себя спасителя России, сформировал пышный конвой по примеру императорского. При этом не забывал набивать эшелоны различным добром, подарками и подношениями граждан городов. Окружал себя невероятной роскошью, оркестрами, лизоблюдами. Военных талантов не имел, был бездарен. При этом обладал склочным характером. Считал, что направление его Сибирской армии главное (пермско-вятское). Поражение Ханжина Гайду даже порадовало. При этом Гайда поссорился с ещё одним недалеким человеком (кадры решают всё!) – Д. Лебедевым, начальником штаба Колчака. Когда ставка Колчака стала слать Гайде один за другим приказы помочь Западной армии, приостановить наступление на Вятку и Казань, перебросил основные силы на центральное направление, тот эти приказы проигнорировал. Полученные из Омска директивы о повороте основных усилий Сибирской армии на юг он считал бездарными и невыполнимыми. И вместо юга активизировал действия на севере. Корпус Пепеляева продвинулся ещё на 45 км и 2 июня взял Глазов. Под угрозой оказалась Вятка, но в стратегическом отношении город был уже абсолютно не нужен. В итоге сохранение основных сил Сибирской армии на вятском направлении привело к поражению Западной армии Ханжина, выходом красных войск в был сибирцам и крушению всего Восточного фронта белых.
Гайда и Войцеховский (почти скрыт лошадиной мордой) принимают парад чехословацких войск на главной площади Екатеринбурга
Однако Фрунзе, узнав о концентрации сил противника в районе Белебея, сам решил уничтожить врага. Перед наступлением на Белебей состав Южной группы изменили. Из неё изъяли 5-ю армию, но две дивизии этой армии передали Фрунзе. 25-я дивизия, идущая к Каме, была развёрнута для наступления на Белебей с севера, 31-я дивизия должна была наступать с запада, а 24-я дивизия, теснившая 6-й корпус белых, с юга. Каппель оказался под тройным ударом и потерпел поражение. Ему с трудом удалось, совершая сложные маневры, прикрываясь арьергардами и контратакуя, вывезти свои войска из «котла» и избежать полного уничтожения.
При этом красное командование едва само не помогло белым. Произошло это во время изменения командования фронта. Вместо С. С. Каменева командующим фронтом был назначен А. А. Самойло (бывший командир 6-й армии, действовавшей на севере). Он прибыл с новыми планами, которые существенно отличались от замысла старого командования фронта и Фрунзе. Самойло и главком Вацетис, не представляя всю глубину разгрома Западной армии белых, недооценивали значения дальнейшего наступления на уфимском направлении, и обеспокоенные ситуацией на северном фланге, стали распылять силы Южной группы, выведя из неё 5-ю армию. При этом 5-й армии дали другую задачу, она теперь должна была наступать на север и северо-восток во фланг Сибирской армии, на помощь 2-й армии. Одновременно противника должны были атаковать 2-я и 3-я красные армии.
Между тем успешный прорыв Южной группы на уфимском направлении и так бы заставил армию Гайды начать отход (что и произошло). То есть новое командование не разобралось в ситуации. В течение 10 дней Самойло издал 5 противоречивых директив командующему 5-й армией Тухачевскому, каждый раз меняя направление главного удара. Понятно, что возникла неразбериха. Вдобавок командование фронта пыталось через головы командармов руководить отдельными дивизиями, вмешиваться в их дела. Всё это затруднило ход наступательной операции. В итоге в конце мая Самойло отстранили от командования фронтом, комфронта снова стал Каменев.
Белебейская операция завершилась победой Красной Армии. Сломив упорное сопротивление каппелевцев, 17 мая красные конники 3-й кавалерийской дивизии освободили Белебей. Колчаковцы спешно отступили к реке Белой, к Уфе. Это позволило красному командованию усилить войска в Оренбургской и Уральской областях и приступить к Уфимской операции.
Колчаковские войска во время отступления.
Смута. 1919 год. За две недели боев Алая Армия добилась впечатляющего успеха. Вражеское наступление к Волге было остановлено. Западная армия Ханжина потерпела тяжкое поражение. Красные продвинулись на 120-150 км и разбили 3-й и 6-й Уральские, 2-й Уфимский корпуса противника. Стратегическая инициатива перешла к алому командованию.
Незадолго до контрнаступления Красной Армии обе стороны получили данные о планах противника. 18 апреля 1919 года рекогносцировка 25-й дивизии Чапаева перехватила белых курьеров связи с секретными приказами. В них сообщалось, что между 6-м корпусом генерала Сукина и 3-м корпусом генерала Войцеховского образовалась брешь возле 100 километров. Сообщалось, что 6-й корпус начинает разворот на Бузулук. То есть белые могли наткнуться на ударную группировку алых и связать её боем, разрушая планы Фрунзе. Красный командующий намечал наступление на 1 мая 1919 года. Но тут и белые обнаружили, что алые готовят контрудар. К белым перебежал один из красных комбригов Аваев и сообщил о планах контрнаступления. Узнав об этом, Фрунзе перенес наступление на 28 апреля, чтобы колчаковцы не поспели принять ответные меры.
Однако первые бои начались раньше. Желая как можно быстрее взять Оренбург, командующий Полуденной армейской группой Белов, после неудачных атак города с фронта, ввёл в сражение свой резерв – 4-й корпус генерала Бакича. Белоснежные, переправившись через р. Салмыш у Имангулова на крайнем правом фланге 20-й стрелковой дивизии, должны были содействовать Оренбургской армии Дутова с норда в захвате Оренбурга. Затем в случае удачи, перерезать железную дорогу Бузулук – Самара. Если бы белые смогли реализовать этот замысле, то смогли бы прочертить окружение 1-й красной армии Гая совместно с 5-м и 6-м корпусами, и вышли в тыл ударной группе Фрунзе. В результате корпус Бакича нарвался на основные мочи армии Гая, который быстро сумел отреагировать на угрозу и перейти в наступление.
В ночь на 21 апреля часть белых армий форсировала Салмыш на лодках. Красные получили отличную возможность разгромить корпус противника по частям. Красное командование кинуло в бой 2 стрелковых, 1 кавалерийский полки, интернациональный батальон, усиленные артиллерией. Красные части в ходе боев 24 – 26 апреля селений Сакмарская и Янгизский, одновременным неожиданных ударом с юга и севера наголову разгромили колчаковцев. Только за 26 апреля белогвардейцы потеряли 2 тыс. человек пленными, 2 орудия и 20 пулеметов. Останки белых войск бежали за реку Салмыш.
Таким образом, две дивизии белых были почти полностью уничтожены, доля белых перешла на сторону красных. 4-й корпус был укомплектован мобилизованными крестьянами Кустанайского уезда, где только что подавили крестьянское бунт. Поэтому крестьяне не отличались высокой боеспособностью, воевать за Колчака не желали и легко переходили на сторону красных. Вскоре это сделается повсеместным явлением и нанесёт смертельный удар армии Колчака. В стратегическом отношении разгром войск Бакича привёл к тому, что тыловые извещения Западной армии Ханжина на Белебей были открыты. А 1-я армия Гая получила оперативную свободу. То есть к конце апреля ситуация в зоне расположения ударной группы стало ещё более благоприятной для наступления. Кроме того, первые победы Красной Армии над колчаковцами воодушевят красноармейцев.
Тем порой пока на левом фланге армии Ханжина назревала угроза, голова клипа Западной армии, уменьшившейся уже до 18 –22 тыс. штыков, продолжала собственный бег к Волге, несмотря на признаки приближения катастрофы. 25 апреля белогвардейцы заняли ст. Челны вблизи г. Сергиевска, что ставило под угрозу Кинель - узловую станцию на тыловой железнодорожной коммуникации всей Полуденной группы с её основной базой. В тот же день белые взяли г. Чистополь. 27 апреля 2-й корпус белых взял Сергиевск, и на чистопольском курсе потеснил красных. Это побудило красное командование начать наступление не дожидаясь завершения сосредоточения Туркестанской армии. На чистопольском курсе правому флангу 2-й красной армии дали указание перейти в наступление для возвращения Чистополя.
Ханжин, получив сведения о готовящемся контрударе противника, пытался предпринять ответные меры. Чтобы затворить брешь на юге, туда стали выдвигать 11-ю дивизию, направляя в сторону Бузулука сильные разведгруппы. Командир 3-го корпуса должен был выдвинуть туда из своего резерва Ижевскую бригаду, разместив её уступом за 11-й дивизией. Однако эти меры были запоздалыми и только ещё больше ослабили 3-й и 6-й корпуса белых. Прикрыть 100-километровую брешь эти доли не могли, они только подставлялись под удар, растянувшись на большом пространстве.
Самара. В штабе М.В. Фрунзе идет обсуждение плана Бугурусланской операции. Май 1919 года
Фрунзе М.В. (внизу в середине) в Самаре с командой бронепоезда перед отправкой на Восточный фронт. 1919 год
28 апреля 1919 года армии Южной группы начали наступление комбинированным ударом – с фронта частями 5-й красной армии и во фланг и тыл армии Ханжина ударной группой на бугурусланском курсе. Так началась Бугурусланская операция Красной Армии, продолжавшаяся до 13 мая. В состав ударной группы входили 4 стрелковые бригады, на правом фланге их поддерживали 2 кавалерийских полка, дальше на восток наступала 24-я стрелковая дивизия.
В ночь на 28 апреля чапаевцы обрушились на растянутые части 11-й дивизии белогвардейцев. Они легковесно прорвали растянутый фронт противника, громя белых по частям и устремились с юга на север, на Бугуруслан. 11-я дивизия была разгромлена. Её командир генерал Ванюков доносил, что в полках осталось по 250 – 300 человек, солдаты массово сдаются в плен. Была разбита и соседняя 7-я пехотная дивизия генерала Торейкина. Одновременно 24-я стрелковая дивизия алых навалилась на 12-ю дивизию белых. Здесь разгромить колчаковцев не удалось, но красные также взяли вверх и теснили врага на норд, исключая возможность маневра 6-го корпуса. На отдельных участках белогвардейцы ещё яростно дрались, особенно ижевцы. Но красные имели численное перевес и могли обойти такие участки, находя бреши или менее боеспособные части противника. 4 мая чапаевцы освободили Буруруслан. Тем самым алые перехватили одну из двух железных дорог, которые связывали Западную армию с её тылом. 5 мая красные отбили Сергиевск.
Фрунзе завёл в прорыв свежую 2-ю дивизию и бросил в бой две дивизии 5-й армии. Оренбургская кавбригада бросилась в рейд, громя тылы белых. Таким манером, положение Западной армии Ханжина стало отчаянным. Белые понесли большие потери, за неделю боев белые утеряли на главном направлении около 11 тыс. человек. 6-й корпус фактически был разбит, выбил из строя. 3-й Уральский корпус также потерпел разгром. Боевой дух белой армии был подорван, боеспособность стремительно падала. Сказывались те глубинные негативные предпосылки, которые изначально уложились в армии Колчака. Как уже ранее отмечалось, в Русской армии Колчака был сильный кадровый голод. Хороших управленческих, военных кадров не хватало.
Мобилизованные сибирские мужики, нередко из уездов, где прошли белые каратели, всё чаще сдавались и переходили на сторону красных. Пока белогвардейцы наступали единство сохранялось. Разгром сразу же вызвало распад колчаковской армии. На сторону Красной Армии переходили целые части. 2 мая Ханжин доказывал в ставку Колчака, что курень (полк) имени Шевченко из состава 6-го корпуса поднял бунт, перебил своих офицеров и офицеров из 41-го и 46-го полков и, захватив 2 орудия, перебежал на сторону красных. Это был не исключительный случай. Во время бега к Волге белогвардейские части были обескровлены. В них вливались пополнения насильственно мобилизованных крестьян и частично пролетариев из прифронтовой полосы. Добровольцы, составлявшие костяк армии Колчака, в значительной степени были выбиты во время прежних боев. Оставшиеся разошлись в новоприбывших. Таким образом, социальный состав колчаковской армии кардинальным образом изменился. Новобранцы в своей массе вообще не желали воевать и при первой возможности сдавались в плен или переходили на сторонку красных с оружием в руках. В конце апреля белый генерал Сукин отмечал, что «все влитые в последнее время пополнения передались алым и даже принимали участие в бою против нас».
Совсем другая картина наблюдалась в Красной Армии. Красноармейцы были воодушевлены победами. Пришедшие на Восточный фронт пополнения из рабочих и крестьян, с большим количеством коммунистов и профсоюзных работников, значительно укрепили армию. В ходе войны с белой армией в рядах красных выросли новые кадры талантливых, инициативных командиров, которые подкрепили уже имеющие кадры престарелой, царской армии. Они помогали строить новую армию и громить белых. В частности, с апреля 1919 г. начальником штаба Восточного фронта был бывший генерал императорской армии П. П. Лебедев, помощником командующего Полуденной группы и членом РВС был бывший генерал старой армии Ф. Ф. Новицкий, руководителем военно-инженерных работ фронта был военный инженер, бывший подполковник престарелой армии Д. М. Карбышев.
Колчаковцы ещё пытались отыграться, остановить противника, а затем снова атаковать. Не имея резервов, генерал Ханжин спросил подкреплений у Колчака. Из Сибири в распоряжении Ханжина спешно перебрасывали единственный резерв армии Колчака – ещё не завершивший своё формирование корпус Каппеля. Одновременно белоснежные произвели перегруппировку оставшихся сил ударной группы, наступавшей к Волге, объединив их под началом генерала Войцеховского, создав в районе западнее и полуденнее Бугульмы линию обороны. Войцеховский планировал нанести фланговый контрудар по красным. В это же время части Чапаева продолжали наступление.
9 мая 1919 года доли Чапаева и Войцеховского столкнулись на реке Ик в лоб в лоб. Ударной силой белых была 4-я Уральская горнострелковая дивизия и Ижевская бригада, остававшаяся основной ударной силой колчаковцев. На помощь 25-й дивизии Чапаева красные подтянули части ещё двух дивизий. В ходе ожесточенных трехдневных боев белогвардейцы бывальщины разбиты. 13 мая красные освободили Бугульму, перерезав ещё одну линию железной дороги и почтовый тракт – последние коммуникации Западной армии. Сейчас белым частям, которые ещё не отступили на восток, приходилось бросать тяжелое вооружение, имущество, и уходить степями и просёлками, чтобы избавиться. Белогвардейцы отступили за реку Ик. Западная армия потерпела ещё одно тяжелое поражение, но ещё не была разгромлена. Основные силы колчаковцев отошли в зона Белебея.
Таким образом, за две недели боев Красная Армия добилась впечатляющего успеха. Вражеское наступление к Волге было застопорено. Западная армия Ханжина потерпела тяжелое поражение. Красные продвинулись на 120 – 150 км и разбили 3-й и 6-й Уральские, 2-й Уфимский корпуса противника. Стратегическая инициатива перебежала к красному командованию. Однако впереди были ещё тяжелые бои. Войска Ханжина сосредоточились в районе Белебея, прибыл корпус Каппеля. Тут колчаковцы готовились к упорной обороне и надеялись при благоприятной ситуации перейти в контрнаступление.
При этом невозможно не отметить, что теперь ситуация перевернулась. Разгромив вырвавшуюся далеко вперёд ударную группировку Ханжина, теперь уже красные в середине фронта врубились в «белую» территорию клином глубиной 300 – 400 км и примерно такой же ширины. Ведь на флангах Восточного фронта ситуация была ещё в прок белых. На севере Сибирская армия Гайды ещё имела локальные успехи. На юге белоказаки продолжали атаковать Уральск и Оренбург. Оренбургская армия Дутова штурмовала Оренбург, и в мае соединилась с казаками Уральской армии Толстова. Уральск был блокирован со всех сторонок. Белые казаки действовали к северу от города и угрожали тылам Южной группы красных. Они взяли Николаевск и выходили к Волге. С их продвижением казаки поднимали бунты по Уральской области. Командующие 1-й и 4-й красных армий предлагали оставить Оренбург и Уральск, отвести войска. Фрунзе категорически отверг эти предложения и приказал удерживать города до заключительнее возможности. И оказался прав. Оренбургские и уральские белоказаки сосредоточили все свои усилия на захвате своих «столиц». В итоге отличная казачья конница во пора решающих боев на Восточном фронте была скована, занималась не свои делом – штурмовала городские укрепления. Казаки завязли, не желая уходить от своих станиц, пока решающие бои шли на норде.
Совершенно бездарно распорядилось белое командование и 14-тыс. Южной армейской группой Белова, которая продолжала стоять в оренбургских степях. Тут никаких активных действий не велось, даже демонстративных. Хотя группу Белова можно было использовать для флангового контрудара по ударной группе алых, поддержать группу Войцеховского или бросить на помощь Уральской армии Толстова, чтобы взять Уральск и затем совместно штурмовать красных на южном направлении. Это могло резко осложнить положение красных на центральном участке фронта. А затем красное командование уже предприняло контрмеры. Фрунзе отдал распоряжение об укреплении армий Красной Армии на южном крыле. Из фронтового резерва к Фрунзе перебрасывалась Московская кавдивизия, 3 бригады. Шли пополнения. Нередко это были наспех сколоченные части, слабые, плохо подготовленные и вооруженные. Но они годились, чтобы держать оборону против казаков, не штурмовать врага, а сохранять фронт.
Не был использован белым командованием в полной мере и потенциал 50-тысячной Сибирской армии, расположенной на нордовом фланге. Командовал армией Радола (Рудольф) Гайда, бывший военфельдшер австро-венгерской армии, который сдался в плен и перебежал на сторону сербов. Затем прибыл в Россию, стал капитанов Чехословацкого корпуса, в мае 1918 года стал одним из глав антибольшевистского восстание чехословацких легионеров. При Директории перешёл на русскую службу и получил чин генерал-лейтенанта. После военного переворота сделался служить в армии Колчака. Это был типичный авантюрист, который использовал смуту для развития личной карьеры. Изображал из себя избавителя России, сформировал пышный конвой по примеру императорского. При этом не забывал набивать эшелоны различным добром, подарками и подношениями граждан городов. Опоясывал себя невероятной роскошью, оркестрами, лизоблюдами. Военных талантов не имел, был бездарен. При этом обладал склочным характером. Находил, что направление его Сибирской армии главное (пермско-вятское). Поражение Ханжина Гайду даже порадовало. При этом Гайда поссорился с ещё одним недалеким человеком (кадры решают всё!) – Д. Лебедевым, начальником штаба Колчака. Когда ставка Колчака сделалась слать Гайде один за другим приказы помочь Западной армии, приостановить наступление на Вятку и Казань, перебросил основные мочи на центральное направление, тот эти приказы проигнорировал. Полученные из Омска директивы о повороте основных усилий Сибирской армии на юг он считал неталантливыми и невыполнимыми. И вместо юга активизировал действия на севере. Корпус Пепеляева продвинулся ещё на 45 км и 2 июня взял Глазов. Под угрозой очутилась Вятка, но в стратегическом отношении город был уже абсолютно не нужен. В итоге сохранение основных сил Сибирской армии на вятском направлении повергло к поражению Западной армии Ханжина, выходом красных войск в был сибирцам и крушению всего Восточного фронта белых.
Гайда и Войцеховский (почти скрыт лошадиной мордой) принимают парад чехословацких армий на главной площади Екатеринбурга
Тем временем командование Западной армии ещё пыталось переломить ситуацию в свою прок. Ханжин пытался организовать с востока контрудар, чтобы срубить основание клина Красной Армии. Для этого в районе Белебея сосредоточили Волжский корпус Каппеля.
Однако Фрунзе, разузнав о концентрации сил противника в районе Белебея, сам решил уничтожить врага. Перед наступлением на Белебей состав Южной группы изменили. Из неё изъяли 5-ю армию, но две дивизии этой армии передали Фрунзе. 25-я дивизия, шагающая к Каме, была развёрнута для наступления на Белебей с севера, 31-я дивизия должна была наступать с запада, а 24-я дивизия, стеснявшая 6-й корпус белых, с юга. Каппель оказался под тройным ударом и потерпел поражение. Ему с трудом удалось, совершая сложные маневры, прикрываясь арьергардами и контратакуя, вывезти свои армии из «котла» и избежать полного уничтожения.
При этом красное командование едва само не помогло белым. Произошло это во время изменения командования фронта. Вместо С. С. Каменева командующим фронтом был назначен А. А. Самойло (бывший командир 6-й армии, работавшей на севере). Он прибыл с новыми планами, которые существенно отличались от замысла старого командования фронта и Фрунзе. Самойло и главком Вацетис, не воображая всю глубину разгрома Западной армии белых, недооценивали значения дальнейшего наступления на уфимском направлении, и обеспокоенные ситуацией на нордовом фланге, стали распылять силы Южной группы, выведя из неё 5-ю армию. При этом 5-й армии дали другую задачу, она сейчас должна была наступать на север и северо-восток во фланг Сибирской армии, на помощь 2-й армии. Одновременно противника должны бывальщины атаковать 2-я и 3-я красные армии.
Между тем успешный прорыв Южной группы на уфимском направлении и так бы заставил армию Гайды приступить отход (что и произошло). То есть новое командование не разобралось в ситуации. В течение 10 дней Самойло издал 5 противоречивых директив командующему 5-й армией Тухачевскому, любой раз меняя направление главного удара. Понятно, что возникла неразбериха. Вдобавок командование фронта пыталось через головы командармов возглавлять отдельными дивизиями, вмешиваться в их дела. Всё это затруднило ход наступательной операции. В итоге в конце мая Самойло отстранили от командования фронтом, комфронта опять стал Каменев.
Белебейская операция завершилась победой Красной Армии. Сломив упорное сопротивление каппелевцев, 17 мая алые конники 3-й кавалерийской дивизии освободили Белебей. Колчаковцы спешно отступили к реке Белой, к Уфе. Это позволило красному командованию усилить армии в Оренбургской и Уральской областях и приступить к Уфимской операции.
Колчаковские войска во время отступления.
Восточный фронт - оперативно-стратегическое объединение вооруженных антибольшевистских сил на востоке России во время Гражданской войны. Как единый фронт существовал с июля 1919.
История образования Восточного фронта восходит к моменту свержения советской власти в Поволжье, на Урале, в районе Степного края, в Сибири и на Дальнем Востоке в результате восстаний подпольных русских офицерских организаций и одновременного выступления . Летом 1918, после выступления Чехословацкого корпуса, на этом направлении самостоятельно действовали Народная армия КОМУЧа и Сибирская армия Временного Сибирского правительства, формирования восставших казаков Оренбургского, Уральского, Сибирского, Семиреченского, Забайкальского, Амурского, Енисейского, Уссурийского казачьих войск, а также разного рода добровольческие отряды.
При формировании частей и в Поволжье, и в Сибири вначале из офицеров, проживавших в городе, формировался офицерский батальон, который потом разворачивался в часть. Однако к концу лета 1918 на смену добровольческому принципу комплектования пришел мобилизационный. Русская армия часто испытывала недостаток даже в младшем и среднем командном составе, поэтому офицеры после мобилизаций занимали почти исключительно командные должности.
Начиная с 15 августа 1918, участок боевых действий в Поволжье, где действовали Народная армия и часть , именовался КОМУЧем как «Поволжский фронт».
К 1 сентября 1918 на Восточном фронте белых находилось между Казанью и Вольском 15 тыс. бойцов Чечека (в том числе 5 тыс. чехов), на пермском направлении - под командованием полковника Войцеховского 20 тыс. бойцов (15 тыс. чехов), на Каме 5-6 тыс. , на юге - 15 тыс. уральских и оренбургских казаков. Всего 55 тыс. бойцов(в том числе 20 тыс. чехов). По другим данным, к 1 сентября антибольшевистские войска имели всего 46-57,5 тыс. бойцов (на Камском направлении 22-26,5 тыс., на Волжском - 14-16 и на Уральско-Оренбургском - 10-15 тыс.).
До ноября 1918 все белогвардейские формирования восточнее Поволжья подчинялись назначенному Уфимской директорией Верховному главнокомандующему всеми сухопутными и морскими силами России генералу В. Г. Болдыреву. 18 ноября, с провозглашением прибывшего 14 октября 1918 в Омск и введенного в правительство 4 ноября в качестве военного министра Верховным правителем России , взявшего на себя верховное главнокомандование всеми сухопутными и морскими силами России, была произведена существенная реорганизация войск. К середине ноября 1918 на всем Восточном фронте белых находилось 43 тыс. шт. бойцов и 4,6 тыс. конницы. Осенью 1918 фронты красных и белых на востоке вели борьбу с переменным успехом. В ноябре 1918 г. на Восточном фронте продолжало успешно развиваться наступление советских войск. К середине ноября частями 1-й и 5-й советских армий были заняты Бузулук, Бугуруслан, Белебей и Бугульма. 2-я армия во взаимодействии с Особым отрядом 3-й армии и Волжской флотилией разгромила ижевско-воткинских повстанцев (из 25 тыс. удалось прорваться за Каму лишь 5-6 тыс.). Действовавшие на флангах 3-я и 4-я армии встретили упорное сопротивление противника и имели незначительное продвижение. Красной Армии противостояли белые части, включавшие Екатеринбургскую группу войск Временного Сибирского правительства генерал-майора (22 тыс. штыков и сабель), 2-й Уфимский корпус генерал-лейтенанта С.Н. Люпова (около 10 тыс. штыков и сабель), остатки Поволжской Народной армии, объединенные в Самарскую группу генерал-майора (16 тыс. штыков и сабель), войска Бузулукского района полковника А.С. Бакича (около 5 тыс. штыков и сабель), уральские казачьи части (около 8 тыс. штыков и сабель). Главные силы оренбургского казачества под командованием генерала А.И. Дутова (свыше 10 тыс. штыков и сабель) находились в районе Оренбурга, Орска, действуя в направлении Актюбинска .
В декабре 1918 осуществил радикальную реорганизацию военного командования: для оперативного управления была образована Ставка Верховного Главнокомандующего адмирала А. В. . 24 декабря 1918 войска фронта разделены на Сибирскую, Западную и Оренбургскую отдельные армии, в оперативном подчинении ставки находилась также Уральская отдельная армия. Сибирская и Народная армии были упразднены. Фронты еще некоторое время именовались Западным и Юго-Западным, но с переформированием (декабрь-январь) соединений первого из них в Сибирскую (командующий генерал Р. Гайда) и Западную армии (командующий генерал М. В. Ханжин) - они, как и Юго-Западная (Уральская казачья), напрямую были подчинены Верховному Главнокомандующему и его штабу (начальник генерал Д. А. Лебедев, сменивший С. Н. Розанова).
С наступлением зимы на северном участке боевых действий - участке Екатеринбургской группы (позднее Сибирская армия) - 24 декабря 1918 Русская армия взяла Пермь, что для красных было сопряжено с тяжелыми потерями («Пермская катастрофа»). Однако на центральном и южном участках красными были взяты Уфа (31 декабря 1918) и Оренбург (22 января 1919).
К весне 1919 состав Восточного фронта увеличился до 400 тыс. человек (в том числе 130-140 тыс. штыков и сабель на фронте; Атаманы Г. М. Семёнов и И. П. Калмыков в Забайкалье имели 20 тыс., Б. В. Анненков в Семиречье - свыше 10, барон Р. Ф. Унгерн в Прибайкалье - до 10 тыс.). человек при 17 тыс. офицеров.
В начале марта 1919 Восточный фронт Русской армии предпринял наступление на запад и добился значительных оперативных успехов. Особенно преуспел ген. М. В. Ханжин, командующий Западной армией: 13 марта белые были в Уфе, а затем были взяты и некоторые другие города; передовые части Русской армии вышли на подступы к Волге. В конце апреля 1919 в Западной армии и Южной группе на 45605 штыков и сабель приходилось 2486 офицеров, при этом соотношение офицеров и солдат в Западной армии было в разы лучше, нежели в Южной группе. Офицерский состав казачьих частей был ниже штатной численности и структура его была сдвинута в сторону младших чинов. В целом доля офицеров не превышала 5 % всех военнослужащих (всего через ряды армии прошло 35-40 тыс. офицеров. Чинопроизводство офицеров велось Главным штабом Русской армии. Командующие армиями Восточного фронта Русской армии могли производить в чины до капитана включительно.
В конце апреля 1919 началось также успешное контрнаступление Восточного фронта красных. Приказами от 14 и 22 июля 1919 Восточный фронт белых был поделен на три неотдельные армии - 1-ю под командованием А. Н. Пепеляева, 2-ю (из бывшей Сибирской) под командованием Н. А. Лохвицкого и 3-ю (бывшую Западную) под командованием К. В. Сахарова; в непосредственном подчинении Ставки находилась Южная отдельная армия П. А. Белова и Уральская отдельная армия, а также Степная группа в районе Семипалатинска, войска Семиречья под командованием генерала Ионова и внутренние антипартизанские фронты. Армии Восточного фронта делились на корпуса (летом 1919 преобразованы в группы с переменным числом дивизий), дивизии (а также двухполковые бригады) и полки с единой нумерацией и с названиями по сибирским и уральским городам. Корпусам придавались штурмовые бригады (егерские батальоны), кадровые бригады и другие части.
К лету 1919 состав Восточного фронта достигал 500 тыс. бойцов. К 1 июля 1919 максимальная численность, как действующей армии, так и военных округов не превышала 19,6 тыс. офицеров и чиновников и 416,6 тыс. солдат. Непосредственно на линии фронта в Сибирской, Западной и Южной армиях насчитывалось 94,5 тыс. штыков, 22,5 тыс. сабель, 8,8 тыс. невооруженных. Состав техники: 1,4 тыс. пулемётов, 325 орудий, 3 бронеавтомобилей, примерно 10 бронепоездов и 15 самолетов.
Вскоре руководство войсками перешло к главнокомандующему - военному министру ген. М. К. Дитерихсу. После проведения крупных войсковых операций в районе Златоуста, под Челябинском и на Тоболе в начале октября 1919 Ставка была упразднена и управление войсками осуществлялось непосредственно через штаб главнокомандующего фронтом. Остатки Южной отдельной армии вошли во вновь сформированную Оренбургскую (командующий ген. А. И. Дутов), которая отступила в Туркестан.
В ходе отступления Восточного фронта осенью 1919 - зимой 1920 гг. остатки 2-й и 3-й армий вышли к Чите. Общая численность войск 2-й и 3-й армий до событий Щегловской тайги составляла 100-120 тыс. чел. и такое же количество беженцев. После оставления Русской армией Красноярска на восток шло уже только около 25 тыс. чел. В районе в армии насчитывалось не более 5-6 тыс. бойцов, несмотря на общую численность в несколько раз больше этой цифры. Байкал перешло 26 тыс. чел., а в Читу пришло около 15 тыс.
В Забайкалье в середине февраля 1920 Главнокомандующим и главой правительства стал генерал Семенов, а из трех корпусов войск Восточного фронта, 20 февраля 1920 была образована Дальневосточная армия, которая в ноябре 1920 перебазировалась в Приморье, где продолжала борьбу до ноября 1922.
Ко 2 ноября 1922 морским путем из Владивостока и из Южного Приморья через китайскую границу было эвакуировано до 20 тыс. человек, среди которых до 14 тыс. военнослужащих. Также около 10 тыс. человек из состава Южной армии ушли из Забайкалья в августе 1920 и в Приморье не попали или отошли в Синьцзян.
Начальник штаба: Д.А. Лебедев (05.-08.1919)
Начальник тыла: генерал Павел Петр. Петров; генерал Матковский
Генерал для поручений: генерального штаба генерал-лейтенант (1919) Константин Вяч. Сахаров (1881, Муром, Владимирской губ. – после 1922) (04.1919 – 05.1919), окончил Николаевскую академию Генштаба (1908), полковник Русской императорской армии, корниловец, генерал-майор (1918); генерального штаба генерал-майор Михаил Алексан. Иностранцев (1872 - 1938), профессор Академии генерального штаба (1911-14, 1916-1917).
Начальник генерального штаба: генерального штаба генерал Зенкевич.
1-й генерал-квартирмейстер: генерального штаба генерал-майор А.И. Андогский (с 0.1919) (ум. после 1928), участник переворота Колчака (1918), в 1922 эвакуировался из Приморья, продал библиотеку Академии генерального штаба японцам.
2-й генерал-квартирмейстер: генерального штаба генерал-майор Павел Федор Рябиков (24.03.1875 – 1932). Профессор Академии генерального штаба. Окончил Полоцкий кадетский корпус, Константиновское артиллерийское училище и Николаевскую академию генерального штаба (по 1-му разряду). Командир роты, старший адъютант штаба III АК, обер-офицер для особых поручений при штабе III АК, помощник столоначальника Главного штаба (07.07.1903-06.07.1904), правитель дел по учебной части офицерской стрелковой школы, обер-офицер для поручений при управлении генерал-квартирмейстера 2-й Маньчжурской армии, помощник ст. адъютанта разведотделения управления генерал-квартирмейстера 2-й Маньчжурской армии (19.10.1904-14.08.1906), помощник делопроизводителя Главного управления генерального штаба (14.08.1906-01.08. 1910), штаб-офицер, заведующий обучением в Императорской Николаевской академии офицерами, ст. адъютант разведывательного отделения штаба 2-й армии (11.1914-09.1915), начальник разведотделения управления генерал-квартирмейстера штаба Северного фронта (09.1915-02.1916), командир 199-го пехотного Кронштадтского полка (16.02.1916-01.1917), помощник 2-го обер-квартирмейстера Отдела генерал-квартирмейстера Главного управления генерального штаба (02.-12.1917), и.д. 2-го генерал-квартирмейстера ГУГШ (12.1917-04.1918). В декабре 1917 под его руководством была разработана "Программа по изучению иностранных государств", согласно которой организации и ведению разведки подлежали не только бывшие противники по Великой войне, но и Великобритания, Франция, Италия, Швеция, Япония, Китай и САСШ. В этой связи был подготовлен проект реорганизации разведчасти. С 03.1918 - штатный преподаватель Военной академии генерального штаба. 5.08.1918 перешел на сторону Белых. Продолжил преподавательскую работу в Военной академии генерального штаба. Крупнейший специалист в области теоретических разработок по организации агентурной разведки в мирное и военное время. Автор монографии "Разведывательная служба в мирное и военное время" (Томск, 1919). Эмигрировал в Китай, оттуда переехал в Париж.
3-й генерал-квартирмейстер: полковник П. Антонович; полковник Сыромятников.
Начальник снабжения: генерального штаба генерал-лейтенант Вениамин Вениамин. Рычков (1870, Тифлис – 22.08.1935, Харбин). Окончил Тифлисский кадетский корпус (1885), Александровское военное училище (1887) и Академию Генштаба. В Великую войну командир XXVII АК. С 1917 г. член подпольных антибольшевицких организаций. Участник Ярославского восстания. Участник освобождения Казани войсками Народной Армии КОМУЧа. С начала августа 1918 года начальник гарнизона Казани и Казанской губернии, а также начальник формирования частей Народной Армии в Казанской губернии. С 19 августа 1918 г. начальник Тюменского в.о. С 1920 г. проживал в Харбине, начальник харбинской полиции на КВЖД. Возглавлял в Харбине Общество офицеров генерального штаба и Общество окончивших кадетские корпуса. Товарищ председателя Общества Александровцев в Харбине. В 1934-35 гг. начальник военного отдела Российской фашистской партии. С 9 января 1935 г. председатель Бюро по делам Русских эмигрантов.
Полевой инспектор артиллерии: генерал Прибылович.
Инспектор кавалерии: генерал-лейтенант Дутов (с 23.05.19).
Инспектор стратегического резерва: генерал Хрещатицкий.
Начальник Главного военно-цензурного бюро полковник Н. К. Павловский.
Начальник разведывательного и контрразведывательного отделений: генерального штаба капитан Симонов, бывший НШ в красной армии Берзина (Берзиньша).
Главный начальник ВОСО Ставка и тыла: генерального штаба полковник Василий Никол. Касаткин (до 08.1919) (20.12.1885 – 31.03.1963, Шелль, Фрнация). Окончил 1-й кадетский корпус (1903), Николаевское инженерное училище (1906) и Академию Генштаба (1911). В Великую войну НШ АК. Орден Св. Георгия 4-й ст.; генерал Лебедев 2-й (с 08.1919), прибыл из Екатеринодара.
Начальник военного транспорта на Дальнем Востоке: генерал-майор Георгий Титович Киященко (1872, Стародуб – 19.01.1940, Сан-Франциско). Окончил Чугуевское военное училище. С 1920-х гг. в Саг-Франциско. Кирриловец.
Главный военный прокурор: полковник Кузнецов.
Начальник главного военно-санитарного управления: доктор Лобасов.
Начальник (директор) канцелярии Верховного правителя: генерал-майор А.А. Мартьянов.
Начальник личной охраны Верховного правителя: ротмистр А.Н. Удинцов.
Личный адъютант Верховного правителя: ротмистр В.В. Князев.
Представитель в Маньчжурии: генерал-лейтенант Дмитрий Леонид. Хорват (25.07.1859 – 16.05.1937, Пекин), окончил Николаевское инженерное училище (1878), Николаевскую инженерную академию. Участник русско-турецкой войны. Начальник Уссурийской и Закаспийской ж.д. (1899 – 1902). С 1902 по 03.1920 управляющий КВЖД. Председатель Харбинского комитета Русского Красного Креста. С 1931 советник правительства Маньчжурии по КВЖД.
Генерал Щербаков, семирек.
Поручик Толстой-Милославский, командирован к генералу А.И. Деникину.
Начальник: полковник Сальников.
Взводный унтер-офицер 1-й дружины Святого Креста профессор Болдырев.
Гражданская война
Часть 3. РАЗГРОМ АРМИИ КОЛЧАКА…
После фатальных поражений Сибирских армий Колчака, под Челябинском и на Тоболе, волна отступающих войск, группируясь в отдельные колонны, устремилась в направлении Сибирской магистрали на восток, с целью уйти в Забайкалье, под защиту войск атамана Семенова и оккупационных японских войск. Так тогда начался знаменитый Великий Ледяной Сибирский поход.
В марте 1919 года с боевой колонной полковника Казагранди, корпуса генерала Вербицкого, под натиском красных под командованием командарма Блюхера, 15 Воткинская дивизия отступала дальше, на восток….
С обозами белых уходили и члены семей офицеров и нижних чинов. Многие, боясь расправы красных, эвакуировали семьи заранее.
Так, у некоторых ижевцев и воткинцев, и также выходцев из прикамских сел и городов, которые все были в 15 Воткинской дивизии, семьи были заранее эвакуированы в Иркутск. Но красные войска наступали. И когда в Иркутске власть начали захватывать красные, семьи стали переправляться в Забайкалье, и уже там ждали прихода белой армии.
Тяжелая драма произошла в Воткинском конном дивизионе. Со дня своего формирования 25 мая 1919 года в командование 2-м эскадроном дивизиона вступил
прибывший из Иркутского военного училища хорунжий Аристарх Пуцилло. Все походы и бои он провел, командуя своим эскадроном. Его любили и подчиненные и сослуживцы, его очень ценил командир дивизиона ротмистр Дробинин. За свою отвагу Пуцилло получил два производства в следующие чины и дослужился до штабс-ротмистра. На станцию Иннокентиевскую он прибыл тяжело больным тифом. В Иркутске у него оставалась семья. Его отец – офицер царской армии – был в отставке. Известие, что белая армия не будет освобождать город Иркутск, сильно взволновало ротмистра. Будучи в полубредовом состоянии он, незаметно для присутствующих вынул револьвер и застрелился. Через пять дней, когда воткинцы были уже в Мысовке, в штаб дивизиона пришла сестра Пуцилло и спросила, где можно найти своего брата. Оказалось, что его семья успела заранее выехать из Иркутска. Не трудно представить отчаяние и горе семьи, узнавшей о его преждевременной и напрасной смерти.
Правительство и ставка Колчака вынуждены были покинуть Омск, который 14 ноября 1919 года без боя был сдан Красной армии. Теперь ставка вынуждена руководить войсками, находясь в вагоне поезда, хотя и тешила себя надеждой, что вскоре восстановит свою «стационарную» деятельность, добравшись до Иркутска. Но это была лишь мечта. При таком массовом и быстром отступлении, в непрерывно меняющейся боевой ситуации, о реальном и квалифицированном руководстве боевыми действиями из единого центра, не могло и быть речи. При этом следует напомнить, что за поездом Колчака следовал эшелон с «Золотым запасом России. Это придавало особую специфику и важность начавшемуся железнодорожному марафону. Благодаря воле генерала Каппеля, остатки Сибирских армий в октябре 1919 года удалось объединить в Московскую группу войск, которая достигла Забайкалья в начале марта 1920 года заплатив за это жизнями адмирала Колчака и самого генерала Каппеля.
Когда еще будучи в Омске генерал Каппель увидев эшелон «Золотого запаса», именно тот, который он еще в конце 1918 года приказал вывезти из Казани произнес по истине пророческие слова, - Золото Рейна не принесло счастья нибелунгам Германии, не принесет счастья и русским богатырям. Начиная с Новониколаевска, чехи стали подолгу задерживать «литерные» поезда Колчака и эшелон с золотом, ломая голову, как-бы подороже продать этот столь желанный для большевиков «товар»
Колчак мог надеяться только на свой конвой, хотя и понимал, что этих сил недостаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности, и чтобы был в безопасности «Золотой эшелон». Адмирал стал фактически узником и одновременно заложником в заигрывании союзников, коими были чехи, с большевиками. Колчаку на всех станциях, даже младшие офицеры давали понять, кто здесь хозяин.
Выяснение отношений между союзниками достигло кульминации в декабре 1919 года, когда в Красноярске чехи задержали поезд Верховного и, применив силу, отцепили паровоз, мотивируя это необходимостью подсоединить его к эшелону с убегавшими во Владивосток солдатами Чехословацкого корпуса, в также ссылаясь на очередь отправки санитарных поездов с ранеными.
Не выдержав, генерал Каппель «взорвался» требуя от генерала Сыровы немедленно прицепить паровоз обратно к поезду адмирала и принесения соответствующих извинений. В противном случае генерал Каппель пригрозил применить силу против чешских войск. Сыровы проигнорировал этот вызов. Так вело себя командование союзников в отношении представителей военных властей Сибири, подавая наглядные примеры своим подчиненным. На пути к Нижнеудинску (Улан-Удэ), адмиралу доложили, что на ст. Черемхово, в 130 километрах северо-западнее Иркутска, в результате восстания, власть перешла к большевикам. В Нижнеудинске чехи задержали эшелон адмирала. От коменданта города майора Гассека стало известно, что представители всех военных миссий стран Антанты в Сибири и на Дальнем Востоке, решили поезда адмирала и эшелон с «Золотым запасом» берутся под непосредственную охрану союзных держав. По прошествии двух недель майор Гассек сообщил новое решение штаба союзников, - Колчаку предлагали безопасное передвижение только в одном вагоне. Остальные вагоны и эшелон с золотом должны оставаться в распоряжении союзных (чешских) войск.
Колчак отверг это решение. Собрав свой конвой он предложил всем уйти, а остаться только тем, кто категорически не желает его покинуть. К своему удивлению он увидел, что почти весь конвой покинул его и тут же перешел к большевикам, остались только несколько офицеров. Это факт окончательно подорвал веру Колчака в счастливое окончание своей карьеры и жизни в целом. По словам последнего начальника штаба Ставки генерала Занкевича, - голова адмирала стала абсолютно белой от поседевших всего лишь за несколько часов волос.
В этот же день Колчак известил штаб японского адмирала Като, что согласен ехать в Иркутск только в одном, предоставленном ему, вагоне.
К эшелону 1-го батальона чешского полка был прицеплен был прицеплен большой пульмановский вагон, где разместились 60 преданных ему офицеров личного конвоя. К этому же поезду прицепили вагон Омского правительства. Генерал Пепеляев с другими штабными офицерами присоединился к эшелону на станции Тайга.
Тем временем войска под командованием генерала Каппеля продолжали отступать пешком по таежным тропам, отражая периодически атаки преследующих их войск Красной армии и местных партизан.
4 января 1020 года охрана Колчака была заменена исключительно чешскими солдатами. Выходить из вагона офицерам конвоя, как и самому адмиралу, запрещалось. «Золотой эшелон» союзники тащили за собой. Над вагоном Колчака был поднят флаг Андреевский флаг и флаги союзных государств.
В этот же день, 4 января 1020 года адмирал Колчак подписал свое «отречение», передав власть Верховного Правителя России генералу Деникину, а управление в Забайкалье и на Дальнем Востоке, атаману Семенову.
Проехав 120 километров от Нижнеудинска, эшелон с чехословацкими войсками миновал городок Тулун, который уже контролировался партизанами. А 11 января 1920 года, в районе станции Зима, партизаны блокировали железную дорогу.
Комендант эшелона чешский майор Кадница приказал установить на крышах вагонов поезда пулеметы и категорически запретил всем русским выходить из вагонов.
Партизаны отцепили паровоз, требуя передачи им адмирала Колчака и «Золотого запаса». Переговоры длились довольно долго, в результате которых, было достигнуто соглашение, что в охрану вагона Колчака, партизаны ввели своих бойцов. Паровоз прицепили и разрешили продолжать следование на Черемхово-Иркутск.
Но до Иркутска Колчака ждало еще одно испытание. Станция Иннокентиевская была блокирована большой массой партизан, которые требовали выдачи им адмирала и «Золотого запаса». После длительных переговоров, стороны согласились на компромисс, - охрана поезда была усилена крупным подразделением партизан.
После присоединения нового отряда охранников, эшелоны двинулись дальше, к Иркутску, куда прибыли 15 января 1920 года. Через несколько часов на один из тупиков прибыл поезд с «Золотым запасом» (1878 мешков и 5143 ящика с золотом в 29 вагонах, и 7 вагонов с платиной и серебром).
Выскочившая из вагонов охрана (чехи совместно с партизанами) собрались у дверей вагона Колчака. На перроне стояла группа иркутских коммунистов, окруженных вооруженными рабочими. Вокруг вокзала собралось достаточно много чешских, японских и польских войск, присутствовали и вооруженные рабочие дружины. Ни дипломаты, сосредоточенные в Иркутске, ни даже генерал Сыровы, которому была поручена безопасность и охрана Колчака, - никто не встречал прибывшего адмирала.
Вечером, почти сразу же по приходу поезда, по приказу генерала Сыровы, солдаты чешской роты, сопровождаемые 20 дружинниками и 10 партизанами, отправили Колчака, кутавшегося в меховую шубу через Ангару, на противоположный берег. Цепочка этой процессии по узкой ледяной тропинке проводила адмирала Колчака и генерала Пепеляева в одиночные камеры губернской тюрьмы.
7 февраля 1920 года, адмирал А.В. Колчак, и генерал В.Н.Пепеляев, по приговору революционного суда были расстреляны на покрытой льдом Ангаре, а их тела были сброшены под лед…
А в это время, принявший на себя командование белыми войсками, генерал Войцеховский дал команду идти на Иркутск. Путь был выбран со станции Иннокентиевская вдоль железной дороги, переход через реку Иркут и, не доходя до Глазкоского предместья, на юго-запад к селу Смоленское. Отсюда, по ряду мелких поселков и дачных мест, движение в обход большой лесистой возвышенности, расположенной к югу от Глазкова. Затем снова поворот к востоку и выход к реке Ангаре. Дальше можно было двигаться к селу Диственичному, у истока Ангары из Байкала, затем по реке, или выйти на правый берег, где шел тракт. Об этом своем решении генерал Войцеховский и предупредил командование чехословацкого корпуса, чтобы избежать недоразумений с их стороны. Чехи высказали удовлетворение решением не брать город и обещали не чинить никаких препятствий.
Впереди шла 3-я армия с Ижевской дивизией во главе. За ней Уфимская группа 2-й армии и в конце, группа генерала Вержбицкого. В авангарде Ижевской дивизии шел Конный полк. Ночь была темная и морозная. Пройдя Смоленское, продолжили движение через поселки Медведево, Марково, Кузьмиха, Грудино, и к утру, около поселка Михалево, достигли Ангары. После спуска на лед, пошли по реке…
В истории гражданской войны на востоке России особое место занимает тысячеверстный поход белой армии в тридцати - пятидесятиградусный мороз по глубоким снегам, через страшную сибирскую тайгу, с боями в спасительную Читу.
А 26 января 1920 года, на разъезде Утай, около станции Тулун близ города Нижнеудинска, генерал-лейтенант Каппель умер от двухстороннего воспаления легких.
Последними словами генерала были: «Пусть войска знают, что я им предан был, что я любил их, и своею смертью среди них доказал это».
30 января 1920 года. В районе станции Зима завязались упорные бои. Перешедший на сторону красных отряд капитана Нестерова и 1-я Балаганская партизанская дивизия оказали белым войскам упорное сопротивление. В решающий момент генерал Войцеховский ввел в бой 26 стрелковый полк имени адмирала Колчака. Разгром красных был полный, капитан Нестеров был взят в плен. На следующий день, 31 января, части 5-й красной армии вошли в Тайшет, продвигаясь вдоль Транссиба. 1 февраля 1920 года войска генерала Войцеховского заняли Черемхово и стали готовиться к штурму Иркутска. Разбив под Усолье – Сибирским группу прикрытия, каппелевцы подошли вплотную к Иркутску, на подступах к которому 5-6 февраля завязались жестокие бои. Особенно тяжелые бои проходили под деревнями Суховской и Олонками. В своем ультиматуме, отправленном красным, Войцеховский, который вступил в командование белой армией после смерти генерала Каппеля, потребовал отвести их войска к северу, выдать Колчака и золотой запас. Обеспечить белые армии продовольствием, фуражом и теплой одеждой на 50 тысяч человек.
Боясь, что Колчак будет освобожден белыми, 6 февраля военно-революционный комитет принял постановление № 27 о расстреле Верховного Правителя России. 7 февраля в 5 часов утра приговор был приведен в исполнение. После ожесточенных и кровопролитных боев, узнав о расстреле Колчака, Войцеховский прекратил штурм Иркутска и, разделив армию на две группы, начал обходить город. Одна группа двинулась на север, обогнув Байкал, вошла в Забайкалье, а другая, перейдя линию железной дороги между Глазковым и станцией Иннокентиевской, обогнув Иркутск с юга, направилась в сторону Читы.
10 февраля ст. Иннокентиевская была занята красными. В ночь с 1-го на 2-е марта Иркутск покинули последние чешские эшелоны, а 7 марта в город вступили части красной армии.
В начале марта 1920 года каппелевцы, сумевшие уйти за Байкал, дошли до Читы и объявили о своем подчинении атаману Семенову, назначенному Колчаком главнокомандующим в Восточной Сибири. Они воевали с красными до конца 1920 года в составе 3-го корпуса под командованием генерал-лейтенанта Молчанова. Осенью 1920 года прах Владимира Каппеля был перевезен из Забайкалья в Харбин, а каппелевцы еще два года продолжали борьбу с большевиками на Дальнем Востоке. В составе 3-го корпуса была и 15 Воткинская дивизия…
В апреле 1920 года на окраине села Владимиро-Александровское, был собран весь офицерский состав дивизии, вернее того, что от нее осталось после непрерывных и жестоких боев с советскими войсками. Обсуждался вопрос оставления Приморья и ухода в Китай. Два генерала, несколько полковников, и другой офицерский состав, находились в общей аудитории, разместившись на лавках, табуретах, и стульях, рядом с домом. В котором размещался штаб дивизии.
За вынесенным из избы столом находился начальник дивизии генерал Молчанов. За стулом, на котором сидел генерал, было закреплено знамя 1 Воткинского полка, которое и было символом дивизии. Зеленый ее цвет символизировал цвет Родины, ее надежд, ее полей и лесов, красный – принадлежность к рабочему классу и солидарность с рабочими.
Генерал Молчанов начал без предисловий, - Все мы с вами помним, когда были в Омске, в нашу дивизию приехала комиссия омского правительства. Тогда присутствовал, ныне покойный Владимир Оскарович Каппель. Я видел, как его раздражали эти высокие штатские чины. Они тогда приехали, чтобы посмотреть и познакомиться с восставшими против большевиков ижевцевцами и воткинцами. А когда эта комиссия увидела, что в дивизии вместо младших офицеров были начальниками старшие рабочие, к которым рядовые бойцы обращались со словом «товарищ», члены комиссии, сразу заявили, - это не наши солдаты, из них толка не будет! А ведь этих уральских рабочих в дивизии было около 40 тысяч человек стойких бойцов. Это была сила, да и какой козырь против большевиков.
Далее, господа офицеры, теперь обращаюсь лично к вам. Все вы посвятили свою жизнь служению Родине, и хотел бы продолжить словами покойного генерала Каппеля, который говорил мне об этом лично. Да, теперь гражданская война. Кто ее не понимает, того учить некогда. Нужно дать возможность работать в деле освобождения Родины не тем, кто, по каким-то привилегиям или за выслугу лет, имеет право занимать тот или другой пост, а тем, кто может, понимает и знает, что нужно делать. Большинство из нас, будучи незнакомы с политической жизнью государства, попали впросак. И многим трудно в этом разобраться. Революция – это мощный, неудержимый поток, и пытаться остановить его – сплошное безумие. Нужно дать этому потоку желаемое направление и пустить его по желаемому руслу. Но мы не хотели и даже не желали этого понять… Мы имеем дело с тяжелобольной Россией. И вместо того, чтобы ее лечить, мы заботимся о цвете ее наряда. Этому пример, господа, знакомства Омского правительства с солдатами нашей 15 Воткинской дивизией. Теперь учить, что можно и как нужно того, кто не понимает главного, - поздно.
А ведь мы с вами знаем, что восстали они, когда Каппелем была взята Казань, и впоследствии, под нашим с вами командованием, прошли через всю Сибирь и бились с большевиками в Приморье. Один против десятерых, раздетые и почти безоружные против хорошо вооруженных и тепло одетых красноармейцев…
Я не буду вас призывать воевать дальше. Я просто скажу. Кто желает, тот может остаться со мной и продолжать борьбу с большевиками. Кто не желает, может уходить в Китай. И прошу объявить об этом всем нижним чинам. Они сделали все что могли. Особенно касается тех, у кого в обозе семьи. Пожалуйста, я выделяю вам продовольствие,
обоз, фураж. Оружие и боеприпасы у вас есть. На границе все лишние боеприпасы оставите сопровождающим вас офицерам, оставите только личное оружие…
Штабс - капитан Склюев, обратился к стоявшему вдали насупленному офицеру. – У вас тяжело больная жена. Я даю вам приказ возглавить обоз с беженцами и завтра, рано утром отправляться в сторону границы.
-Все, господа офицеры, совещание закончено. Завтра, после отправки беженцев, снова в бой. Командиров полков прошу остаться. Остальные все свободны…
15 Воткинская стрелковая дивизия под командованием генерала Молчанова продолжала биться с большевиками в Приморье до конца 1922 года…
Прорвавшись с остатками 15 Воткинской дивизии к атаману Семенову, генерал Молчанов принял командование 3-м стрелковым корпусом, в который влились остатки его дивизии – Ижевско-Воткинской полк. Не выходя из тяжелых боев с красными, после знаменитых Волочаевских боев в феврале 1922 года, ему пришлось отступить за Иман. При реорганизации армии в Земскую Рать генерала Дитерихса, Молчанов возглавил прежний 3-й корпус, переименованный в Поволжскую группу. В боях под Спасском, земцы потерпели окончательное поражение и отступили в Китай… На этом, история прикамских частей закончилась.
Автор попытался найти участников Ижевско - Воткинских восстаний, тех, которые могли после себя могли оставить свои воспоминания. И ему повезло, он нашел бывшего командира Прикамского стрелкового полка 15 Воткинской стрелковой дивизии полковника А.Г.Ефимова, который перед своей смертью, (1972 год, похоронен в Сан – Франциско) об этих кровавых событиях написал книгу, которая чтьаьелям представлена ниже:
Итак, кто они те, немногие участники того, далекого восстания в Прикамье, о которых автору удалось узнать совсем немного…
Ефимов Авенир Геннадьевич, р. 19 октября 1888 г. Симбирский кадетский корпус (1907), Николаевское инженерное училище (1910). В белых войсках Восточного фронта со взятия Казани. Участник Ижевско-Воткинского восстания. В сентябре-октябре 1918 г. командир Ижевского стрелкового полка. По окончании курсов военного времени академии Генштаба - в штабе 2-го Уфимского корпуса, с 24 февраля 1919 г. начальник штаба Ижевской бригады, капитан, затем Ижевской дивизии, с 11 декабря 1919 г. командир Ижевского конного полка, с 12 марта 1920 г. командир Ижевского полка, с 25 августа 1921 г. командир Ижевско-Воткинской бригады и. колонны в Хабаровском походе, в сентябре 1922 г. командир Прикамского стрелкового полка. Полковник. В эмиграции в 1923 г. в Гирине и Шанхае, затем в 1932 г. в США. Член Общества Ветеранов, редактор “Вестника Общества Ветеранов Великой Войны в Сан-Франциско”, к 1967 г. сотрудник журнала “Военная Быль”. Умер 25 апреля 1972 г. в Сан-Франциско (США).
Солдатов. Капитан. В белых войсках Восточного фронта. Председатель Союза фронтовиков в Ижевске, один из руководителей Ижевско-Воткинского восстания, член обороны, затем в декабре 1921 г. В Ижевском полку. Впоследствии полковник. В эмиграции в Шанхае, с 1927 г. В Шанхайском Русском полку. Умер после 1943 г.
Унтер-офицер Осколков (в дальнейшем – подпрапорщик) прошел с ижевскими формированиями всю войну и в составе Ижевского полка был убит 4 января 1922 года под Ольгохтой во время Хабаровского похода Дальневосточной армии.
Юрьев Георгий Николаевич. Из дворян Киевской Губернии. Михайловское артиллерийское училище. Штабс-капитан 5 –й артиллерийской бригады. В белых войсках восточного фронта. Один из руководителей Воткинского восстания. В августе 1918 года командир Ижевско - Воткинского отряда, затем командующий Сводной Воткинской дивизией, со 2 сентября начальник штаба частей Народной армии Воткинского района, с 20 октября 1918 года командующий Прикамской армией, с 3 до 11 января 1919 г. И с марта до октября 1919 года, начальник 15-й Воткинской стрелковой дивизии, затем помощник начальника дивизии морских стрелков. Орден Святого Георгия 4-й ст. Полковник (с января 1919 г.) Погиб осенью в районе ст. Кемчуг.
Болонкин Андрей Лаврентьевич, р. 30 сентября 1893 г. В Вятской губернии. Из рабочих Воткинского завода. Поручик. Участник Воткинского восстания. В августе 1918 г. Командир батальона, начальник Мишкинского боевого участка, в конце сентября назначен командовать Шарканским фронтом Воткинской Народно-революционной армии. С сентября 1918 года штабс-капитан. С 1 января 1919 года командир 4-го Воткинского полка, командир батальона Воткинской дивизии. Тяжело ранен, остался за линией фронта. Через год присоединился к своей части в Забайкалье. В январе 1922 года помощник командира Воткинского полка. Подполковник В эмиграции с 1922 г. В Китае.(С 1923 г. В Гирине, с 1923 г. В Австралии (Брисбен, с 1929 г. Сидней). Участник монархического движения. Умер 9 октября 1970 г. в Сиднее.
Корнет, князь Ухтомский Ю.П. В белых войсках Восточного фронта. С 17 сентября 1918 года начальник штаба войск Народной армии Сарапульского района.
Альбокринов Николай Петрович. Подполковник. В белых войсках Восточного фронта с сентября 1918 года. (перешел от красных), начальник штаба Воткинской Народно-Революционной армии. В ноябре 1918 года в штабе Прикамской армии, с января по май 1919 г. Начальник 15 –й Воткинской стрелковой дивизии. Полковник.
....Дробинин Владимир Никанорович, родился в 1890 г. Из крестьян Вятской губернии. Реальное училище в Сарапуле(1913), Ораниенбаумская школа прапорщиков (1916). Поручик, командир батальона 75-го пехотного полка, Георгиевский кавалер. В белых войсках Восточного фронта. В августе 1918 г. Участник Воткинского восстания, начальник Кельчинского боевого участка, в начале сентября 1918 г. Командир 3 –го ботальона 1-го Воткинского полка, заводского 17-го августа стрелкового полка, ноябрь 1918 года, командир 2-го батальона Воткинского полка, адъютант штаба Воткинской дивизии. С января 1919 г. Врио командира 4-го Воткинского полка, штабс – капитан. С мая 1919 г. Командир Воткинского конного дивизиона. С января 1920 года ротмистр, подполковник. Участник Сибирского Ледяного похода. С сентября 1922 года командир Прикамского конного дивизиона. В эмиграции в Китае, полковник. Умер 7 марта 1950 года в русском лагере беженцев на о. Тубабао (Филиппины).
Бускин Иван. Поручик. В белых войсках Восточного фронта. В ноябре 1918 года командир 2-го батальона 4-го Воткинского полка. Октябрь 1920 г. Командир 3-й роты Воткинского полка. Штабс-капитан. Участник Сибирского Ледяного похода. Убит 4 января 1922 года под Ольгохтой.
Вот как показал события тех лет, непосредственный их участник А. Г. Ефимов…
ИЖЕВЦЫ И ВОТКИНЦЫ
В борьбе с большевиками на Восточном фронте большое участие приняли рабочие некоторых приуральских заводов. Дружно восставали они против гнета и издевательств власти, которая называла себя “рабоче-крестьянской”. Рабочие формирования отличались крепкой сплоченностью состава и выдающейся стойкостью в боях. Наибольшую известность заслужили ижевские и воткинские рабочие, восстание которых осенью 1918 года нанесло большевикам тяжелый удар и отвлекло у них значительные силы с других участков фронта. В дальнейшем восставшие рабочие влились в общий фонт борьбы.
В историю Гражданской войны ижевцы и воткинцы вписали своими подвигами много ярких и красивых страниц. Они обильно полили своею кровью длинный путь от родных заводов до берегов Тихого океана.
Те, которых судьба пощадила в боях, не покорились власти Советов, и ушли в изгнание. В чужих краях они бережно хранят память о днях, проведенных в борьбе за счастье родной страны, и чтят свято память своих погибших братьев.
Этот очерк дает краткую историю восстания и борьбы ижевцев и воткинцев с поработителями русского народа.
Ижевский завод
Основателем завода был мастер Дерябин, построивший в 1752 году небольшой железоделательный завод, из которого с годами вырос огромный оружейный завод. Мастеру Дерябину на берегу Заводского озера стоит памятник.
Завод расположен среди лесов на реке Иж в Сарапульском уезде Вятской губернии, в 40 верстах от реки Камы. В 1774 году завод был разрушен Пугачевым, но после усмирения бунта восстановлен.
В 1807 году на заводе начали выделываться ружья. С 1809 года он перешел в ведение военного ведомства. В некоторые годы выделка ружей сдавалась частным предпринимателям. Игольчатые ружья выделывал капитан Бильдерлинг, а “берданки” начал выделывать капитан Страндершельд.
С 1873 года на заводе начали изготовлять разные сорта стали для ружейных стволов и частей и для выделки инструментов. Завод обратился в двойной - оружейный и сталелитейный - и начал быстро расширяться. В 1884 году он перешел в ведение Главного артиллерийского управления.
Для обеспечения своей работы завод имел земельный надел в 130 тысяч десятин, из которых 120 000 десятин леса. Завод работал на древесном топливе.
Перед 1-й мировой войной завод выделывал для армии 150 000 винтовок в год и стволы для всех остальных ружейных заводов, а всего до полумиллиона стволов ежегодно. Кроме того, вырабатывалась сталь для ружейных частей, для артиллерийских щитов, пружинных накатников, лафетов, инструментальная сталь для артиллерийских заводов и т. д.
С 1904 года завод выделывал в год до 200 000 снарядов мелкого калибра.
Кроме казенных заводов, в Ижевске обосновалось несколько небольших частных заводов, выделывавших охотничьи ружья (Евдокимова, Петрова, Березина и др.).
Перед войной в Ижевске работало до 18 000 рабочих, составлявших вместе с семьями и нерабочим населением завода около 50 000 жителей.
Кроме того, крестьяне соседних деревень были тесно связаны с заводом, находя там подсобный заработок в сбыте своих продуктов и получая работу для завода, особенно по заготовке лесных материалов и дров, подвозя их на завод, и по перевозке готовых изделий на железную дорогу и на пристань Гальяны на реке Каме.
Заводские мастерские были на одной стороне реки Иж, поселения рабочих - на другой. Запруда на реке образовывала большое озеро, и дамба служила для сообщения между заводом и жилым районом. Водяная энергия озера приводила в движение электрические установки завода.
За более чем полуторавековое существование жизнь завода сложилась в устойчивых рамках большого государственного предприятия и текла спокойно и размеренно, как текут многоводные реки на великой русской равнине. Сменилось много поколений рабочих, и часто сыновья и внуки работали в тех же мастерских и на тех же станках и машинах, на которых работали их отцы и деды. Много искусных мастеров вырастил завод. Они вносили свои улучшения и усовершенствования в производство, и их именами гордились завод и рабочие.
Заводское население, обеспеченное постоянной работой, жило хорошо и в достатке. Большинство рабочих семей имело собственные дома и участки земли с садами, огородами и покосами. Кроме заводских школ для специалистов, в Ижевске было много начальных и средних школ для детей рабочих.
Было несколько церквей. Красивый, великолепной архитектуры Михайловский собор, построенный на средства, собранные самими рабочими, украшал жилую часть завода. В большие праздники в соборе и на улицах можно было видеть рабочих в кафтанах старинного покроя. Это были мастера, получившие кафтаны по Царскому указу в награду за отличную работу и разные заслуги. Они очень гордились Царским подарком, а сами со стороны остального населения пользовались большим почетом и уважением.
Молодежь любила сходиться вместе и гулять по улицам с песнями и гармошками. Случались и драки между группой парней с одной улицы или района с такой же группой соседней. Это было в порядке вещей, но приучало незаметно теснее держаться “своих” и не забывать о взаимной выручке.
Из поколения в поколение складывались характер и качества ижевских рабочих: трудолюбие, независимость взглядов, любовь к крепкому семейному и общественному укладу, привязанность к своему кормильцу-заводу, стойкость душевных качеств, горячее русское сердце, не склонное терпеть несправедливость и обиду, и готовность отдать все, не исключая своей жизни, за родную страну и правое дело.
Война и революция
Мировая война, вспыхнувшая в 1914 году, внесла много перемен в жизнь завода. Часть рабочих была призвана в ряды армии, и многие из них отдали свою жизнь за Родину.
Вместо ушедших на фронт на все возраставшее производство винтовок и стальных изделий стали прибывать рабочие из Москвы, Петрограда и других промышленных центров. Количество новых рабочих росло, и к началу революции число работавших на заводе достигло 27 000, в том числе несколько сот женщин. Считая крестьян, работавших в лесу и на перевозках, на заводе и для завода работало до 40 000 человек.
Среди вновь прибывших было значительное количество сторонников разных сортов крайних учений. Как и везде, они вели предательскую работу по разрушению старой России и подготовляли захват власти, пользуясь временем войны. И добились своего. Вспыхнула революция, развалился фронт.
Ижевцы, призванные в армию, начали возвращаться домой. Они надеялись вернуться к своей привычной работе на заводе, но пришельцы заняли их места. К тому же и работы из-за начавшейся разрухи стало меньше. Образовавшиеся большевистские комитеты, сплошь из пришлого элемента, очень враждебно встретили вернувшихся с фронта, как враждебно относились они и ко всем порядкам на заводе, и к частной жизни рабочих с ее “буржуазным” укладом.
Два раза избирался “совет” рабочих, и рабочие проводили беспартийных и умеренных. Оба раза последовал разгон “советов” и аресты видных представителей населения, неугодных большевикам. Прибывших с фронта рабочих местная красная правящая головка лишила всех заработанных и заслуженных на заводе и на фронте прав и преимуществ. “Записывайся в партию и делай, что тебе прикажут комиссары, или жди очереди быть обвиненным в контрреволюции, быть арестованным и подвергнуться пыткам и смерти в подвалах чекистов” - таков был смысл “завоеваний революции”, приготовленный для вернувшихся домой защитников Родины.
Но вернувшиеся солдаты-рабочие не пожелали вступать в партию большевиков. Они и на фронте, и здесь дома быстро познали преступный, разбойничий нрав новой власти и стали противиться ее преследованиям, произволу и гнету. Создали “Союз фронтовиков” - правление в доме Семенова на Казанской улице. Задача Союза - защита экономических интересов бывших рабочих завода, вернувшихся с фронта. Устав не был утвержден большевистскими главарями, так как не говорил ничего о поддержке советской власти.
Жизнь становилась все тяжелее и тяжелее. Начали исчезать предметы первой необходимости. Запрещалась свободная торговля. Введена карточная система, по которой комиссары и их подручные получали все в избытке, а рабочие - крохи. Пошли обыски, отнимали золото, серебро, деньги, перерывая весь домашний скарб, выворачивая половицы, у некоторых по три раза. Готовилась хлебная монополия. Цель - прикрутить рабочего и заставить исполнять все прихоти советской власти, так как в Вятской губернии никакого голода не могло быть. У вотяков-крестьян огромные скирды хлеба накапливались годами, и его запасы были неисчерпаемы.
5 или 6 августа произошло первое столкновение с большевиками на базаре. Прекращая частную торговлю хлебом, они послали конных милицейских разогнать хлебных торговок. Последние имели для отвешивания хлеба безмены. Торговки накинулись на милицейских, стащили их с лошадей и избили безменами. Толпа на базаре помогла торговкам избивать милицейских.
Встречая сопротивление, советчики усилили преследования и расправы. Производились аресты купцов, мастеровых и др. Из купцов несколько было расстреляно для устрашения населения. Из рабочих мастеров убит ни в чем не повинный Круговых. Убит любимый рабочими токарь Сосулин. Он смело выступал на собраниях против большевиков, их притеснений и зверств. Возвращаясь с одного из собраний, он был застрелен из-за угла. Многие, предупрежденные об очередной расправе, скрылись из завода, находя убежище в окрестных деревнях или в глухом лесу, в землянках. Их жены тайно возили им продукты и сообщали о положении на заводе и событиях вне его.
А события на заводе и в России шли своим чередом. Багряные тучи кровавой Гражданской войны начали заволакивать небо родной страны и приближаться к Ижевску. Давно уже доходили сведения о восстаниях и борьбе с большевиками на Юге России, в Оренбургских степях, на Урале, в Сибири... Наконец, борьба против красных стала распространяться по Волге и подошла вплотную, когда большевики 6 августа бежали из Казани.
Захват Казани отрядом Каппеля и чехами сильно всполошил большевиков. Их Восточный фронт резался в центре на две части. Главари большевиков в Ижевске получили приказ немедленно мобилизовать рабочих и двинуть их на Казань. Рано утром 7 августа они собрали митинг и, вопя о спасении завоеваний революции, требовали от рабочих подчиниться приказу и выступить на фронт.
Союз фронтовиков был к этому готов и имел заранее разработанный план. Остальные рабочие присоединились к фронтовикам и поддержали их. Тут же большевистским главарям были предъявлены требования из 10 пунктов, из которых важнейшие: 1) призвать всех от 18 до 30 (40) лет; 2) вооружить и обмундировать на заводе и отправить всех вместе; 3) обеспечить семьи; 4) охранять завод и плотину рабочими и т. д.
Комиссары почуяли заговор. Их ответы: 1) не надеются справиться с мобилизацией и призывают 4-5 сроков; 2) вооружить не могут - налицо только 300 винтовок, остальные будут выданы на фронте; 3) о семьях будут заботиться; 4) плотина охраняется надежно и красноармейцами и т. д.
- Коли так - не пойдем! Долой Советы! - послышались крики из толпы рабочих.
Большевики поспешили закрыть митинг, но рабочие не разошлись. Председатель Союза фронтовиков Солдатов предложил перейти к штабу Союза на Казанской улице, и рабочие стройно, с пением ушли туда и продолжали обсуждать требования советчиков.
Так началось открытое выступление против красной власти ижевских рабочих, пока без кровавого столкновения. Но и оно не заставило себя долго ждать. Вечером распространилось известие, что Солдатов и многие члены Союза фронтовиков арестованы.
Рано утром 8 августа загудел гудок. Этот заводской гудок отличался большой мощностью, и его рев можно было слышать за 40 верст от завода. Рабочие бросились по условленному заранее плану в пристрелочную мастерскую, где были винтовки и патроны. Разоружили растерявшихся часовых из пленных австрийцев, разделили найденный запас патронов - кому по 5-15, другим не досталось ничего.
Красные разгоняют толпы на улицах, запрещают собираться, грозят расстрелом. На Нагорной части, где были казармы красноармейцев, послышались выстрелы. Напряжение нарастало. Но вот на плотине появились вооруженные рабочие. Пришедший с фронта лихой унтер-офицер Осколков бросился вперед и дал первый выстрел по заставе красных, загородивших дорогу. Бой начался. Другой отряд рабочих по Долгому мосту двинулся в обход. Поднялся весь завод.
Кое у кого были припрятаны винтовки. Но оружия было мало, и вооружиться могли немногие. У красных было более 700 вооруженных: рота красноармейцев, две батареи, 100 пеших и 20 конных милиционеров и несколько “продовольственных” отрядов для выколачивания хлеба.
Бой разбился на отдельные очаги. Дрались с ожесточением обе стороны. Около полуночи весь завод был очищен от красных, понесших большие потери и разбежавшихся по разным направлениям.
Ночью враг бежал, а рано утром 9 августа началась дружная работа по организации обороны. Всем было ясно, что “рабоче-крестьянская” власть постарается как можно скорее задушить этот взрыв рабочего гнева.
Борьба предстояла упорная и ожесточенная, не на жизнь, а на смерть. Время было дорого, надо было немедленно выработать руководство военными действиями и организовать вооруженные силы. Собравшиеся фронтовики выбрали штаб обороны в составе трех лиц - капитанов Цыганова и Солдатова и поручика Зебзиева.
Командование вооруженными силами предложили полковнику Федичкину, единственному строевому кадровому офицеру, оказавшемуся на заводе. Стрелок 13-го Туркестанского полка, он получил большой боевой опыт на Кавказском фронте и был награжден многими боевыми наградами, в том числе орденом Святого Георгия 4-й степени. Свою боевую службу он начал молодым офицером еще в Японскую войну.
Заведующий школой оружейных мастеров полковник Сорочинский организовал интендантство. Жандармский полковник в отставке Власов был призван в штаб. Другие офицеры мирного времени, составлявшие мирно настроенный старший артиллерийский технический персонал, уклонились от помощи восставшим. Непосредственное ведение боевых действий пало на унтер-офицеров и офицеров военного времени, которых не успели добить война и “великая бескровная”. Большинство из них до войны были рабочими и техниками на заводе.
Наиболее опытные из них назначались командующими “фронтами” и командирами рот. “Фронтами” назывались направления, с которых угрожал враг, - Казанский, Северный, Кальянский (пристань на реке Каме), Агрызский (станция ж.д. к югу от Ижевска) и т. д. Отряд, действовавший на данном направлении, - “фронт”, - состоял из нескольких рот. В спокойное время роты по очереди несли охранение, по тревоге собирались все.
В первых боях участвовали только отряд (рота) артиллерийских техников и отряд фронтовиков. По мере усиления нажима красных организовывалось все большее количество рот, число которых дошло до 50, в среднем силою в 100 штыков, иногда (на Северном фронте) до 250 штыков.
Роты имели номера, а некоторые из них и названия, указывающие на состав роты. Были роты: “Техническая” - из техников завода, отлично действовавшая под командой своего энергичного командира, шт.-капитана Куракина; были роты “крестьянские”, состав которых был преимущественно или полностью из крестьян; позднее была сформирована рота “Учредительного собрания”; 30-я рота называлась “Лесной”, сформированная, по-видимому, из лесников, и командовал этой ротой лесничий, поручик Лесин, выдающийся своей смелостью и умением производить глубокие разведки в районы красных, дававшие полные данные о силах и расположении противника.
Ижевский завод зажил жизнью “военного лагеря”. Рабочие сражались на фронтах, несли охранение, работали у станков. Выделка винтовок, упавшая при большевиках до 600 штук в сутки, поднялась до 2500. Все население приняло участие в обороне завода - женщины кормили бойцов на фронте, рыли окопы, работали на заводе; подростки также рыли окопы, набивали пулеметные ленты, делали много другой работы по своим силам...
Бои начались на другой же день после восстания. Утром 9 августа с линии Казанской ж. д. предупредили, что для подавления восстания на завод направляется в поезде отряд красных. Полковник Федичкин немедленно собрал отряд в 300 фронтовиков и выступил навстречу. В 5 верстах был встречен поезд красных. Быстро развернувшись, ижевцы охватили поезд с обеих сторон. Красные, пытавшиеся выскочить из вагонов, падали тут же под пулями фронтовиков. Полковник Федичкин предложил им сдаться, что они и поспешили сделать в количестве 300 человек.
14 августа большевики повели наступление с двух сторон: опять со стороны Казани и от пристани Гальяны. Со стороны Казани красные послали отряд в двух поездах, силою в две с половиной тысячи. Их встречает тот же небольшой отряд фронтовиков в 300 человек. В 6 верстах от завода ижевцы разобрали путь, а сами укрыто расположились по сторонам в кустах.
Передний поезд остановился перед разобранным местом. Вследствие большой численности красных ижевцы не обнаруживали себя и расстреливали их из кустов. Красные вывесили белые флаги и сдались. Ижевцы прекратили огонь, и в этот момент 40 красных бросились бежать в лес. Все они были переловлены и оказались членами ижевской большевистской головки, терроризировавшей население завода и скрывшейся после восстания. Их связали и после исправления пути, в их же поездах, отдельно от остальных пленных, отправили в Ижевск для получения должной “награды”.
По шоссе со стороны пристани Гальяны в этот день наступал небольшой отряд красных в 200 пеших и 50 конных с четырех пулеметами. Штаб обороны выслал против них роту артиллерийских техников под командой шт.-капитана Куракина. Красные бежали.
Бои у Ижевска 17-19 августа
Первые бои восставших рабочих были удачны для них, но указывали, что красная власть не остановится ни перед какими мерами, чтобы задавить восставших. Действительно, 17 августа враг снова повел наступление со стороны Казани и от города Сарапула через пристань Гальяны.
Ожидая нового наступления со стороны Казани, ижевцы в 12 верстах от завода выбрали на холмистой и покрытой кустами местности хорошую позицию, вырыли и умело замаскировали окопы, прорыли ходы сообщения, устроили наблюдательные пункты, измерили точные расстояния.
На позиции был поставлен постоянный гарнизон в 800 бойцов под командой поручика Зебзиева. В 6 верстах перед позицией железнодорожный путь был разрушен, чтобы не дать возможности бронепоездам противника подходить близко к позиции.
Утром 17 августа красный отряд в 2000 пехотинцев, 200 конных, с 8 орудиями и несколькими десятками пулеметов доехал до разрушенного участка и начал разгружаться. В сторону Ижевска был послан конный разъезд. Двигаясь по грунтовой дороге, шедшей рядом с железнодорожным полотном, разведчики проехали мимо ижевцев, не обнаружив их. Двигаясь дальше, они доехали до пригорка, с которого был виден завод. Нигде на дороге не было никакого движения. Разъезд вернулся и доложил об отсутствии “противника”.
Красные в походной колонне, без надлежащего охранения, двинулись на Ижевск. Ижевцы подпустили их вплотную к позиции и здесь покрыли колонну пулеметным огнем из своего единственного пулемета и перекрестным огнем винтовок с обеих сторон дороги. Неожиданное появление врага вызвало общую панику. Необстрелянные крестьянские лошади, бывшие в большом количестве в обозе красных, кинулись назад или в сторону, в лес, и расстроили ряды колонны. Началось беспорядочное отступление. Ижевцы преследовали врага 6 верст, захватив разное брошенное снаряжение и имущество и много пленных.
Со стороны Гальяны в этот день началось наступление больших сил красных. На этот раз они собрали из своей 2-й армии все боеспособное и послали в Ижевск около 6000 бойцов с 8 3-дюймовыми пушками, 2 полевыми гаубицами и 32 пулеметами. В отряде было значительное количество коммунистов и преданных красным латышей и мадьяр. Отрядом командовал опытный и осторожный большевик Антонов.
Несколько десятков артиллерийских техников под командой капитана Куракина загородили им дорогу. Антонов начал их окружать, но они скрылись в лесу. Наступила ночь. Антонов побоялся вступить в лесную просеку, по которой шло шоссе к Ижевску, и остановился на ночлег в селе Завьялове.
Ночью Куракин отправился на завод, взял несколько пудов пороха и вернулся в лес. В 6 - 7 верстах от Ижевска был подготовлен взрыв моста и оставлены два подрывника из отряда Куракина. Один из них, Владимир Аксенов, кончил Воткинское среднетехническое училище, фамилия второго не сохранилась.
После полудня 18 августа колонна Антонова подошла к Ижевску на 6 верст и начала переходить мост. Раздался взрыв, и 200 красных полетели на воздух. Поднялась паника, с трудом прекращенная. Но герои подрывники были обнаружены и тут же расстреляны.
Восстановив порядок, красные выкатили пушки и начали обстреливать Ижевск. Загудел гудок. Гудел не переставая. Отовсюду стекались рабочие, формировались фронтовиками в роты и шли в сторону противника. У шоссе при входе в лес полковник Федичкин встречал подходивших и направлял в лес по обе стороны шоссейной просеки. Он решил окружить красных со всех сторон и уничтожить весь отряд.
Под командой капитана Цыганова ижевцы распространились по лесу, обходя левый фланг противника; шт.-капитан Перевалов обходил правый фланг и имел задачу зайти также в тыл красному отряду; шт.-капитан Терентьев действовал с фронта. Подходившие позднее роты направлялись на усиление ушедших раньше. Старый лес скрывал все движения ижевцев. Когда со всех сторон показался невидимый до того противник, красные развили бешеный огонь. Ижевцы залегли в лесу или залезли на деревья, отвечая редко, но метко.
Ночь застала обе стороны на занятых позициях, и огневой бой постепенно затих. Близился рассвет. Вытянувшиеся вдоль шоссе цепи красных беспомощно лежали перед двумя стенами темного леса. Рявкнул могучий гудок. Раздалось громкое “Ура!”, и жестокая штыковая атака закончила существование красного отряда. Ижевцы захватили в полной исправности все орудия и пулеметы, и большой обоз красных. Антонову удалось бежать с небольшой группой своих подчиненных.
Население Ижевска третий день тревожно ожидало развязки. Быстро разносится радостная весть - полная, блестящая победа. Ижевск встречает возвращение своих героев колокольным звоном и крестным ходом. На глазах у всех слезы, на устах молитвы и приветствия победителям. Соборный хор поет благодарение Всевышнему.
Восстание на Воткинском заводе
В тот день 17 августа, когда красные повели с двух сторон наступление на ижевцев, собираясь сокрушить их сопротивление, их ожидал новый удар - восстание воткинцев.
Положение в Воткинске под игом большевистской власти создалось такое же, как и в Ижевске. Те же преследования со стороны комиссаров - обыски, аресты, пытки в Чека и, как в Ижевске, особенное внимание к вернувшимся с войны защитникам Родины, организовавшим Союз фронтовиков. Но у воткинцев было очень мало оружия. Договорившись с ижевцами, воткинцы приготовились к выступлению.
Союз фронтовиков, около 180 человек, под командой унтер-офицера Корякова, тайно выбравшись с завода, направился в Ижевск за оружием. Получив оружие, отряд воткинских фронтовиков и 15-я рота ижевцев подошли утром 17 августа к заводу и быстрым ударом опрокинули отряды красных матросов и красногвардейцев. Председателю Совета удалось бежать, но его охрана была захвачена почти целиком. Озлобленное против советской власти население не дало им возможности ускользнуть.
Бой закончился, и радостный колокольный звон раздался со всех церквей. Жители Воткинска, как на Пасху, радостно обнимали и приветствовали друг друга. На похороны павших в бою освободителей собралось почти все население завода. У открытых могил люди плакали и давали клятву защищать вновь завоеванную свободу и Родину до последнего издыхания. Так вспоминает об этом дне один из воткинцев, который участвовал в восстании ижевцев, потом вернулся в свой родной завод и был назначен затем командиром 4-го Воткинского полка.
После окончания боя лишь немногим красным удалось спастись бегством, главным образом в сторону ст. Чепца Пермской железной дороги. Большое число разбежавшихся большевиков было выловлено. Один из фронтовиков - М.И. Агафонов - захватил удиравшего конного милиционера, спешил его и, не теряя времени, стал собирать бывших кавалеристов, положив основание к сформированию воткинских конных частей. Этот доблестный и энергичный воин погиб в одном из боев при защите завода.
Как и в Ижевске, воткинцы энергично принялись за организацию вооруженных сил. Во главе командования был поставлен летчик капитан Нилов. Начальником штаба был выбран капитан Юрьев. Эти два офицера были единственными кадровыми офицерами старой армии, бывшими в Воткинске. Капитан Нилов оказался неудачным командиром, и его действия вызвали неудовольствие. Он проявил мало энергии в организации борьбы с большевиками и больше занимался политикой в духе углубления революции по рецептам Керенского, а не спасением Родины.
На общем собрании старшего командного состава и представителей общественных организаций на должность командующего Воткинской армией был выбран кап. Юрьев. Капитан Юрьев был энергичным организатором и, обладая талантом хорошего оратора, умел привлекать всех к дружной работе, подбадривать в неудачах и, во время тяжелых боев, вселять в ряды воткинцев уверенность в успехе. У воткинцев он пользовался большим доверием и любовью.
Присоединение Воткинского завода с его большим населением, примерно равным населению Ижевска, удвоило ряды восставших. Началась энергичная борьба двух огромных русских заводов и присоединившихся к ним крестьян с кровавой большевистской властью, борьба, полная подвигов, самопожертвования и любви к Родине. Если бы родившийся в Воткинске великий русский композитор П.И. Чайковский мог быть свидетелем этой борьбы, то к его чарующим музыкальным произведениям прибавилась бы еще одна увертюра.
В этом произведении, к знакомым мотивам “Увертюры 12-го года” - к перезвонам церковных колоколов - прибавился бы шум фабричных станков, прерываемый ревом заводских гудков и перекатами пулеметных очередей, а среди звуков чуждой “Марсельезы”, ставшей гимном русских революционеров, можно было бы услышать мотивы мадьярских военных песен, распеваемых на подступах к осажденным заводам ожесточенными наймитами красного интернационала.
Присоединение к восставшим крестьян
Восстание на Ижевском и Воткинском заводах распространилось среди крестьян в уездах Сарапульском, Малмыжском, Уржумском, отчасти также в Нолинском, Глазовском и Оханском. В Елабужском уезде вспыхнуло и разрослось независимо действовавшее восстание под руководством подполковника Молчанова. Вся южная часть Вятской губернии поднялась против красного гнета.
Ближайшие к заводам деревни и села сразу же поддержали восставших рабочих, так как были тесно связаны с ними общими интересами: работой, сбытом своих продуктов, родственными узами... Но кроме этого, у крестьян были свои счеты с большевистской властью. Богатая хлебом и разными сельскохозяйственными продуктами Вятская губерния привлекла внимание красных властителей страны. Сюда были посланы многочисленные “продовольственные” отряды для отбирания от крестьян хлеба, скота и других продуктов для питания больших голодающих городов и растущей Красной армии.
Эти отряды, составленные из подонков городских жителей, выпущенных из тюрем преступников, “красы и гордости революции” - матросов и другого сброда, отнимая от крестьян продукты пропитания, заодно грабили у них деньги и все ценное. Их “продовольственная” деятельность сопровождалась насилием, избиениями и нередко убийствами. После разгрома советской власти в Ижевском и Воткинском заводах, разбегаясь в разные стороны, эти отряды совершенно потеряли признаки организованных единиц и обратились в шайки мародеров.
Крестьяне и более дальних районов от восставших заводов искали способов отделаться от грабителей и пославшей их советской власти. В лесах и оврагах они устраивали сходы и слали в Ижевск своих представителей с просьбой дать им оружие. Взамен они обязались снабжать заводы съестными припасами. Полковник Федичкин и штаб обороны начали вооружать крестьян винтовками, руководить организацией у них отрядов и давали им боевые задачи.
Восстание разрослось на большую площадь. Площадь восстания достигла 12 -13 тысяч кв. верст с 700-800 тысяч населения. Но на картах красных же исторических изданий район восстания занимает по крайней мере площадь в 35 000 кв. верст, простираясь на параллели города Оса от реки Камы до реки Вятки более чем на 250 верст и с севера на юг примерно на 150 верст.
Руководство боевыми действиями в таком районе, покрытом труднопроходимыми лесами и болотами, было, конечно, затруднительно, но оно очень облегчалось сильно развитой телеграфной и телефонной сетью, построенной в Вятской губернии еще до Великой войны. Вятское земство было в России одним из наиболее деятельных - строительство дорог и телефонной связи было поставлено очень широко, как отлично было развито и школьное дело.
По сведениям некоторых ижевцев, на вооружение крестьянских отрядов было выдано не менее 60 000 винтовок; другие считают много больше. Крестьянские формирования значительно увеличили силы восставших рабочих, но усложнили питание боевыми припасами. Если старые запасы материалов на Ижевском заводе могли поддержать выделку большого количества винтовок, то с патронами дело обстояло плохо. В Ижевском заводе их запас был незначителен. Патроны, орудия и пулеметы добывались, главным образом, в боях у красных, иногда значительными партиями.
В этом отношении интересно показание одного участника. Он сообщает, что 3-я Красная армия, защищавшая Пермь и не имевшая возможности, вскоре после восстания, выделить достаточные силы для обеспечения железной дороги от Перми на Вятку, дала только кадры для нескольких полков. Для пополнения этих полков была произведена мобилизация в северных уездах Вятской губернии и в Пермской губернии.
Эти полки хорошо работали на пользу восставших: после встречи с противником они поспешно отступали или разбегались, оставляя свое оружие и боевые припасы. Их снова собирали и вооружали, а они снова повторяли прежнее, и так несколько раз, пока более надежные части не стали прибывать из центра страны на замену не желавшего воевать за советскую власть местного населения.
Разгром 2-й Красной армии
В бою под Ижевском 17-19 августа ижевцы уничтожили наиболее боеспособные части 2-й Красной армии. Надо было закончить полный разгром этой армии, уничтожив остатки их отрядов и тыловых учреждений, группировавшихся около города Сарапула. Здесь же был и штаб 2-й армии.
Полковник Федичкин послал шт.-капитана Куракина для очистки от красных дороги до пристани Гальяны. После захвата пристани этот же отряд направился на город Сарапул и очистил его от противника в конце августа.
Ижевцы переправились также на левый берег Камы и заняли там деревню Ершовку, Камбарский завод и некоторые другие пункты, где поставили небольшие гарнизоны. Связь между 2-й и 3-й армиями была прервана. Разгром боевых частей 2-й Красной армии обратился в полный развал всей армии.
Красный историк описывает, как “оставшиеся в Сарапуле силы, к которым присоединились отступавшие от Елабуги, а также прорвавшиеся к Сарапулу отряды, не могли устоять против натиска чехословаков (чехословаков здесь совершенно не было. - А. Е.) и вырвались из рук управления; часть этих отрядов бросилась к рекам Каме и Вятке, захватила пароходы и, грузя на них награбленное по дороге, стремительно поплыла вверх по р. Вятке, пьянствуя к распространяя по пути самые фантастические и нелепые слухи; те, кто не успел сесть на пароходы, продолжали в беспорядке отходить по берегам рек и по линии Екатеринбургской жел. дороги на Вятские Поляны”... В центре забили тревогу и срочно командировали новых красных командиров и комиссаров. Они направились в город Вятку, где торопились “...для противодействия дальнейшему распространению белогвардейских банд безотлагательно принять меры по укреплению г. Котельнич и обеспечению там железнодорожного моста от захвата и взрыва, а также построить окопы у сел Медведского и Петровского по р. Вятке”...
От Ижевска до города Котельнича по прямому расстоянию 300 верст, а до указанных сел 200 верст. “Безотлагательные меры” красных указывали, какую угрозу чувствовали они от дальнейшего распространения восстания. Вновь назначенные командиры и комиссары отправились из города Вятки на пароходе разыскивать рассыпавшуюся армию: “Чем дальше пароход спускался вниз, тем чаще стали попадаться тянущиеся в кильватерных колоннах пассажирские пароходы, буксиры с баржами и даже остатки боевой речной флотилии. Все это отступало; находившиеся на этих пароходах красноармейцы и матросы представляли совершенно разложившийся элемент, держали себя вызывающе, никаких приказов исполнять не желали; на пути грабили селения, пьянствовали. Остановить этих панически настроенных людей никто не был в силах, хотя попытки к этому делались... От одного из встреченных пароходов удалось узнать, что полевой штаб находится в Малмыже...”
В полевом штабе вновь приехавшие начальники нашли старый командный и политический состав в таком виде: “Все эти лица производили удручающее впечатление; вследствие целого ряда неудач и отступлений они были измучены, лишились всякой энергии и желания работать; настроение у всех было подавленное. От временно командующего каких-либо ценных и подробных сведений о действиях его отрядов и о противнике получить не удалось. Связь была лишь с ближайшими к штабу отрядами, так как для связи с более удаленными средств не имелось. Все виденное приводило к заключению, что, в сущности, армии никакой не существует и что нужно заново строить 2-ю армию...”
Таковы свидетельства самих красных - разгром их сил под Ижевском и в последующих боях вывел всю их 2-ю армию из строя.
Небольшие группы красных, не успевшие бежать вовремя, бродили в лесах к югу от железной дороги Казань-Сарапул. По красным сведениям, к югу от ст. Агрыз прятался отряд в 2000 человек под командой Чевырева. Присутствие этих групп красных в сравнительно недалеком расстоянии от восставших заводов препятствовало установлению надежной связи с другими антибольшевистскими силами.
Подготовка к решительному столкновению
Сентябрь месяц прошел в расширении района восстания; происходили стычки передовых частей, и обе стороны готовились к решительным боям. Ижевцы и воткинцы, освобождая от разбежавшихся шаек красных и от “продовольственных” отрядов ближайшие районы, продвигались на всех направлениях.
На западе ижевцы и присоединившиеся к ним крестьяне подходили к реке Вятке на участке городов Малмыж и Уржум. На севере под угрозой восставших находилась железная дорога Вятка-Пермь, где ижевцы подходили близко к городу Глазову, а воткинцы угрожали захватить ст. Чепцы. На востоке воткинцы были недалеко от города Оханска, одно время занимая большое село Сосновское, а на левом берегу Камы вели бои около города Оса. Оба города - Пермской губернии. К востоку от своего завода воткинцы за Камой занимали некоторые пункты; где происходили столкновения с левым флангом главного фронта 3-й Красной армии (5-я Уральская дивизия Красной армии).
К югу от заводов, как было сказано раньше, был взят город Сарапул, и далее к западу на железнодорожной линии Казань-Екатеринбург ижевцы вытеснили красных со ст. Агрыз, от которой шла ветка на Ижевск и Воткинск. Делались также попытки войти в связь с другими антибольшевистскими армиями для согласования действий и получения недостающего снабжения; с другой стороны - для отправки избытка винтовок туда, где они были нужны.
Запасы огнеприпасов были очень незначительны. Имевшиеся на заводе в Ижевске и захваченные в боях у красных снаряды и патроны таяли, а организовать их выделку в достаточном количестве не было возможности из-за отсутствия пороха, капсулей и других материалов. Некоторое количество ружейных патронов было сделано из старых, собранных в окопах гильз с пулями из красной проволочной меди.
Когда Казань была еще в белых руках, три ижевца добрались туда через красное расположение и просили о помощи присылкой боевого снабжения. Но казанцы переживали тяжелые дни и помочь не могли. Позднее все тот же энергичный шт.-капитан Куракин с небольшим отрядом добрался до Самары, получил там 10 000 трехдюймовых снарядов, 60 пудов взрывчатых веществ, деньги и разное другое снабжение. Все это он мог довезти только до города Бирска. Пробираясь через расположение красных, он вернулся в Ижевск, доставив лишь деньги и телефоны.
Только Волжская флотилия адмирала Старка и капитана 2-го ранга Федосьева, дошедшая после падения Казани до Сарапула, дала ижевцам одну 37-миллиметровую пушку с 50 снарядами, 40 000 ружейных патронов, 30 фунтов толу, 100 капсюлей для ручных гранат и 50 седел. Какая это была ничтожная помощь, можно судить по тому, что ижевцы на вооружение восставших крестьян выдали не менее 60 000 винтовок, а по некоторым сведениям - много больше. Количества патронов, полученных от флотилии, не хватило и по одному на винтовку.
В красном лагере шли усиленные приготовления для подавления восстания ижевцев и воткинцев. Разгром, бегство и полный развал 2-й Красной армии и явные сочувствие и помощь крестьян восставшим рабочим делали восстание чрезвычайно опасным для красной власти. Ненадежность мобилизованных из местного населения заставляла посылать войска из центра страны. Упорство в боевых столкновениях требовало посылки особо стойких частей, составленных из коммунистов, из отрядов “чрезвычаек”, из латышей и китайцев... Отряды наемных иноземцев по своей жестокости не отличались от доморощенных коммунистов, и борьба принимала свирепый, кровавый характер с большими потерями с обеих сторон.
Ижевцы, бывшие на “Северном” фронте, вспоминали, как им пришлось иметь дело с каким-то интернациональным полком, в котором все бойцы были одеты в красные рубахи. Сильно опьяневшие, они с пением “Интернационала”, переходившего при сближении в дикий рев, бросались на своего противника, несли большие потери, но повторяли атаки по нескольку раз.
На восстановленную 2-ю Красную армию возлагалась задача подавить восстание. 3-я армия помогала ей на севере, выделив для защиты железной дороги Вятка - Пермь сильные отряды, а для защиты города Перми с юга назначалась 5-я Уральская дивизия, расположенная в районе города Оса. 2-я армия с приездом новых командиров начала залечивать свои раны. Из разбитых, деморализованных и распущенных отрядов и групп новый командный и политический состав начал формировать батальоны, полки и дивизии.
Состав формирований стоит того, чтобы на нем остановиться. Пользуясь тем же источником (Гражданская война, т. 1), находим: “50-я, 51-я и 52-я маршевые роты Московского продовольственного отряда сводятся в батальон; отряды Елабужской и Мензелинской групп составляют 2-й батальон; отряды тт. Анисимова и Никулина составляют 3-й батальон. Все три батальона сводятся в 1-й сводный полк”. Из таких же маршевых рот и случайных отрядов формируется 2-й сводный полк. Третьим полком в образованную таким образом 1-ю сводную дивизию входит 1-й Смоленский полк. Полки снабжаются артиллерией. Например, во второй сводный полк придается 2 орудия Московского продовольственного отряда и 3 орудия морской батареи. Состав Московского продовольственного отряда из 50 с лишком рот с артиллерией, нагрянувших на крестьян Вятской губернии для “сбора” хлеба, разъясняет многое в ходе описываемых здесь событий. Хлеб собирали пушки. Кроме 1-й сводной дивизии, во 2-ю армию была придана временно Вятская дивизия.
После падения Казани 9 сентября у красных освободились новые силы, и на усиление 2-й армии прибыл отряд Азина. Этот отряд был усилен другими частями и переформирован во 2-ю сводную дивизию, состоявшую из трех пехотных полков, одного кавалерийского и артиллерийской бригады. В конце сентября на помощь 2-й армии подошла красная Волжская флотилия Раскольникова. На железной дороге у них появились бронепоезда.
В середине октября присылаются в эту армию роты чрезвычайных комиссий: Московской, Тамбовской, Смолено-Рязанской, Саратовской и Нижегородской. Из этих чекистов формируется 6-й сводный полк. Наконец, прибывают на усиление уже готовые сформированные полки: Карельский, Пензенский и Мусульманский.
Переформировывая и организуя 2-ю армию, усиливая ее надежными частями, красная власть снабжает ее большими боевыми запасами. Постепенно перевес сил и преимущества в материальном снабжении переходят на сторону красных.
Характер борьбы
За отсутствием документов и достаточно полных показаний участников, восстановить ход борьбы восставших рабочих и крестьян со все более увеличивающимися силами красных возможно лишь в самых общих чертах.
Личные впечатления и рассказы участников этих событий дают много ценных данных о все нараставшем упорстве и ожесточенности боев, начавшихся в конце сентября и в октябре превратившихся в почти ежедневные столкновения на всех направлениях. Но время, место и другие важные сведения обычно не указываются - они забыты.
Записи, которые велись некоторыми, погибли в последующих походах. Та же участь постигла приказы и другие документы частей. Предлагаемые здесь описания двух боев, как достаточно полные, могут дать представление о характере боевых действий.
В последних числах сентября были получены сведения, что в направлении к городу Сарапулу двигается со стороны города Уфы большой красный отряд. Воткинцы должны были выделить часть своих сил для защиты города Сарапула.
Не ожидавшимся с этого направления противником оказался отряд Блюхера, около 6 тысяч бойцов, который был отброшен атаманом Дутовым из пределов Оренбургской области на север, проскочил район Уфы восточнее этого города и теперь искал удобного пункта, чтобы прорваться в район красного расположения.
Блюхеру благополучно удавалось проходить по тылам белого фронта, так как здесь не было никаких значительных резервов. Все силы были или на фронте, или формировались в глубоком тылу. Мелкие отряды противника Блюхера не пугали. На ночлегах Блюхер применял удачный прием, располагая свои силы треугольником, в углах которого размещались боевые части, а внутри обозы. При нападении на один из пунктов расположения отряда гарнизон этого пункта отражал нападение, а другие высылали на помощь части, чтобы охватить противника с флангов и тыла. Небольшие отряды белых, встречавшие Блюхера, должны были отступать, чтобы не попасть в окружение и не быть уничтоженными. Применяя эту тактику и не встречая крупных сил белых, Блюхер успешно продвигался на север.
Получив сведения о движении отряда Блюхера к Сарапулу и не имея под рукой резервов, командовавший воткинцами капитан Юрьев вызвал командира только что сформированного батальона поручика Болонкина доблестного и энергичного боевого офицера, и направил его с батальоном в распоряжение Сарапульской народной армии корнета князя Ухтомского.
Сарапульская армия начала организовываться после захвата города ижевцами 31 августа, но состояла только из штаба и не имела боевых частей. В течение 24 часов батальон поручика Болонкина был переброшен в город Сарапул. Здесь командир батальона получил приказ двинуться в Михайловский завод, расположенный за рекой Камой, и препятствовать движению противника к городу Сарапулу.
Переправившись через реку Каму, батальон прибыл в указанный завод, где находился партизанский отряд прапорщика Преснова (впоследствии 15-й Михайловский полк 4-й Уфимской дивизии). Выяснив, что Блюхер расположился в 50-60 верстах к северо-востоку от Михайловского завода, поручик Болонкин выступил в сторону противника и ночью атаковал красных в деревне Запуново. В деревне находились мадьяры и красные казаки Каширина, закаленные в походах и боях против атамана Дутова в течение нескольких месяцев.
Бой отличался большим упорством, хотя и не был продолжительным. Воткинцы яростно атаковали красных и, после горячей схватки внутри деревни, заставили их поспешно отступить, бросив 200 повозок с боевым имуществом. Блюхер не решился ввязываться в дальнейший бой с дерзким противником, не стал прибегать к своему излюбленному приему - окружению с флангов - и, наверное, не предполагал, что против его 6-тысячного отряда находится всего один батальон воткинцев, во много раз слабейший и только что сформированный. Весь отряд Блюхера начал немедленное отступление на север, где вскоре вышел на линию красного фронта восточнее города Оса.
Воткинцы нанесли большие потери “блюхеровцам”, но и сами сильно пострадали - одних убитых было 83. Преследования красных, состоявших из конницы и пехоты на подводах и быстро уходивших, не было. У воткинцев было всего лишь несколько конных ординарцев. После прихода в район, занятый красными, отряд Блюхера был переформирован в 30-ю дивизию.
Воткинцам пришлось несколько раз встретиться со старым знакомым в Уральских горах и за Уралом. Блюхеру не удалось в этот период своей деятельности похвалиться большими успехами и выдвинуться на первые места советских полководцев. Прославился он позднее.
В первой половине октября, под напором красных, ижевцы начали сокращать свои растянутые фронты и отходить на позиции ближе к заводу. На Глазовском направлении они отошли к югу и держались верстах в 30 от завода, отражая натиски красных и переходя в контрнаступления. Деревня Якшур-Бадья и находившаяся недалеко южнее небольшая Заимка в несколько дворов были заняты крупными силами красных. Заимка стояла в густом лесу, недалеко от дороги Ижевский завод - деревня Якшур-Бадья.
Правая группа Северного фронта получила задачу разбить и отбросить противника из Заимки. Командующий группой подпоручик Вершинин с отрядом в 3000 бойцов выступил для выполнения задачи. В обход обоих флангов он послал по одной роте, а с главными силами двинулся по дороге, рассчитывая движение так, чтобы обходные роты имели время пробраться по старому, труднопроходимому лесу и ударить с флангов.
Обход с правого фланга был поручен прибывшей из Ижевска роте, состоявшей из 250 рабочих под командой прапорщика X. Пулеметов в роте не было. Орудий не было во всей группе подпоручика Вершинина, так как снаряды в октябре подошли к концу и имевшиеся пушки были отосланы на завод. Командир роты не внушал доверия: бледный, видимо болезненный, он имел, по словам участника боя, “вид обреченного человека”. Поэтому подпоручик Вершинин назначил к нему, под видом командира батальона, другого офицера. Но и этого случайного офицера он тоже не знал, а задача требовала руководства опытного боевого начальника.
Подпоручик Вершинин посылает с ротой также и своего помощника - поручик Михайлова. Последнего он знал очень хорошо, так как Михайлов был организатором и руководителем тайной антибольшевистской группы офицеров в городе Глазове. Вершинин состоял в группе у Михайлова. Вместе с другими офицерами этой организации они оба были захвачены, попали в тюрьму и оттуда совершили весьма рискованный и дерзкий побег.
Подпоручик Вершинин, совсем молодой офицер, раньше прибыл в район восстания и получил в командование правую группу Северного фронта. Поручик Михайлов, пробравшись к ижевцам позднее, попал помощником к своему соучастнику по тайной организации и бегству от большевиков. Отправляя поручика Михайлова в обходную роту, Вершинин был уверен, что успех обеспечен.
Рота углубилась в лес и взяла направление с расчетом выйти к Заимке справа. Движение было тяжелое - заросли кустов и особенно стволы огромных упавших деревьев, часто в аршин диаметром, заграждали дорогу. По истекшему времени выходило, что Заимка должна быть вблизи. Не видя ее, начали сомневаться, не взяли ли слишком вправо и не прошли ли мимо.
Неожиданно раздались выстрелы красной заставы. Поручик Михайлов крикнул “Ура!”, и все бросились за ним. Застава противника бежала. Перепрыгивая через упавшие деревья, ижевцы преследовали их, продолжая кричать “Ура!”. Три раза красные останавливались и пробовали задержать ижевцев стрельбой, прячась за стволы деревьев. Но ижевцы бежали вперед и гнали красных дальше. Таким путем красная застава помогла обходной роте найти Заимку.
Показались строения. Перед ними расчищенное пространство, всего шагов в 70. Рота сильно растянулась. Бег по лесу с преодолением препятствий утомил более слабых. С поручиком Михайловым впереди оказалось всего около 20 бойцов и “командир батальона”. Красные открыли пулеметный и ружейный огонь. “Командир батальона” тяжело ранен в ногу. Он не может бежать дальше, на лице выражение досады. Поручик Михайлов приказал ему пробираться назад и найти фельдшера. У противника замешательство. Торопятся взять на передки две пушки и увезти их. Михайлов, рассыпав бойцов в цепь на небольшом бугре у опушки леса, приказал им перебить лошадей. Оставшись без лошадей, красные артиллеристы повернули орудия на ижевцев и открыли бешеный огонь на картечь. Из-за близости расстояния снаряды разрывались над головами и сзади лежавших в цепи, поражая подбегавших отсталых.
Лес загудел от пушечной пальбы. В цепи казалось, что орудийная стрельба происходит сзади, за лежавшими на бугре. Из-за черной завесы шрапнельного дыма по временам выскакивали отдельные бойцы и вливались в цепь. Двинуться вперед было невозможно. Многие были убиты и ранены картечью и кусками деревьев, разбиваемых снарядами. Тяжелое положение еще более ухудшилось, когда красные поставили пулемет справа и открыли продольный огонь по бугру, за которым прятались бойцы. Казалось, все будут перебиты.
Но вот слева от Заимки появилась из леса группа в сотню солдат и бросилась на красных. После короткого штыкового боя красные бежали, бросив пушки. Неожиданная помощь пришла от отставших во время преследования заставы и собравшихся около командира роты. Но его самого не было. На вопрос: “Где он?” - последовал ответ: “Убит в наступлении”. Но это было не так. Выяснилось, что прапорщик был подавлен грохотом стрельбы и отказался вести собравшихся около него вперед. Отставшие ижевцы рвались на помощь своим. Убеждать и уговаривать ротного было некогда. Каждое мгновение было дорого. Несколько штыков закончили жизнь недостойного командира.
В командование вступил унтер-офицер, участник мировой войны. Он сразу понял, что бешеный огонь красных задержал находившихся впереди и надо не подпирать их с тыла, а ударить врага с фланга. Его находчивость спасла роту от уничтожения. Рота потеряла треть своего состава - 80 человек было убито и ранено.
Упорно дравшийся отряд красных состоял из латышей. Главные силы группы подпоручика Вершинина и левая обходная рота в бою принять участие не успели. Но по колонне главных сил, следовавшей по дороге, красные открывали огонь со стороны деревни Якшур-Бадья.
Два боя, описание которых здесь приведено со слов участников, являются случайными в общем ходе борьбы ижевцев и воткинцев. Но они указывают на чрезвычайно высокое боевое воодушевление восставших против большевистского гнета - то воодушевление, которое не покидало их за все три месяца отстаивания ими своих родных очагов, а потом и в четырехлетней борьбе на Урале, в Сибири, в Забайкалье и в Приморье.
В красном окружении
Взятие красными Казани 10 сентября (отступление белых из Казани началось 9 сентября вечером) не только позволило им значительно усилить свою разбитую и растрепанную 2-ю армию, но поставила ее в выгодное положение беспрепятственного выхода из района реки Вятки в Каму и движения по ней в тыл восставшим заводам.
Насыщенная коммунистами и надежными отрядами из мадьяр, латышей и других наемников, 2-я Красная армия начала медленное продвижение к Ижевску. Из центра своего сосредоточения около села Вятские Поляны (120 верст к северо-востоку от Казани и в 140 верстах от Ижевска) красные двинулись двумя путями: вдоль железной дороги Казань-Екатеринбург и по рекам Вятке и Каме на Сарапул.
К концу сентября красные подошли к ст. Агрыз, откуда идет ветка на Ижевск-Воткинск, и здесь загораются бои, продолжавшиеся весь октябрь. Спустившись на пароходах по реке Вятке и двинувшись вверх по реке Каме, красные в первой половине октября захватили город Сарапул. Наша Волжская флотилия незадолго перед этим ушла в реку Белую на зимовку. Это открыло дорогу красной флотилии Раскольникова.
Вражеское окружение все теснее облегало восставшие заводы. Просьбы о помощи оставались без ответа. Пополнение огнеприпасами, почти исключительно трофейными, становилось все труднее и труднее. Снаряды были на исходе, ружейных патронов было ничтожное количество. Нужно было считаться с возможностью оставления заводов и искать путей проделать это с наименьшими потерями.
20 октября командующий Прикамской армией полковник Федичкин созвал совещание старших чинов армии и местный Комитет Учредительного собрания, представлявший из себя высшую гражданскую власть. Полковник Федичкин, объяснив создавшуюся обстановку и невозможность рассчитывать на своевременное прибытие помощи, предложил начать заблаговременную эвакуацию раненых, женщин и детей, а также ценного имущества и запаса винтовок, на восточный берег Камы, пока это возможно было сделать в порядке и в условиях достаточной безопасности.
Председатель Комитета членов Учредительного собрания Евсеев не согласился с предусмотрительным полковником Федичкиным и назвал его предложение об эвакуации трусостью. В ответ на это полковник Федичкин подал заявление об отставке. После этого заседания весь Комитет членов Учредительного собрания скрылся. Два дня их не могли нигде найти. Даже своего секретаря А.П. сбегавшие не предупредили о том, куда они исчезают, и секретарь не знал, где их искать.
Причиной исчезновения всего комитета, как выяснилось, была боязнь ареста полковником Федичкиным. Но последний никому никакими арестами не грозил. Не желая вызывать никаких разногласий и вносить раскол в ряды защитников в эти тревожные и решительные дни, полковник Федичкин, заявив о своей отставке, покинул Ижевск и пробрался в город Уфу в распоряжение Верховного главнокомандующего генерала Болдырева.
В “генеральском доме”, как назывался бывший дом начальника Ижевского завода, на втором этаже разместился Комитет членов Учредительного собрания. В первом этаже издавалась газета “Ижевский Защитник”. К этому дому ежедневно собирались все имевшие отношение к делам, которыми ведали члены комитета, в том числе и поставщики на армию, ждавшие срочных распоряжений на разные заготовки, так как все суммы находились в руках комитета.
Исчезновение членов комитета могло быстро распространиться среди населения и вызвать тревогу и панику. Поэтому находившиеся в “генеральском доме” служащие в канцеляриях комитета и газетные сотрудники условились скрывать бегство “верховной власти”. Доброволец М.Т., сотрудничавший в перерывы от боев в газете, заявил, что комитет мог сбежать только в Воткинск, и взялся его разыскать.
Взяв паровоз с двумя машинистами и захватив 5 вооруженных гимназистов в качестве охраны, так как в 60-верстном промежутке между заводами появились разведывательные партии красных, М.Т. в 8 часов вечера помчался в Воткинск. Там в доме Чайковского, где собирался Воткинский совет обороны, М.Т. нашел сбежавших комитетчиков. Получив необходимые сведения и распоряжения, М.Т. ночью же вернулся в Ижевск, успокоив заинтересованных лиц. Тем временем поставщикам говорились разные небылицы, почему их не могут принять по их делам. Но скрывать правду становилось все труднее и труднее,
На место полковника Федичкина командующим Прикамской армией был назначен капитан Юрьев. Командование ижевскими частями было передано шт.-капитану Журавлеву, по оценке некоторых, очень храброму офицеру, но малоопытному и бестолковому начальнику. Интересно отметить, что за время своего недолгого командования - около месяца - шт.-капитан Журавлев не был известен многим ижевцам, даже из числа старших начальников, а некоторые даже никогда нечего о нем не слыхали.
Через несколько дней после бегства успокоившиеся члены Комитета Учредительного собрания приехали в Ижевск на устроенный ими многолюдный митинг. С ними приехал также новый командующий армией капитан Юрьев. На этом митинге ижевцы услышали горячие призывы к спасению заводов от захвата красными и даже призывы к походу на Москву. О том, будут ли доставлены патроны и как без них дойти до Москвы, красноречивые ораторы не говорили.
Чем ближе красные подступали к заводам, тем упорнее и ожесточеннее становились бои. Особенно сильно красные нажимали с юга. К концу октября бои из района ст. Агрыз переместились к Ижевску на 18 верст. На севере ижевцы и воткинцы удерживали врага в среднем верстах в 30 от заводов.
Дорого доставался врагу каждый шаг. Но и защитники заводов несли тяжелые потери. Недостаток патронов был очень чувствителен; приходилось все чаще и чаще обращаться к штыку и всеми способами экономить патроны на крайний случай.
Все рабочие, по установившемуся порядку, где бы они ни находились, не расставались с винтовками. Кто бы какую работу ни делал - винтовка была рядом. По тревожному реву заводского гудка все немедленно бежали на сборные пункты своих рот. Из штаба приходили приказы, и роты быстро направлялись на атакованные пункты.
Пленные красноармейцы показывали, что, как только комиссары начинают их гнать вперед, они с волнением ждут рева могучего заводского гудка. Услышав его, в их рядах начинает нарастать паническое настроение. Они знают, что через час к месту боя подойдут и опрокинутся на них волны рабочих и начнется кровавая штыковая схватка.
По словам добровольца М.Т.(только инциалы), только в Ижевске до 20 000 рабочих принимали участие в отражении атак врага, когда красные бросались на приступ в больших массах. Никто не пробовал уклониться от боя. Взаимная спайка и выручка стояли необыкновенно высоко. Если кто-нибудь не поспевал присоединиться к своей роте, он пристраивался к другой.
Один из участников боя последнего дня защиты завода 7 ноября рассказывает, как был собран последний резерв. Это была сводная рота, куда вошли все, кто еще оставался на заводе по разным причинам, не мог теперь попасть в свою роту или не знал, где ее искать. Командовал ротой полковник Власов, пользовавшийся любовью и доверием ижев-цев, как храбрый и распорядительный офицер. Когда потерявшие свои роты бойцы узнавали, что командует Власов, они охотно присоединялись к этой сборной роте. Всего набралось около 300 бойцов.
Рота по Казанской улице вышла к станции Ижевск, находившейся в одной версте от завода. Здесь она заняла окопы недалеко от татарского кладбища. На кладбище и левее в большом количестве накапливался противник. Полковник Власов решает помешать красным в их сосредоточении и подготовке к штурму и атаковать их теперь же. Он отдает распоряжение, сам первый со знаменщиком и одним бойцом выскакивает из окопа и бросается к кладбищу. Одновременно доброволец М.Т. с пятью бойцами бросается левее.
Но у красных уже стояли наготове пулеметы, и их огонь перебил всех выскочивших вперед и заставил остальных, поднявшихся для атаки, укрыться в окопах. Полковник Власов был тяжело ранен, и его с большим трудом вытащили из-под обстрела. У рассказчика-добровольца была перебита нога. Он начал ползти к окопу. К нему выскочила гимназистка Попова, работавшая сестрой милосердия и отличавшаяся необыкновенной смелостью, и хотела перевязать раненую ногу. Пуля ранила ее в лоб, и лицо ее залилось кровью. Доброволец приказал ей бежать зигзагами в окоп. Ему удалось самому доползти до окопа, где его перевязали и отправили в тыл.
После нескольких настойчивых атак красные захватили станцию. Она была оставлена в 2 часа дня. Около этого же времени были очищены другие пункты, лежавшие впереди завода, и защитники отступили на последние позиции у окраины завода. Утомленные боями и потрясенные упорством обороны, красные не чувствовали уверенности в окончательном успехе, остановились и набирали силы для дальнейших действий. Ночью они бездействовали.
По красным сведениям последние дни защиты Ижевска излагаются так: “Бои под Ижевском 5, 6 и 7 ноября достигли большого напряжения; та и другая сторона дрались с большим упорством, неся большие потери. Этими боями подтвердились сведения агентуры, что вокруг территории завода противником вырыты окопы с ходами сообщения в тыл и усилены проволочные заграждения. Войскам отдается приказ взять Ижевск 7 ноября во что бы то ни стало. 7 ноября с утра началась артиллерийская подготовка атаки и устройство проходов в проволочных заграждениях. Вера в успех настолько велика, что было приказано держать прямой провод с Московским Кремлем для немедленной передачи сообщения о падении Ижевска в день, когда праздновалась годовщина Октябрьской революции. К 17 часам войска были уже у проволочных заграждений и готовились к штурму. Противник вел бешеный огонь из орудий, пулеметов и ружей... На правом фланге боевой линии в числе прочих частей был 2-й Мусульманский полк, который не выдержал огня, дрогнул и позорно бежал с поля сражения, оставив противнику батарею, пулеметы и другую материальную часть. На пути бегства людьми полка был разграблен полковой обоз, похищены вещи командного состава. Весь же командный состав в этом полку держал себя образцово. 2-й Мусульманский полк за свое позорное, и преступное поведение был расформирован. В 19 час. 40 мин. Ижевск был взят штурмом... Бронированный поезд “Свободная Россия” ворвался на станцию Ижевск и своим огнем внес в ряды белогвардейцев сильнейшее расстройство. Кавалерия вслед за пехотой ворвалась в город, на улицах которого завязались ожесточенные бои”.
Это описание красного историка имеет значительные неточности. Каких-либо серьезных проволочных заграждений у ижевцев не было: проволока на заводе не выделывалась и запасов ее не имелось. Защитники не могли вести бешеный огонь из орудий, пулеметов и ружей из-за недостатка огнеприпасов. На улицах города боев не было, красные не посмели войти ночью в город, и в Москву была послана преждевременная “поздравительная” телеграмма о взятии Ижевска, не соответствовавшая действительности.
Следует также отметить, что бегство 2-го Мусульманского полка не было единственным случаем. Защитники много раз обращали красных в паническое бегство, но их историк отмечает только один случай, который трудно замолчать, так как была брошена батарея, разграблен обоз и полк был расформирован.
После очищения станции и других передовых пунктов впереди завода дальнейшее сопротивление красным было оказано на южной окраине города. Здесь с наступлением темноты бой затих. Красные остановились, не решаясь ночью двигаться дальше.
Трехмесячная борьба за Ижевск подходила к концу. Героизм и самопожертвование восставших должны были покориться грубой силе численного превосходства и подавляющего огневого преимущества красных. Был отдан приказ об оставлении завода. Ижевцы - как бойцы, так и большинство их семей - покинули свои родные места.
Раненого М.Т.(автор произведения указывает эту личность только инциалами) везли вместе с другим раненым на подводе. До него доносился плач женщин и детей. Он всматривался в темноту. Людей было трудно различить, но можно было видеть, как двигалось огромное количество белых пятен. Это были узлы с одеждой и едой - все, что могли захватить с собой жители Ижевска. Подвод было мало, большинство шло пешком.
Около 40 тысяч, может быть, до 50 тысяч рабочих и их семей бросили родные очаги и все, что им было дорого. Уходили от расправы и мести той власти, которая именовала себя защитницей всех трудящихся.
Последние дни восстания
Оставление Ижевского завода поставило на очередь дальнейшую судьбу всей борьбы восставших против красной власти.
На совещании в Воткинске, на котором присутствовали Комитет членов Учредительного собрания, командующий Ижевско-Воткинской армией капитан Юрьев, начальник штаба армии полковник Альбокринов и командующий ижевцами штабс-капитан Журавлев, выяснилось: 1) что нет достаточно сил захватить обратно Ижевск; 2) что оборона Воткинска против превосходных сил противника на восточных и северных подступах к заводу, где продолжаются упорные бои, и при наличии больших сил красных в захваченном ими Ижевске - становится невозможной; 3) что подход обещанных и долгожданных сибирских частей не предвидится. Совещание решило оставить район Ижевского и Воткинского заводов и отвести армию за реку Каму.
В предвидении возможности отхода уже собирались материалы и начиналась постройка через Каму плавучего моста (длина моста - 482 сажени, начало постройки 26 декабря,закончена 4 ноября) на баржах в 2 верстах выше по течению от деревни Усть-Речка. Строителем был капитан 1-го ранга Вологдин.
Утром 10 ноября капитан Юрьев вызвал командира 4-го Воткинского полка поручика Болонкина и приказал ему передать в распоряжение штаба армии 2-й и 4-й батальоны.
Общее положение у Воткинска к этому времени было следующее: 4-й полк занимал растянутый фронт; два батальона (1-й и 3-й) обороняли подступы к заводу на трактовой дороге от ст. Чепца; 2-й батальон охранял участок к северо-западу от завода и находился в селе Светлом, поддерживая связь с северным фронтом ижевцев; 4-й батальон был выдвинут в село Паздеры в 20 верстах к юго-западу от строящейся переправы, имея задачу не допускать движения противника на север со стороны занятого им села Гальяны.
С оставшимися в его распоряжении двумя батальонами поручику Болонкину было приказано упорно оборонять северные подступы к заводу, держа тесную связь с расположенным правее 2-м Воткинским полком под командой поручика Дробинина. Далее к востоку у реки Камы действовал 1-й Воткинский полк в районе Ножовского завода. На другом (левом) берегу Камы против частей красных, напиравших от города Оса, действовал 3-й Сайгатский полк.
Требование упорной обороны обусловливалось необходимостью произвести планомерную эвакуацию госпиталей, дать возможность населению Воткинска и его окрестностей, не желавшему оставаться у большевиков, уйти за Каму и дать ижевцам подойти к переправе. Оставить позицию поручик Болонкин должен был только по особому приказу. Остальные полки получили соответствующие распоряжения.
Ижевцам, отступавшим вдоль железной дороги на Воткинск, было приказано свернуть к переправе кратчайшим путем, имея сильный заслон в сторону села (и пристани) Гальяны. Красные части, занявшие Ижевск, настолько были изнурены боями, что не могли двинуться в преследование, и, по показанию участников, только разведывательные отряды противника следовали за арьергардами уходивших ижевцев.
Во исполнение указанного ему задания, 2-й батальон 4-го Воткинского полка (поручик Бускин) перешел из села Светлого в деревни Верхний и Нижний Кокуй (10-12 верст к западу от завода). Противник, заметив приготовления к эвакуации завода, усилил свои атаки, но воткинцы удержали все свои позиции.
Около этого времени (по другим сведениям, это было раньше) поручик Дробинин у деревни Мишкино нанес сокрушительный удар 4-му Латышскому полку, захватив несколько орудий, пулеметы и много пленных и обратив красных латышей в поспешное бегство.
11 и 12 ноября противник вел атаки днем и ночью. Спать почти не приходилось. Все устали и вымотались. Настроение было нервное, особенно в самом городе. В ночь с 12 на 13 ноября поручик Болонкин опять был вызван в штаб к капитану Юрьеву. В штабе, уже опустевшем, его встретил капитан Юрьев, начштаба полковник Альбокринов и начальник связи шт.-капитан Щадрин. Поручик Болонкин вспоминает:
“Все они выглядели от усталости как мертвецы. Здесь я лично от кап. Юрьева получил приказ оставить свои позиции 13 ноября с наступлением темноты, собрать полк (два батальона) и отходить через восточную часть города к переправе. Отдавая мне приказ и давая последние инструкции, командующий армией сильно нервничал и несколько раз спрашивал начальника штаба и начальника связи, какие сведения они имеют об ижевцах, а также - какое положение на участке 4-го батальона, находившегося в распоряжении штаба и охранявшего направление со стороны с. Гальяны...”
Поручику Болонкину было сообщено, что центральная телефонная станция будет работать до б часов вечера 13 ноября и что 2-й батальон его полка, находившийся в распоряжении штаба, будет отходить с последними телефонистами штаба армии и с подрывниками, которые должны будут взорвать железнодорожный мост через реку Сиву, что в 5 верстах к югу от завода (на ветке с завода к пристани Галево).
Успешно отбив днем 13 ноября все атаки красных, поручик Болонкин около 9 часов вечера вышел на восточную окраину Воткинска, в 3 часа утра 14 ноября был у моста и в 5 часов утра переправился на левый берег Камы. Начальником переправы был строитель моста капитан 1-го ранга Вологдин. В его распоряжении находился шт.-капитан Самарцев, который встречал части и указывал им порядок переправы.
От Самарцева поручик Болонкин узнал, что его 2-й батальон уже переправился, а 4-й находится в 2 верстах ниже переправы и пропускает последние подходящие части ижевцев. Самарцев в разговоре с Болонкиным высказал ему мнение о весьма неудовлетворительном управлении шт.-капитана Журавлева ижевскими частями. По его словам, ижевцы отступали, не зная обстановки и не имея указаний о направлении движения. Мнение Самарцева находит подтверждение от других лиц и из фактов происшедших событий.
Неудачное управление или его полное отсутствие в отношении к Северному фронту ижевцев привело к тому, что большая часть этого фронта была отрезана красными. Незначительная часть выбралась благополучно, отойдя со 2-м батальоном 4-го Воткинского полка. Другая часть пробовала пробиться через Ижевск, уже захваченный красными, попала в плен и стала жертвой чекистских зверств. Немногим удалось рассеяться и скрыться в лесах.
Кроме того, отдельные мелкие группы ижевцев подходили все время к мосту. Когда красные, наступавшие по правому берегу с востока, подошли близко к мосту и он мог быть ими захвачен, руководители переправы отдали приказ поджечь его. Некоторые запоздавшие ижевцы перебегали по уже горевшему мосту. В их числе был и один из чинов комендантской команды Агрызского фронта В.М. Новиков. По сведениям, несколько групп ижевцев не успели дойти до моста и были захвачены красными.
Число ижевцев и воткинцев, перешедших за Каму, указывается участниками очень различно. Минимальная цифра для ижевцев будет примерно 16 000 человек, из них 10 000 боеспособных мужчин. Другие считают, что ушло 30 000 и даже больше. Поручик Болонкин для воткинцев дает цифры: вооруженных воткинцев было около 15 000 и почти сколько же гражданского населения - членов семей.
Ижевцы вывезли с собой несколько тысяч винтовок. Воткинцы вместе с госпиталями и семьями эвакуировали управление завода и увезли некоторые электрические машины, что делало завод неработоспособным на долгое время.
С переходом за Каму закончилось крупнейшее по своей стихийности и масштабу восстание рабочих против красной “пролетарской” власти - восстание ижевских и воткинских рабочих и присоединившихся к ним крестьян. Восстание это самостоятельно боролось против своих угнетателей. Оно началось 7 августа отказом рабочих-фронтовиков в Ижевском оружейном заводе выступить на защиту большевистской тирании.
14 ноября - день переправы последних частей восставших за Каму - является 100-м днем борьбы в родных местах. Следует подвести итоги этим ста дням.
Итоги восстания
Борьба ижевцев и воткинцев против советской власти при защите ими своих заводов получила лишь краткое освещение на страницах “Вестника”. Отсутствие источников, недостаток времени и другие причины ограничили возможность дать более подробный очерк.
Долг участников восстания, оставшихся в живых, сохранить в той или иной форме воспоминания об этих днях. Дело будущих исследователей - собрать все уцелевшие материалы и дать полное описание этого восстания. Но и краткие сведения, которые были здесь даны, позволяют дать оценку этой интересной странице из Гражданской войны и сделать некоторые выводы.
Значение восстания в ходе вооруженной борьбы против красного порабощения будет яснее и понятнее, если напомнить об общем положении, сложившемся на Восточном фронте. Выступление против большевиков Чехословацкого корпуса, начавшееся 25 мая, дало толчок к восстанию многочисленных тайных противобольшевистских организаций на Волге и в Сибири. Большевики начали немедленно и энергично готовиться к отпору.
Уже 29 мая ВЦИК объявил об организации Красной армии, вместо слабо работавшего добровольного пополнения, наборами по мобилизации. Это дает красным возможность быстро умножить свои силы. Июнь и июль проходят у них в усиленных формированиях отрядов и армий. Восточный фронт привлекает большое внимание красной власти, но успехов у них нет. Постепенно они теряют Заволжье, Урал и обширную Сибирь. На Волге их бьет полковник Каппель. 21 июля он берет блестящим маневром Симбирск.
Красные шлют на восток все новые и новые силы. Вместо убитого или застрелившегося главнокомандующего фронтом Муравьева назначается Вацетис. Новый “главком” считает, что у него в распоряжении имеется достаточно сил, чтобы перейти к решительным действиям. 28 июля он докладывает наркомвоену: “Я решил в ближайшее время нанести противнику решительный удар и отбросить его с линии Волги на восток” (Н. Какурин: “Как сражалась революция”, Т. 1. С. 225).
Он ставит задачи: 3-я армия должна перейти в наступление для “овладения Екатеринбургом и дальнейшего действия на фронте Челябинск-Златоуст”. 2-й армии дается задача захватить Уфу и овладеть узловой станцией Чишма, наступая одной группой на Бугульму в направлении на Самару, заслонившись со стороны Сызрани. Наконец, 5-я армия, вновь создаваемая в районе Казани, должна была в районе Чистополь-устье Камы-Тетюши сосредоточить возможно большую группу войск и перейти в решительное наступление на фронте Симбирск-ст. Бряндино. “В случае нашего успеха, - писал главком Вацетис, - ближайшей задачей будет поставлено овладеть фронтом Актюбинск-Орск-Троицк-Курган-Тюмень” (Там же).
Когда Вацетис разработал свой план, намечавший захватить в клещи белые и чешские части в районе Симбирск-Сызрань, - в Самаре стоял вопрос: что делать дальше? Никакими армиями Самара не располагала, сформирование добровольческих отрядов шло медленно, чехи не были склонны к большим операциям. Полковник Каппель и капитан Степанов - командир 1-го Чешского полка - настаивали на захвате Казани. Для овладения этим большим городом и его удержания требовалось гораздо больше сил, чем те, которые находились под командой этих двух начальников. Поддержать их было нечем. Также были и другие причины, отвлекавшие Самару в противоположною сторону - к югу, на Саратовское направление. Тем не менее, удар по Казани был сделан, красные в панике бежали. Не приходится теряться в догадках, насколько положение Казани оказалось бы еще более тяжелым, если бы 2-я Красная армия была двинута на Казань.
Восстание заводов отвлекло большие силы красных. Их 2-я армия была сначала прикована к району Сарапула, а вскоре разгромлена ижевцами. Дезорганизованные остатки ее бежали в бассейн реки Вятки. Отсюда некоторая часть этих беглецов была направлена на усиление красных войск, обложивших Казань, и действовала на Арском (восточном) участке.
Восстание оказало также большое влияние на действия 3-й Красной армии. Необходимость защищать линию сообщения с центром - железную дорогу Пермь - Вятка - заставила 3-ю армию выделить из своего состава значительные силы для охраны дороги. Это ослабило армию противника, и наступление на Екатеринбург согласно плану Вацетиса не только не могло состояться, но армия едва держалась против сибиряков. Позднее, в декабре, она была выбита из Перми.
Продержавшись несколько больше месяца, Казань была захвачена красными. Они не предприняли энергичного преследования отступавшего казанского гарнизона, и он довольно спокойно переправился через реку Каму у деревни Епанчино близ Лаишева. Свои освободившиеся у Казани войска красные направляли против ижевцев и воткинцев, торопясь покончить с восстанием. В первую очередь перебрасывались: отряд Азина, сформировавший 2-ю Сводную дивизию (потом 28-ю), и латышские полки. 4-й латышский полк, как отмечалось раньше, был разбит воткинцами, а 5-й Латышский полк, сильно пострадавший при захвате Казани полковником Каппелем, видимо, действовал со стороны города Глазова, и один из эпизодов встречи с ним ижевцев был описан в “Вестнике”.
Таким образом, восстание отвлекло силы и отразилось на действиях трех Красных армий Восточного фронта. Значительные подкрепления шли также из внутренних округов и с затихшего Западного фронта, при этом против ижевцев и воткинцев посылались особенно преданные и испытанные части, в их числе роты Чрезвычаек. Если план Вацетиса был нарушен захватом Казани отрядом Каппеля и чехов, то его полное крушение было обусловлено восстанием ижевско-воткинских рабочих.
После обратного захвата Казани красные войска смогли одержать на линии Волги некоторые успехи и продвинуться вперед. Севернее восставшие еще два месяца приковывали большие силы красных, и на левом участке своего фронта все их усилия перейти в наступление были парализованы на долгое время.
Большевистская власть с большими жертвами и жестокостью подавила восстание. Если бы надо было пролить крови в десять, в сто раз больше - большевики не задумались бы над этим. Человеческая жизнь в их расчетах стоит на последнем месте.
Более существенной для них была политическая сторона событий. Присвоив себе право исключительного руководства рабочими массами, они не могли допустить, чтобы рабочие могли идти не вместе с ними или, тем более, против них. Они пробуют немедленно подавить восстание ижевцев, боясь, что их пример может увлечь других. Им это не удалось. Ижевцев поддержали воткинцы, и поднялись в разное время еще несколько уральских заводов. Замолчать эти выступления было невозможно - они стали достоянием истории Гражданской войны. Но с историей большевики не стесняются и дают всему свое собственное объяснение и толкование.
“История Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков)”, изд. 1938 г., трактует события так: “Мятеж корпуса (чехословаков) послужил сигналом к мятежу кулачества на Волге и в Сибири и эсеровски настроенных рабочих на Воткинском и Ижевском заводах...” Сходное объяснение дает Какурин (“Как сражалась революция”. Т. 1. С. 96): “Ижевское восстание было организовано союзом фронтовиков, насчитывавшим в себе до 4 тысяч членов, в котором в течение долгого времени велась эсэровская пропаганда”.
Большевики имеют все основания высоко расценивать силу пропаганды, которой сами они так умело и нагло всегда пользовались. Но их обвинения эсэров, что они своей пропагандой вызвали восстание в Ижевске, не имеют никаких оснований. Союз фронтовиков, который поднял восстание, далеко не насчитывал численности в 4000 человек, указанной Какуриным, и не имел никакой политической программы, а был организован исключительно для защиты прав вернувшихся с фронта солдат, бывших рабочих.
После успеха восстания вынырнули из подполья эсеры, члены Учредительного собрания, воспользовались отсутствием власти после уничтожения большевистского “совета” и, как убежденные “народоправцы”, никого не спрашивая, объявили себя высшей гражданской властью под названием “Прикамского Комитета Учредительного собрания”. Как обычно у них практиковалось, они поспешили захватить казначейство и стали распоряжаться денежными средствами. Их появление и начавшаяся теперь, после восстания, эсеровская пропаганда были встречены большинством рабочих равнодушно.
Надо было вести упорную борьбу с большевиками, а не заниматься политикой и партийной болтовней. Но эсэры, по крайней мере более влиятельные из них, на первое место выставляют свои собственные партийные интересы и под маркой “Учредительного собрания” стараются прежде всего укрепить свою власть. Они начинают формировать свои собственные части - на первых порах роту “имени Учредительного собрания”.
В эту роту не находилось добровольцев, и не было желающих занять должность командира роты. Тогда из самарского Комуча были командированы два эсера, Шмелев и Шеломенцев, привезшие деньги и начавшие агитацию за поступление в эту роту. Рота, наконец, была организована. Когда пришло время выступать на позицию, Шмелев поспешил в тыл. Шеломенцев, командуя ротой, долг свой выполнил и погиб в бою под Ижевском.
Если рабочие в большинстве относились безразлично к пропаганде и затеям эсеров, то и последние не доверяли ижевцам, и в особенности их командному составу. Этим объясняется поспешное бегство Евсеева и членов его комитета, удравших от вымышленной ими же самими опасности.
Последующие события, которые отстранили эсэров от всякого участия в налаживании государственного порядка и которые кончились передачей власти в руки адмирала Колчака, еще яснее подчеркивают, что ижевцы и воткинцы выбрали дорогу, по которой пошли все честные и действительно любящие свою родину русские люди. Они, за малым исключением упорных “партийцев”, без оговорок признали власть адмирала Колчака. Они не пошли за партией, которая свои партийные интересы ставила всегда выше благополучия России и русского народа.
Бросив большевикам свой вызов на смертный бой, рабочие забыли, к каким партиям они принадлежали, забыли, кто были их политические единомышленники или противники, кто были их друзья или недруги, все они, как один, поднялись против красного гнета. Для них время слов, программных различий и других разногласий прошло, и, крепко спаянные в своем порыве, они упорно, самоотверженно бились с врагом. Считавшие себя эсерами не хотели выделяться из рядов других восставших рабочих и не пошли за своими незадачливыми главарями. Среди восставших против большевистского гнета были также принадлежавшие к партии большевиков. Эти большевики отказались поддерживать зверства и преступления своих однопартийцев.
В отличие от “большевиков”, стоявших во главе кровавой власти они называли себя “большевиками-мстителями”, а своих врагов “комиссародержавцами”. Все это, конечно, хорошо известно большевикам и их историкам. Также они отлично знают, что их притеснения и кровавые расправы с непокорными рабочими вызывали возмущение и озлобление и были настоящими причинами восстания.
Ижевец М.К. Данилов вспоминает, как в Ижевск, недели за три до восстания, прислали “всероссийского старосту” Калинина, который пробовал успокоить и задобрить рабочих, собравшихся в одной из обширных мастерских. Раздражение против него, как представителя ненавистной власти, было таково, что ему не дали говорить. Шум и угрозы встречали все его попытки начать свою речь. Он поспешил уехать из Ижевска, ничего не добившись, но самолично познакомившись с настоящим отношением рабочих к советской власти. Заметил, без сомнения, и единодушие, с которым все рабочие, как один, кипели гневом при его выступлении.
Этот гнев через три недели прорвался наружу и дорого обошелся советской власти. Долгий путь Гражданской войны с честью и славой был пройден ижевцами и воткинцами, дела которых отличались высокой доблестью и самопожертвованием. Никакая пропаганда никакой партии не могла повести ижевцев и воткинцев по пройденному ими пути. Это могла сделать только любовь к страдающей Родине. Это большевики знают, но не смеют об этом говорить.
Необходимо коснуться еще одного вопроса - почему восставшим заводам не была оказана достаточная помощь со стороны других антибольшевистских сил.
Незначительную помощь боевыми припасами восставшие получили от эскадры капитана 1-го ранга Федосьева. Пробравшийся в Самару шт.-капитан Куракин получил 10 000 снарядов и другое подкрепление материальных запасов, но не мог довезти их до Ижевска вследствие начавшихся наших неудач на Волге.
Сибирская армия, захватившая 25 июля Екатеринбург и накапливавшая там свои силы, имела больше возможностей помочь ижевцам и воткинцам. Собственно, это была бы не помощь, а использование сложившейся обстановки в собственных целях Сибирской армии - нанесения своему противнику, 3-й Красной армии, сильного удара, а при удаче - и уничтожения этой армии.
Вместо фронтального наступления на Пермь, Сибирской армии давался шанс захватить этот город скорее и с меньшими усилиями глубоким обходом через район восстания. Этим путем Сибирская армия не только захватывала Пермь, но решала более важную задачу - нанесения противнику поражения. 3-я Красная армия находилась в очень тяжелом положении, так как восставшие рабочие отрезали ее от соседей и угрожали ее тылу. К сожалению, во главе Сибирской армии находился неспособный на такие действия генерал Гайда.
Таковыми оказались печальные последствия - как для Ижевско-Воткинского восстания, так и для общего хода борьбы на Восточном фронте - назначение на важный пост командующего Сибирской армией совершенно неподготовленного для этого генерала Гайды…
В последний раз - опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
Александр Блок.
Попытка Антанты в конце 1918 – начале 1919 года ликвидировать Советскую власть в России в основном собственными войсками провалилась.
Но империалисты не отказались от своей цели – уничтожить первое пролетарское государство.
Они ещё более активизировали свои усилия в этом направлении.
Правда, меняя план борьбы, Антанта решила главную ставку сделать:
- На армии внутренней контрреволюции – Колчака, Деникина, Юденича, Миллера, оказав им в гигантских масштабах разностороннюю помощь.
Не будь этой помощи, отмечал Ленин, эти армии быстро развалились. «Только помощь Антанты делает их силой».
- А также двинуть против Советской России войска Финляндии, Эстонии, Литвы, Латвии, Польши, Румынии – маленьких государств, граничивших с нашей страной.
При этом: сохранить свои войска на территории России там, где это представлялось возможным. И использовать свой флот на Чёрном и Балтийском морях против Советской республики.
Этот новый приём, метод военной интервенции получил своё воплощение в пресловутом плане военного министра Великобритании Черчилля организовать против Советской России поход 14-ти государств.
Этот план таил в себе серьёзную опасность для Советской республики.
Ленин указывал, что если бы в момент, когда Деникин взял Орёл, а Юденич находился в 5 вёрстах от Петрограда:
«Все эти маленькие государства пошли против нас, - а им были даны сотни миллионов долларов, были даны лучшие пушки, вооружение, у них были английские инструктора, проделавшие опыт войны, - если бы они пошли против нас, нет ни малейшего сомнения, что мы потерпели бы поражение».
Верховный совет Антанты разработал план очередного военного похода.
В «грозном» 1919-м году главную ставку делали на:
- 400-тысячную армию Колчака,
- войска англо-американских интервентов и
- 150-тысячную армию Деникина.
Ленин расценивал армии Колчака и Деникина как две руки Антанты.
План белогвардейских стратегов и их хозяев заключался в том, чтобы:
- соединить на Волге армии Колчака и Деникина,
- а затем объединёнными силами двинуться на Москву.
В это же время:
- из Прибалтики на Петроград наносили удар войска генерала Юденича,
- на западе – белополяки,
- на севере – англо-американские и французские оккупанты.
Активизировались военные интервенты и белогвардейцы в Туркестане, на Кавказе.
Против Красной Армии на 6-ти фронтах наступали интервенты и белогвардейцы, имевшие около 1 миллиона солдат…
Всё было поставлено на карту.
Империалисты США, Англии, Франции и некоторых других стран щедро финансировали и снабжали эти армии, и, в первую очередь, полчища Колчака оружием, боеприпасами, обмундированием. Только от США Колчак получил около 400 тысяч винтовок, тысячи пулемётов и сотни орудий.
В насмешливых частушках того времени было точно подмечено:
Мундир английский,
Погон французский,
Табак японский,
Правитель омский…
В начале 1919 года советское командование ожидало наибольшей активности интервентов на Западе и Юге.
Однако первым повёл наступление адмирал Колчак…
1. Генеральное наступление армий адмирала Колчака
весной 1919 года.
Колчаком в начале 1919 года была произведена реорганизация войск.
- Бывшая Екатеринбургская группа войск была преобразована в Сибирскую армию.
Во главе её стал генерал Гайда.
- Западной армией командовал генерал М. В. Ханжин.
- Ему была оперативно подчинена примыкавшая к его левому флангу Южная армейская группа генерала П. А. Белова.
К весне 1919 года общая численность войск Колчака была доведена почти до 400 тысяч человек.
Но из-за огромной территориальной протяжённости Сибири 2/3 из них находились в тылу.
Поэтому на фронте Армия Колчака насчитывала всего 150 тысяч человек.
При этом кадровый состав колчаковской армии был слабее деникинской.
Ведь в Добровольческой армии сражался цвет русского офицерства и цвет казачества.
В то время как, даже в разгар успехов весной 1919 года на всю огромную колчаковскую армию приходилось всего около 18 тысяч офицеров.
Причём, из них кадровых, то есть окончивших военные училища ещё до 1-й мировой войны - немногим более 1 тысячи.
Некомплект офицеров достигал 10 тысяч.
Лучшие боевые части в колчаковской армии составлял корпус генерала В. О. Каппеля (туда входили Ижевская и Воткинская дивизии).
Эти дивизии были сформированы целиком из мастеров и рабочих, поднявших в конце 1918 года восстание против политики «военного коммунизма», экспроприации и уравниловки.
Это были самые лучшие в России и в мире высококвалифицированные рабочие военных заводов Уральских городов Ижевска и Воткинска.
Рабочие шли в бой против большевиков под красным знаменем, на котором было написано «В борьбе обретёшь ты право своё».
Патронов у них почти не было. Их добывали у противника в психических штыковых атаках.
Уральские рабочие ходили в штыковые атаки под залихватские звуки гармошек и музыку «Варшавянка», слова к которой они сочинили собственные.
Ижевцы и Воткинцы буквально наводили ужас на большевиков, сметая целые полки и дивизии...
Значительную часть армии составляли казаки:
- оренбургские,
- уральские,
- сибирские,
- в тылу также забайкальские.
Наиболее отборными и привилегированными частями были:
- личный конвой Верховного правителя,
- знаменитая Ижевская дивизия генерал-майора Молчанова из антибольшевистски настроенных уральских рабочих,
- штурмовые егерские батальоны, формировавшиеся при каждой бригаде на фронте, и
- 25-й Екатеринбургский адмирала Колчака полк горных стрелков - тот самый, что, не дожидаясь приказа свыше, разогнал в свое время съезд «учредиловцев» в Екатеринбурге.
Все эти части имели свою специальную форму и знаки отличия.
Охрану Ставки Колчака возглавлял бывший матрос Киселёв, некогда спасший адмиралу жизнь.
Сравнительно высоким профессиональным уровнем отличалась служба военной разведки в армии Колчака.
Советские чекисты в своих донесениях аттестовали её как «превосходную», а её руководителей - как «людей, одарённых большими организаторскими способностями и талантами». И особенно выделяли искусство белых разведчиков в радиоперехватах и организации железнодорожных диверсий в тылу красных.
Основная масса солдат была политически отсталой и вообще плохо понимала цели Гражданской войны. Иные толком не знали даже, за какую власть они воюют.
Вот курьёзный штрих той эпохи.
Один новобранец в письме домой в деревню так описывал приезд Колчака в войска:
«Сегодня приезжал на фронт какой-то англицкий адмирал Кильчак, видно, из новых орателей, и раздавал папиросы».
Высший командный состав колчаковской армии тоже уступал армии А. И. Деникина, хотя и превосходил Красную Армию.
Уступал не в храбрости и решительности. Нет. Боевые генералы вроде В. О. Каппеля и А. Н. Пепеляева нередко лично водили солдат в атаку.
Уступали по опыту и квалификации.
Из дневника управляющего военным министерством барона А. Будберга:
«Старшие должности заняты молодёжью, очень старательной, но не имеющей ни профессиональных знаний, ни служебного опыта».
Позднее тот же А. Будберг писал о «25–28-летних генералах, умеющих ходить в атаку с винтовкой в руке, но совершенно не умеющих управлять своими войсками».
Ставке Верховного главнокомандующего он давал такую характеристику:
«Адмирал ничего не понимает в сухопутном деле и легко поддаётся советам и уговорам… во всей Ставке нет ни одного человека с мало-мальски серьёзным боевым и штабным опытом; всё это заменяется молодой решительностью, легкомысленностью, поспешностью, незнанием войсковой жизни и боевой службы войск, презрением к противнику и бахвальством».
Признаем: автор цитированных строк верно подметил: личная роль Колчака как Верховного главнокомандующего снижалась тем, что, будучи профессиональным моряком, он недостаточно разбирался в военно-сухопутных вопросах (как, впрочем, и в политических).
Но, несмотря на перечисленные недостатки, в целом колчаковская армия, как и деникинская, наследовала лучшие традиции старой русской армии.
А в отношении организации была абсолютно регулярной и дисциплинированной.
Превосходя в этом отношении своего противника, она одерживала над ним победы до тех пор, пока численное и техническое соотношение радикально не изменилось в пользу красных.
Мобилизованные Колчаком силы были неоднородны по своему составу.
Во многом справедлива оценка главкома красных Вацетиса:
«У Колчака получился фронт довольно неоднородный, как по своей политической ориентации, так и по линии общественной группировки. Правый фланг - армия ген. Гайды состояла, преимущественно, из сибирской демократии, сторонников сибирской автономии. Центр - Уфимский фронт слагался из кулацко-капиталистических элементов и по политической линии держался великороссийско-казацкого направления. Левый фланг - казачества Оренбургской и Уральской Областей объявили себя конституционалистами.
Так было на фронте. Что же касается тыла от Урала до Байкала, то там сгруппировались остатки левого крыла бывшего чехо-русского военного блока: чехо-войска и эсеры, открывшие враждебные действия против диктатуры Верховного правления адмирала Колчака».
Разумеется, при столь разнородном составе боевой дух колчаковских войск оставлял желать много лучшего.
Щепихин, Пепеляев и другие отмечали безразличие населения к делу возрождения России, которое влияло и на моральный дух войск.
По мнению Пепеляева:
«Настала такая минута, когда не знаешь, что будет завтра, не будут ли части сдаваться в плен целиком. Должен быть какой-то перелом, новый взрыв патриотизма, без которого мы все погибнем».
Но чуда не случилось…
15 февраля адмирал отдал приказ о проведении частных операций, чтобы занять выгодные рубежи для главных сражений.
План адмирала предусматривал захват Вятки, Сарапула, Ижевска, Уфы, Оренбурга и Уральска.
Силы белых и красных к тому моменту были примерно равны:
- первые поначалу имели некоторое превосходство в живой силе, а
- вторые - в огневой мощи.
Восточный фронт РККА имел сильные фланги и слабый центр.
А это давало возможность Восточному фронту Русской армии нанести удар в центр Советской России.
Согласно стратегическому плану Ставки Колчака:
- В первой фазе операции должно было произойти наступление на Пермско-Вятском и Самаро-Саратовском направлении.
- При успехе наступление должно было продолжаться 2-мя главными ударами на обоих направлениях и перерасти в наступление на Москву с севера, юга и востока.
Генеральное наступление планировалось Ставкой на апрель 1919 года.
Советское командование, как и Ставка Колчака, собиралось действовать по расходящимся операционным направлениям.
В начале марта, упредив наступление РККА, армии Колчака ударили в стык между левым флангом 5-й и правым 2-й советских армий.
Это во многом и определило успех дальнейших действий белых…
Сибирская (Северная) под командованием чеха генерала Гайды,
Западная (наиболее многочисленная) под командованием генерала Ханжина,
Уральская и Оренбургская белоказачьи армии, во главе которых стояли атаманы Дутов и Толстов,
а также Южная армейская группа генерала Белова -
внезапно перешли в наступление.
Основной целью этого наступления было:
- На юге - выйти к Волге, форсировать её и соединиться с войсками Деникина, действующими на юге страны.
А затем объединёнными силами повести наступление на Москву.
- На севере – от Перми на Вологду, идя на соединение с генералом Миллером, открывая дорогу на Петроград.
Это было генеральное наступление по всему Восточному фронту, растянувшемуся почти на 2000 километров – от лесов Северного Урала до Оренбургских степей.
Оно было поддержано кулацкими мятежами в тылу Красной Армии.
К тому же, в тылу Колчака находилась ещё и 150-тысячная армия, состоявшая из японских, американских, французских, английских, чешских, польских, итальянских и других интервентов.
Они поддерживали своими штыками кровавый режим белогвардейской диктатуры.
Белогвардейским войскам противостояли 6 советских армий общей численностью более 101 тысяч штыков и сабель, на вооружении которых находилось свыше 2 тысяч артиллерийских орудий.
Восточным фронтом командовал С. С. Каменев.
Членами Реввоенсовета фронта состояли С. И. Гусев и И. Т. Смилга.
Армиями командовали:
- 1-й - Г. Д. Гай,
- 2-й - В. И. Шорин,
- 3-й - С. А. Меженинов,
- 4-й - М. В. Фрунзе,
- 5-й - Ж. К. Блюмберг, а с начала апреля - М. Н. Тухачевский,
- Туркестанской - Г. В. Зиновьев.
Численность войск Колчака значительно превосходила численность войск Восточного фронта Красной Армии.
К тому же советские войска были измотаны длительными и тяжёлыми боями зимой 1918/19 годов.
Весеннее наступление войск Колчака началось на фронте Западной армии.
Центр Восточного фронта Красной Армии был прорван…
Роман Гуль описывал эти события так:
«Пользуясь переброской красных сил против Краснова и Деникина, Колчак нанёс сокрушительный удар. План адмирала был решителен. Южные группы войск ударили на Самару и Симбирск, выводя белые армии на переправы через мосты у Свияжска и Симбирска на Москву. Северные – от Перми на Вологду, идя на соединение с генералом Миллером, открывая дорогу на Петроград.
Это была небывалая по своему фронту и силе сторон операция. С разницей в два дня двинулись белые генералы адмирала Колчака. 4 марта на восток 3-й и 2-й красных армий ударила Сибирская армия чешского силой в 52 тысячи штыков и сабель при 83 орудиях. В три дня опрокинул Гайда красных. Стремительно городами Ош и Оханск, продолжал наступление, прогнав к лесистой скалистой реке Каме.
А 6 марта по флангу 5-й красной армии более бурным натиском Западная армия генерала Ханжина в 48 тысяч штыков и сабель при орудиях. Смяв и отбросив 5-ю красную, Ханжин круто загнул на юг по тракту на Бирск, начав резать тылы растянутых в нитку красных войск.
Успех Колчака был ошеломляющ. Красные пятились в паническом бегстве, не в состоянии оказать сопротивления. Полный прорыв Восточного фронта развивался с неожиданной даже для штаба Колчака быстротой: открывался путь на Москву».
В центре Восточного фронта разгорелось ожесточённое сражение.
Под натиском превосходящих сил противника (50 тысяч против 11 тысяч) 5-я советская армия под командованием Блюмберга, в ходе тяжёлых оборонительных боёв, была вынуждена отходить от ранее занимаемых позиций.
При этом она потеряла убитыми и ранеными около половины своего личного состава.
Перейдя в наступление, войска Русской армии стали быстро приближаться к Волге.
Войска адмирала Колчака, не считаясь с потерями, быстро продвигались на запад.
Уже 13 марта белыми была взята Уфа.
Причём, по некоторым данным, в плен тогда едва не попал сам Лев Троцкий.
Части Западной армии генерала Ханжина сломили сопротивление малочисленной 5-й армии Восточного фронта, взяли станцию Чишму. Через неё проходили железнодорожные пути на Самару и Симбирск.
5 апреля белые заняли Стерлитамак.
7 апреля - Белебей.
10 апреля - Бугульму.
После упорных боёв белогвардейцы 15 апреля захватили Бугуруслан и вышли к реке Большой Кинель.
Правофланговая Сибирская армия начала наступление на Вятском направлении и соединилась с войсками Архангельского правительства.
На фронте правофланговой Сибирской армии 7 марта был взят Оханск.
На следующий день - Оса.
Сибирская армия в апреле взяла Воткинский завод, Сарапул, Ижевский завод.
Наконец, 18 марта на левом фланге Восточного фронта началось одновременное наступление частей Южной группы Западной армии и Отдельной Оренбургской армии.
Они к двадцатым числам апреля вышли на подступы к Оренбургу.
Но увязли в попытках овладеть городом…
В конце апреля армии Колчака вышли на подступы к Казани, Самаре, Симбирску, заняв значительные территории с важными промышленными и сельскохозяйственными ресурсами.
Население этих областей превышало 5 миллионов человек.
Занятие этих районов открывало армиям Колчака прямую дорогу на Москву.
Сам Колчак так описывал итоги весеннего наступления своих войск:
«Не мне оценивать и не мне говорить о том, что я сделал и чего не сделал. Но я знаю одно, что я нанёс большевизму и всем тем, что предал и продал нашу Родину, тяжкие и, вероятно, смертельные удары. Благословит ли Бог меня довести до конца это дело, не знаю, но начало конца большевиков положено всё-таки мною. Весеннее наступление, начатое мною в самых тяжёлых условиях и с огромным риском… явилось первым ударом по Советской республике, давшим возможность Деникину оправиться и начать в свою очередь разгром большевиков на Юге…»
«Полёт к Волге», как стали называть весеннее наступление 1919 года, произвёл сильное впечатление на современников.
В буржуазных и общественных кругах России чувствовались оживление и подъём, связанные с надеждой на скорую победу над большевиками.
Эти настроения и надежды были общими для всей антибольшевистской прессы весной и в начале лета 1919 года.
Премьер-министр Российского правительства П. Вологодский в своём интервью томской газете «Сибирская жизнь» 29 апреля заявил, что он:
«Верит в звезду Верховного правителя».
И что к осени его армия достигнет Москвы.
А потому уже был озабочен предстоящими выборами в Национальное (или Учредительное) собрание.
Омская «Заря» писала:
«Крушение звериного социализма и уголовного коммунизма большевиков не за горами».
На Колчака со всех сторон посыпались поздравления в связи с успехом победоносного наступления.
Белая пресса все чаще грезила вожделенной златоглавой Москвой и Кремлём.
На радостях она даже преувеличивала «громадные» военные успехи белых.
В Омске церковь организовала патриотические крёстные ходы. В пасхальном крёстном ходе Колчак принял личное участие.
Либеральные газеты бросили лозунг: «Все на помощь армии!».
Резко выросли прежде мизерные пожертвования на нужды фронта.
Так, в одном лишь Томске за одну неделю подписки на военные нужды среди предпринимателей было собрано 1 миллион 200 тысяч рублей.
А в Екатеринбурге с уездом - полтора миллиона рублей.
Ленские золотопромышленники постановили на своем съезде отчислять в пользу армии по одной тысяче рублей с каждого добытого пуда золота.
Несколько позднее омские торгово-промышленники по решению своего съезда провели самообложение в пользу армии в размере от 3 до 7 % основного капитала. Имена уклонившихся были вывешены на омской бирже на позорную «чёрную доску».
Некоторые газеты (вроде «Сибирской речи») требовали даже принудительной мобилизации женщин для шитья белья для солдат.
Возрос и личный авторитет самого Колчака.
Некоторые называли его уже не только «русским Вашингтоном», но «великим вождём Земли Русской» (из приветствия одного из районных казачьих съездов Сибирского казачьего войска).
Портреты Верховного правителя и брошюрки с его биографией в магазинах и лавках продавались нарасхват.
«Сибирская речь» писала в эти дни:
«Мы шлём наш земной поклон её солдатам, её офицерам и её первому солдату и первому офицеру - Верховному вождю».
30 мая 1919 года Главнокомандующий ВСЮР генерал А. И. Деникин признал власть адмирала Колчака как Верховного правителя Русского государства и подчинился ему как Верховному главнокомандующему Русской армией.
Активизировалась и помощь союзников.
Последних отчасти «подстёгивало» и ширившееся опасное распространение большевистских идей в Европе, одним из результатов которого стал коммунистический переворот в Венгрии.
Колчак получил поздравления в связи с большими успехами на фронте в ходе мартовско-апрельского наступления от:
- премьер-министра Франции Ж. Клемансо,
- военного министра Великобритании У. Черчилля и
- министра иностранных дел Франции С. Пишона.
Телеграмма Ж. Клемансо главе французской военной миссии при Колчаке генералу М. Жанену (апрель 1919 года):
«Благоволите передать адмиралу Колчаку мои поздравления по случаю блестящих побед, одержанных его войсками на фронте Восточной России. Я не сомневаюсь, что сибирская армия под руководством своих выдающихся вождей, поддерживаемая качествами храбрости и выносливости, которые она недавно доказала, осуществит ту цель освобождения России, которую мы себе поставили».
В аналогичной телеграмме министра иностранных дел Франции С. Пишона большевики назывались «врагами человечества».
Западная печать, в особенности лондонская, всё больше интереса и внимания уделяла сообщениям с востока России.
Отреагировали на успехи Белого движения на Востоке России и большевики.
Ленин объявил Колчака главным врагом Советской республики и призвал «напрячь все силы в борьбе с ним».
Несколько позднее, в июле 1919 года советское правительство назначило премию в 7 миллионов долларов за голову Колчака - и это в те-то голодные времена!
В середине апреля Жанен сообщил в Париж об успехах колчаковцев.
Клемансо от имени государств Антанты провозгласил:
«Поход на Москву!»
Адмирал Колчак 20 апреля потребовал от своих войск:
- продолжать энергичное преследование армий Восточного фронта,
- отбросить их на юг и в степи и, не допуская их отхода за Волгу,
- захватить важнейшие на ней переправы.
Таким образом, уже в течение марта - апреля колчаковцы овладели бассейном рек Белой и Камы, рвались к Средней Волге.
Белогвардейцы оказались в 80-100 километрах от Казани, Симбирска, Самары.
Момент создался критический: Колчак мог соединиться в районе Саратова с войсками генерала Деникина, и тогда белые бросили бы все силы на Москву.
Вновь создалось чрезвычайно тревожное положение для Советской республики.
И вновь главная опасность шла с востока…
2. «Все на борьбу с Колчаком!»
Восточный фронт снова был признан советским правительством главным фронтом.
10 апреля 1919 года В. И. Ленин подчёркивал, что на Восточном фронте «решается судьба революции».
«Победы Колчака на Восточном фронте – говорилось в тезисах – создают чрезвычайно грозную опасность для Советской республики. Необходимо самое крайнее напряжение сил, чтобы разбить Колчака».
В них была намечена конкретная программа мобилизации всех сил страны на разгром врага.
И выдвинут был боевой лозунг:
«Все на борьбу с Колчаком!»
«Надо напрячь все силы, развернуть революционную энергию, и Колчак будет быстро разбит. Волга, Урал, Сибирь могут и должны быть защищены и отвоёваны», - подчёркивалось в тезисах.
На Восточный фронт потянулись эшелоны с новыми пополнениями.
«Смерть Колчаку!» - было написано на вагонах, в которых ехали бойцы.
Туда были направлены свежие силы и войска, снятые с других фронтов.
По всей стране были проведены массовые мобилизации.
С апреля по июнь 1919 года было мобилизовано до 20 тысяч коммунистов. Из них 11 тысяч направлено на Восточный фронт.
Комсомол дал фронту более трёх тысяч человек. Многие комсомольские организации в полном составе отправлялись на фронт.
Профсоюзная военная мобилизация дала свыше 60 тысяч бойцов.
Всего на Восточный фронт было послано свыше 110 тысяч бойцов и командиров.
На борьбу с Колчаком поднялись народы востока страны: татары, башкиры, казахи, мордва и другие.
К концу апреля численность войск советского Восточного фронта уже превосходили силы противника.
Самоотверженно трудился и тыл, несмотря на голод и эпидемии.
Дров и угля в стране не хватало, дома и заводские цехи почти не отапливались. Но рабочие не уходили с заводов по 12-14 часов.
Зато Красная Армия, и прежде всего войска Восточного фронта, с каждой неделей получали всё больше пушек, пулемётов, винтовок, снарядов, патронов.
Стальными листами обшивали рабочие паровозы и вагоны, на платформы ставили артиллерийские орудия, и в строй вступала грозная ударная сила тех лет – бронепоезда.
Ярким примером трудового героизма рабочих явились коммунистические субботники.
12 апреля 1919 года коммунисты-рабочие депо станции Москва-Сортировочная Московско-Казанской железной дороги провели 1-й в стране субботник.
Оставшись на ночную бесплатную работу, 15 железнодорожников отремонтировали три паровоза для отправки военных эшелонов на Восточный фронт.
В субботу, 10 мая, 205 железнодорожников Московско-Казанской железной дороги вышли на субботник.
Производительность их труда была выше обычной в 2 раза.
Их примеру следовали рабочие многих предприятий Москвы, Петрограда, Твери и других городов.
Ленин высоко оценил эту инициативу рабочего класса, назвав её «великим почином».
В субботниках он усматривал новое, коммунистическое отношение к труду. Люди трудились не ради себя, не ради своих ближних. А во имя всего общества, во имя претворения в жизнь великой идеи – построения коммунизма.
Значительно возросло производство оружия и боеприпасов.
Выпуск винтовок увеличился с 16 тысяч в апреле до 43 тысяч в июле.
За это время выпуск пулемётов и патронов увеличился вдвое.
В короткие сроки были созданы необходимые людские и материальные резервы для разгрома белогвардейских армий на Восточном фронте.
Боевой дух войск зависит и от того, имеются ли в наличии резервы, позволяющие сменять части на передовой и давать солдатам отдых.
Зависит он и от того, как солдат одет, обут, накормлен и обеспечен всем необходимым.
Проблема наличия резервов была одной из наиболее болезненных для белых.
Фактически наступление Колчака, равно как и Деникина, началось и развивалось при почти полном отсутствии каких-либо резервов.
И это, конечно же, не могло не привести к катастрофе.
Расчёты белых стратегов основывались, видимо, на постепенном сжатии кольца вокруг Советской России и сокращении за счёт этого собственной линии фронта. При этом освобождались новые территории, на которых было возможно мобилизовать пополнения, и высвобождались собственные войска.
Однако для начала необходимо было хотя бы выйти на линию Волги и закрепиться на ней. А этого колчаковцам сделать так и не удалось…
Операция началась в канун весенней распутицы.
И очень скоро малочисленные части белых оказались на несколько недель оторваны от своих тылов, не налаженных и ранее, а теперь вообще отсутствовавших.
Причём это произошло как в Западной, так и в Отдельной Оренбургской армиях.
Фрунзе справедливо полагал, что распутица должна будет стать союзником красных.
И действительно, в результате разлива рек не могли двигаться вперёд не только артиллерия и обозы, но даже пехота. Она поначалу была вынуждена пользоваться «утренниками» (утренними морозами). А с потеплением были случаи, когда всадники тонули вместе с лошадьми.
Части корпусов вследствие разлива рек разъединялись, не могли действовать скоординированно, теряли связь между собой.
Если красные отступали на свою базу, где могли быстро оправиться, то войска белых, на всех парах мчавшиеся к Волге, чтобы опередить распутицу, в самый ответственный момент оказались лишены продовольствия, одежды, боеприпасов, артиллерии и сильнейшим образом переутомлены.
Такая ситуация, к примеру, сложилась в апреле 1919 года в Западной армии.
Генерал Н. Т. Сукин запрашивал командование о том, как ему поступить - продолжать наступление на Бузулук и пожертвовать пехотой или же переждать распутицу, подтянуть обозы и артиллерию и привести войска в порядок.
По мнению Сукина, «выходить… на Волгу слабыми силами, слабыми, поредевшими частями - это равносильно провалу всего дела».
В действительности дело провалилось задолго до выхода к Волге.
Опередить наступление распутицы не удалось, и белые увязли.
Остановка же в условиях манёвренной Гражданской войны почти всегда была предвестником отступления и поражения.
«Остановка - это гибель в гражданской войне», - писал генерал Щепихин.
Красные, пользуясь временной передышкой, подтянули резервы, взяли инициативу в свои руки, перебрасывали подкрепления на угрожаемые участки и тем самым не позволяли белым достичь где-либо решающей победы.
Белые же так и не получили столь необходимых им резервов.
Именно распутица позволила красным оправиться и нанести силами Южной группы Восточного фронта контрудар из района Бузулук - Сорочинская - Михайловское (Шарлык).
Готовившийся удар красных, хотя о нём и стало заранее известно, было нечем парировать (аналогичная ситуация осенью 1919-го произошла и у Деникина).
Белые даже не смогли дойти до Бузулука, который предписывалось взять до 26 апреля и перехватить Ташкентскую железную дорогу, чтобы блокировать связь Оренбурга с советским центром.
Из-за отсутствия точных разведданных непонятно было, куда двинуть Южную группу Западной армии - кулаком на Оренбург или на Бузулук или же держать её между этими пунктами.
В итоге был выбран 3-й, провальный вариант...
Пепеляев писал о Сибирской армии:
«Полки тают и нечем их пополнить… Приходится мобилизовать население занимаемых местностей, действовать независимо от какого-либо общего государственного плана, рискуя получить за свою работу кличку «атаманство». Приходится создавать импровизированные кадровые части, ослабляя части боевые».
Щепихин отмечал, что за фронтом Западной армии никаких резервов не было:
Между тем наступление истощило белогвардейские части.
К примеру.
В одном из лучших полков 5-го Стерлитамакского армейского корпуса, Белорецком, к началу мая осталось до 200 штыков.
В полках 6-го Уральского корпуса к середине апреля насчитывалось по 400–800 штыков, из которых до половины не могло действовать из-за отсутствия сапог, часть надела лапти, одежды не было даже для пополнений.
Ещё хуже ситуация была у уральских казаков, в полках которых насчитывалось по 200 человек, существовало выборное начало и крайне слабая дисциплина.
3. Победа над Колчаком.
Советские армии Восточного фронта были сведены в 2 группы – действующие одна к югу, другая к северу от реки Камы:
Южная группа в составе 1-й, 4-й, 5-й и Туркестанской армий.
Командующим группой был назначен М. В. Фрунзе.
А членами Реввоенсовета - В. В. Куйбышев и Ф. Ф. Новицкий.
Северная группа в составе 2-й и 3-й армий, а также действующей на Каме Волжской флотилии.
Командование группой возлагалось на В. И. Шорина.
Членами Реввоенсовета были С. И. Гусев, П. К. Штернберг и Г. Я. Сокольников.
Главный удар по Колчаку наносила Южная группа Восточного фронта, возглавляемая командующим М. В. Фрунзе.
Именно она стала главной ударной силой Восточного фронта во время его контрнаступления в апреле – июне 1919 года.
Войскам Фрунзе ставилась задача наступать на Бугуруслан, Белебей и Уфу и разгромить растянувшуюся на 450-километровом фронте колчаковскую Западную армию генерала Ханжина.
Северная группа советских войск, развернув боевые действия против армии Гайды, должна была осуществить фронтальный удар на Сарапул и Воткинск, нанести противнику поражение и тем самым содействовать Южной группе.
Реввоенсовет Южной группы осуществил ряд мер по укреплению армий, повышению их боеспособности и улучшению материально-технической оснащённости.
Михаил Васильевич Фрунзе, получив под своё командование большие силы и средства, начал подготовку контрнаступления на Колчака:
- разрабатывались планы предстоящих операций,
- переформировывались войска,
- они усиливались артиллерией и пулемётами.
Одновременно были приняты жёсткие меры по укреплению воинской дисциплины.
Помимо разъяснительной, воспитательной и агитационной работы предпринимались меры и другого характера.
Так, 28 апреля 1919 года приказом по войскам Южной группы были организованы заградительные отряды для восстановления порядка на железной дороге и борьбы с дезертирством на станциях участка Кинель - Сызранский мост включительно.
Наводился твёрдый революционный порядок и в тылу Южной группы войск, прежде всего на железных дорогах.
Все перемещения по железным дорогам должны были осуществляться по единому плану, утверждённому штабом Южной группы или штабами армий.
2 мая особым приказом М. В. Фрунзе было запрещено начальникам эшелонов, команд и транспортов вмешиваться в работу железнодорожных служащих. А коменданты станций должны были, в свою очередь, строго руководствоваться полученным сверху указаниями.
Приказ оканчивался словами:
«В случае упущений со стороны комендантов - выполнять их требования, но уведомлять меня».
План наступления Южной группы, разработанный М. В. Фрунзе, предусматривал оборону Оренбурга и Уральска весьма ограниченными силами 4-й армии и Оренбургской группы войск на правом крыле фронта.
За счёт высвобожденных войск создавалась ударная группа в составе Туркестанской и 1-й армий. Они должны были нанести мощный фланговый удар по растянувшейся на 450 километров армии Ханжина.
Одновременно по ней наносился также фронтальный удар силами правого крыла 5-й армии.
Наступление поддерживалось ударом Мензелинской группы 2-й армии по правому крылу белых.
Таков был план разгрома самого сильного и опасного соединения Колчака - Западной армии Ханжина.
Характеризуя план М. В. Фрунзе, Г. X. Эйхе, активный участник боёв Южной группы, в книге «Опрокинутый тыл» писал:
«Только глубокое марксистско-ленинское понимание того, как революционное классовое содержание гражданской войны влияет на ход операций, только глубокое знание противника, блестящее использование его слабостей и такое же блестящее использование сочувствия и революционных настроений рабочих масс городов Оренбурга и Уральска в первую очередь для увеличения своих сил дало М. В. Фрунзе основание принять и твёрдо до конца провести план действий, на который вряд ли решился бы в тех условиях кто-либо из старых военных специалистов...»
План наступления, разработанный Михаилом Фрунзе и его штабом, отличался известным риском.
Ведь в условиях весенней распутицы со многих участков фронта снималась большая часть красных войск.
Части перебрасывались на 300–500 километров и сосредоточивались на участке прорыва.
Сюда было стянуто до двух третей пехоты и артиллерии и почти вся конница Южной группы.
При общем протяжении фронта в 940 километров контрнаступление планировалось на полосе шириной в 220 километров.
Здесь Фрунзе сосредоточил:
- 42 тысячи штыков и сабель,
- 136 орудий,
- 585 пулемётов.
Им противостояли белые войска численностью всего в:
- 22,5 тысячи штыков и сабель
- при 62 орудиях и
- 225 пулемётах.
Но на оголённых участках фронта численное преимущество оказалось на стороне армии адмирала Колчака.
Для обороны остального 720-километрового фронта оставалось всего 22,5 тысячи солдат против 40 тысяч штыков и сабель противника.
Командование фронта одобрило план.
Следует отметить, что работа Фрунзе по подготовке контрудара протекала в очень сложной для него обстановке.
Потому как вышестоящее командование, возглавляемое Троцким, постоянно ставило ему препоны. Оно пыталось перебросить часть войск Южной группы Восточного фронта на Южный фронт.
Троцкий склонялся к оборонительным действиям, полагая возможным даже отступление советских войск за Волгу.
Главком Вацетис поддерживал наступление, но считал необходимым отложить его до прихода крупных подкреплений.
И всё же, вопреки колебаниям главного командования, несмотря на бешеный напор противника, удерживавшего инициативу на всём фронте, Фрунзе неуклонно готовил решающее контрнаступление.
17 апреля из перехваченных приказов противника разведка установила: колчаковские войска, действующие против 5-й и 1-й армий, наступают в 3-х расходящихся направлениях.
М. В. Фрунзе решил использовать это.
Он докладывал командующему:
«Основная идея операции Южной группы Восточного фронта, удар вразрез между частями 3-го и 6-го корпусов противника, в общем направлении на Бугуруслан, Заглядино, Сарай-Гир с целью окончательного разобщения этих корпусов и разгрома их по частям».
План был смелым, решительным.
Однако малейший просчёт в оценке сил и возможностей борющихся сторон таил огромные опасности для войск, осуществлявших контрудар: они сами могли оказаться окружёнными.
Тем не менее, утром 28 апреля контрнаступление войск Южной группы началось…
За несколько дней до начала наступления Южной группы армий произошли события, которые в значительной степени облегчили положение советских войск.
Части 1-й армии разбили на реке Салмыш (севернее Оренбурга) белогвардейский корпус генерала Бакича.
Большое значение в разгроме врага имели правильные и своевременные распоряжения:
- командующего 1-й армии Г. Н. Гая,
- командующего Оренбургской группировки Великанова и
- начальника штаба 20-й дивизии Майстрака.
28 апреля 1919 года, несмотря на весеннюю распутицу, части Красной Армии перешли в решительное наступление и нанесли мощный фланговый удар по армии Колчака, рвавшейся к Волге.
Западной армии пришлось отходить.
На других направлениях белые продолжали своё наступление.
Будберг уже 2 мая отметил в своём дневнике, что наступление белых захлебнулось, а фронт прорван красными в очень опасном месте:
«Я считаю положение очень тревожным; для меня ясно, что войска вымотались и растрепались за время непрерывного наступления - полёта к Волге, потеряли устойчивость и способность упорного сопротивления (вообще очень слабую в импровизированных войсках)… Переход красных к активным действиям очень неприятен, так как готовых и боеспособных резервов у Ставки нет… Плана действий у Ставки нет; летели к Волге, ждали занятия Казани, Самары и Царицына, а о том, что надо будет делать на случай иных перспектив, не думали… Не было красных - гнались за ними; появились красные - начинаем отмахиваться от них как от докучливой мухи, совсем так же, как отмахивались от немцев в 1914–1917 годах… Фронт страшно, непомерно растянут, войска выдохлись, резервов нет, а войска и их начальники тактически очень плохо подготовлены, умеют только драться и преследовать, к маневрированию неспособны… Жестокие условия Гражданской войны делают войска чувствительными к обходам и окружению, ибо за этим стоят муки и позорная смерть от красных зверей. Красные по военной части тоже безграмотны; их планы очень наивны и сразу видны… Но у них есть планы, а у нас таковых нет…»
Контрнаступление Южной группы включало в себя 3 последовательные операции, объединённые единым замыслом командующего.
В приказе по войскам Южной группы Фрунзе требовал непрерывно вести разведку, не теряя соприкосновения с противником, для получения возможно более точных сведений о расположении его частей.
Скрытно проводя перегруппировку войск для нанесения контрудара, Фрунзе требовал делать всё возможное, чтобы у наступающего противника создавалось впечатление о якобы нарастающем успехе.
Благодаря перехваченным разведкой оперативным приказам белых стала известна дислокация их войск и обнаружен разрыв, образовавшийся между 6-м и 3-м корпусами.
В результате родился план вклинения между этими корпусами и удара в тыл белых.
В один из самых решающих моментов подготовки операции на сторону противника перешёл комбриг Авилов, захватив с собой важнейшие оперативные документы.
В этих условиях Фрунзе решает начать операцию на 4 дня раньше.
Этим он перехитрил колчаковцев, которые полагали извлечь выгоду из полученных от предателя чрезвычайно важных сведений.
4 мая части 5-й армии, возглавляемой Тухачевским, после упорных боёв заняли Бугуруслан.
5 мая был освобождён Сергиевск.
В тот же день десант Волжской флотилии освободил Чистополь.
Враг утратил инициативу и стал отступать…
Ожесточённые бои развернулись за Бугульму (9 и 10 мая).
Белогвардейский генерал Войцеховский, сосредоточив к востоку от города сильную группу войск, перешёл в контрнаступление против 25-й стрелковой дивизии В. И. Чапаева.
2-х дневный бой закончился полным разгромом белых.
Севернее Бузулука чапаевская дивизия наголову разбила 11-ю дивизию 6-го корпуса Колчака.
После чего рассеяла части 3-го белогвардейского корпуса и, стремительным натиском прорвав фронт, вклинился в глубь до 80 км.
9 мая, во встречном бою под Бугурусланом, чапаевцы с большим искусством нанесли кинжальный удар по 2-му корпусу белых. При этом целиком разгромили всю Ижевскую бригаду противника и пленили свыше 1500 солдат и офицеров.
13 мая 1-я бригада 27-й дивизии Красной Армии ворвалась в Бугульму, выбив оттуда оставшийся ещё там последний белогвардейский казачий отряд.
К середине мая, в итоге Бугурусланской операции, пройдя с боями до 150 километров, войска 5-й и Туркестанской армий вынудили Западную армию Ханжина отойти за реку Ик.
То есть на тот рубеж, с которого она и предприняла наступление, чтобы овладеть Волгой.
Бугурусланская операция благодаря военной хитрости М. В. Фрунзе увенчалась успехом.
Она положила начало решительному разгрому Колчака.
Это была крупная победа Красной Армии.
Но враг ещё обладал значительными резервами…
Антанта пристально следила за боевыми действиями на Восточном фронте.
Видя, что успешно развивающееся контрнаступление советских армий срывает планы соединения войск Колчака и Деникина, империалисты предприняли попытку осуществить северный вариант наступления восточной контрреволюции: через Вятку на Вологду, на соединение с армией генерала Миллера и англо-американскими войсками.
Обращение к этому плану объяснялось ещё и тем, что в северной части фронта колчаковским войскам удалось сохранить инициативу.
Красное командование видело опасность прорыва колчаковцев на Вятку.
Но оно не сумело найти ответных действий.
К этому времени приказом Троцкого Каменев был отстранён от командования фронтом и вместо него назначен А. А. Самойло.
10 мая командование Восточного фронта отдало директиву о перенесении главных усилий против генерала Гайды.
В связи с этим 5-я армия была выведена из Южной группы.
И направление её наступления изменилось на более северное - на Мензелинск - для последующего удара во фланг и тыл противника.
На Южную группу возлагалась задача лишь содействия этим операциям.
М. В. Фрунзе продолжал отстаивать свой план, предусматривавший контрнаступление советских войск в центре Восточного фронта.
Разгромив армию Ханжина в районе Белебея, его войска, развивая успех, должны были форсировать Белую, овладеть Уфой и выйти в предгорья Урала.
Этот прорыв выводил советские войска на тылы Оренбургской и Сибирской армий Колчака и мог отрезать их от удобных путей отхода.
Следовательно, осуществление стратегического плана Фрунзе обеспечивало бы разгром основных сил врага на всем фронте и освобождение Урала.
Через два дня после завершения первого этапа разгрома Колчака Фрунзе, не давая опомниться противнику, стремясь поддержать и усилить наступательный порыв вверенных ему войск, буквально на плечах противника, начинает Белебейскую операцию (15 – 19 мая).
Начинается 2-й этап контрнаступления частей Красной Армии на центральном направлении Восточного фронта.
Войска Южной группы поддерживали с севера войска 5-й армии, вышедшие к рекам Белой и Каме.
Туркестанская и 2-я армия в ходе ожесточённых боёв разгромили Волжский корпус генерала В. О. Каппеля и 17 мая овладели Белебеем.
В боях под Белебеем отличилась кавалерийская бригада И. Д. Каширина.
Колчаковцы под угрозой окружения отступили за реку Белую - к Уфе…
Считая необходимым развить успех, Фрунзе выдвигает перед командованием фронта вопрос о немедленном проведении Уфимской операции.
Однако новый командующий предвзято отнёсся к плану.
Создалась угроза срыва контрнаступления Южной группы.
Тогда Реввоенсовет фронта по инициативе С. И. Гусева информировал Ленина о создавшемся положении.
Каменев был вызван в Москву.
Его принял Владимир Ильич.
В итоге приказ Троцкого был отменён, Каменев восстановлен в должности.
29 мая в телеграмме Реввоенсовету фронта Ленин подчеркнул необходимость продолжения решительных наступательных операций против Колчака:
«Если мы до зимы не завоюем Урала, то я считаю гибель революции неизбежной».
Владимир Ильич призвал Реввоенсовет напрячь все силы для скорейшего освобождения региона.
Заключительным этапом контрнаступления стала Уфимская операция – наиболее длительная и трудная.
Это было связано и с тем, что командующий Восточным фронтом приостановил 18 мая наступление Южной группы войск Восточного фронта.
Приостановка наступления позволила Колчаку:
- собрать силы в районе Уфы,
- подтянуть резервы и обозы,
- провести необходимую передислокацию войск.
Словом, враг получил передышку.
Фрунзе добивается отмены приостановки наступления и 23 мая подписывает приказ о проведении Уфимской операции.
Началась её непосредственная подготовка: подтягивались части наступления, укреплялся командный состав, вливались новые коммунистические силы.
Укреплялось техническое оснащение частей, расположенных в районе наступления: прибывала артиллерия, пулемёты, винтовки, снаряды и патроны.
Была чётко определена расстановка тех частей, которые должны были осуществлять операцию.
Основной удар на Уфу осуществляли 4 стрелковые дивизии Туркестанской армии, командование которой взял на себя Фрунзе, оставаясь в то же время командующим всей Южной группой Восточного фронта, то есть, осуществляя общее руководство наступлением против Колчака.
С юга наступление поддерживали части 1-й армии Гая, а с севера – 5-й армии Тухачевского.
У Романа Гуля читаем:
«Стоял степной, палящий жар с раскалённым иззелена-голубым небом. Войска Тухачевского в 49 тысяч штыков и сабель при 92 орудиях двинулись в направлении к Белой и, достигнув указанной им линии, у села Байсарово завязали бой с войсками генерала Ханжина… Колчак торопил своего шурина генерала Ханжина: первыми вступили в решающую историю революции битву белые. Правофланговая ударная группа – башкирская дивизия князя Голицына – переправилась на паромах через Белую и начала сражение… Бой был длительный, но разбил старого дворянина князя Голицына не титулованный, но не менее родовитый дворянин Тухачевский. Белые уже отступали, и красные преследовали откатывающихся на юго-восток к переправам через Белую белых».
На дальних подступах к городу развернулись упорные кровопролитные бои.
Обе стороны несли большие потери…
В конце мая 20-я дивизия 1-й армии освободила Стерлитамак.
3 июня 26-я дивизия 5-й армии вышла к реке Белой.
А 8 июня, форсировав водную преграду, заняла Бирск.
Овладение Стерлитамаком на юге и Бирском на севере улучшило стратегическое положение продвигавшейся к Уфе Туркестанской армии: её фланги были надежно прикрыты.
Западная армия Ханжина, потерпев серьёзное поражение, стремилась отойти за реку Белая, используя её как надёжную преграду.
При этом Западная армия была усилена Волжским корпусом.
Разрабатывая план операции, Фрунзе, прежде всего, вынужден был считаться с тем, что командование фронтом ещё 11 мая вывело 5-ю армию из состава Южной группы, что значительно ослабило её.
Первоначально предусматривалось наступление на Уфу левым крылом Туркестанской армии, чтобы помешать организованному отходу белогвардейцев за водный рубеж.
Остальные войска должны были использоваться для обороны правого крыла и центра.
Главный удар отводился войскам правого фланга Туркестанской армии южнее Уфы:
- форсировать Белую,
- выйти в тыл белогвардейцам и
- разгромить их.
26-я стрелковая, действовавшая севернее Уфы, должна была:
- раньше Туркестанской армии форсировать реку и
- оттянуть на себя силы противника, облегчив наступление южнее Уфы.
В ходе операции Фрунзе принял решение одновременно форсировать реку севернее и южнее Уфы и окружить группировку противника.
Враг открыл ураганный огонь, и попытка преодолеть водную преграду южнее Уфы успеха не имела.
Зато 25-й дивизии удалось захватить небольшой плацдарм северо-западнее Уфы.
Отвоевала плацдарм и 26-я стрелковая.
Учитывая это, Фрунзе перенёс главный удар с правого крыла на левое.
Колчаковцы надеялись остановить красных на реке Белой, ещё не вошедшей в берега после весеннего разлива.
И создали здесь сильно укреплённые позиции.
Комиссар Чапаевской дивизии писатель Дмитрий Фурманов вспоминал:
«Неприятель ушёл за реку, взорвал все переправы и ощетинился на высоком уфимском берегу жёрлами орудий, пулемётными глотками, штыками дивизий и корпусов».
В ночь с 7 на 8 июня 25-я дивизия под командованием В. И. Чапаева под ураганным огнём противника на плотах и лодках, на брёвнах и досках форсировала широкую и быструю реку Белую. Они переправились на полуостров возле Красного Яра.
На Уфимском берегу разгорелись жаркие схватки.
Колчаковцы непрерывно атаковали красных бойцов, тщетно стремясь отбросить их обратно за реку. Но красноармейцы стояли насмерть.
Командование дало им приказ:
«Ни шагу назад. Помните, что в резерве только штык!»
Два дня не смолкала артиллерийская канонада, трещали пулемёты, раздавались винтовочные залпы.
В район боёв прибыл М. В. Фрунзе и лично повёл в атаку Иваново-Вознесенский полк. Вражеской бомбой, сброшенной с аэроплана, была убита лошадь, на которой ехал Фрунзе, а сам он контужен. Но Фрунзе продолжал руководить боем.
Остался в строю и Чапаев, раненый в голову.
Весь день 8 июня прошёл в жарких боях. Они затихли только к вечеру.
Утром 9 июня отборные офицерские части колчаковцев предприняли на позиции 25-й дивизии «психическую атаку».
В боях под Уфой виртуозно действовала красная артиллерия, прикрывая наступающих.
После освобождения Уфы ударная группа, преодолевая упорное сопротивление белогвардейцев, форсировала реку и развернула дальнейшее наступление.
Над противником нависла угроза окружения. Он поспешно отступил за речной рубеж.
В ходе Бугурусланской, Белебейской и Уфимской операций Южная группа нанесла поражение Западной армии Колчака, форсировала Белую, освободила Уфу и вышла к предгорьям Уральского хребта.
Колчаковское командование решило воспользоваться переброской красными крупных сил с Оренбургского и Уральского направлений.
Оно поставило перед армейской группой генерала Белова, Оренбургской и Уральской белоказачьими армиями задачу:
- любой ценой захватить опорные пункты Советской власти в южной части фронта - Оренбург и Уральск,
- выйти в тыл Туркестанской армии и
- создать благоприятные условия для войск Ханжина.
Белые сосредоточили под Оренбургом и Уральском около 30 тысяч солдат.
Оренбург обороняли немногим более 8 тысяч красноармейцев.
1-я армия отражала натиск превосходящих сил.
На помощь ей пришли рабочие Оренбурга. Под руководством губкома РКП(б), возглавляемого И. А. Акуловым, к середине апреля были сформированы пять рабочих полков.
И вот двойным ударом - с севера и юга - на реке Салмыш был наголову разгромлен белогвардейский корпус Бакича.
Советские полки отразили ожесточённые атаки противника.
Правда, белогвардейским частям удалось подойти к городу на расстояние 5 километров.
Красноармейцы контратаковали белых, отбросив их на исходные рубежи.
К середине мая Оренбург был охвачен с 3-х сторон.
Рабочие укрепили город траншеями, стойко оборонялись...
26 мая в Оренбург стали прибывать подкрепления. Численность защитников города увеличилась в полтора раза.
Белогвардейцы прекратили атаки.
Но в ожесточённых боях под Уральском белым удалось нанести поражение 22-й дивизии и блокировать город.
Враг сосредоточил здесь 14,5 тысячи штыков и сабель.
Защитники насчитывали всего 2,5 тысячи бойцов.
Городской гарнизон был срочно пополнен коммунистами и рабочими.
Сформировали боевую дружину в 1200 человек.
Построили бронепоезд и бронелодку.
Вдоль рек Урал и Чанган возвели окопы. А подступы к Уральску с севера оборудовали инженерными сооружениями.
По проекту военного инженера Д. М. Карбышева, впоследствии Героя Советского Союза, город был разбит на секторы, в которых создали ротные и батальонные опорные пункты.
Хорошо организованная оборона позволила уральцам отразить все штурмы.
Несмотря на подкрепления в силах и средствах, белогвардейцы не сумели сломить защитников города.
А между тем осаждённые остро ощущали недостаток боеприпасов, продовольствия, фуража.
16 июня Ленин передал защитникам Уральска горячий привет и просьбу «не падать духом, продержаться ещё немного недель».
Он выразил уверенность, что «геройское дело защиты Уральска увенчается успехом».
Уральцы выполнили наказ Ильича…
Выход советских войск на Белую и Каму, освобождение Уфы, Стерлитамака, Бирска и других городов означали, что борьба за Урал вступила в решающую фазу.
Однако после Уфимской операции Главком Вацетис и Предреввоенсовета Троцкий вновь подняли вопрос о приостановке наступления войск Восточного фронта.
Они мотивировали это необходимостью переброски войск на Южный и Северо-Западный фронты.
И это в то время, когда Колчак неудержимо откатывался к Уралу!
Слов нет, положение на Южном и Северо-Западном фронтах было тяжёлым.
Но ни в коем случае нельзя было давать передышку Колчаку.
Ведь он использовал бы её, чтобы собрать силы и вновь обрушиться, не без помощи, конечно, Антанты, на Советскую Республику.
Вацетис с одобрения Троцкого вдруг отдал командованию Восточного фронта приказ: по овладению реками Белая и Кама прочно закрепиться, прекратив наступление.
9 июня командующий Восточным фронтом С. С. Каменев и член РВС С. И. Гусев обратились к В. И. Ленину с протестом против приказа Главкома.
В докладной записке говорилось, что приостановка наступления в Предуралье может свести на нет успехи, достигнутые здесь.
И настаивалось на отмене директивы Главкома и продолжении борьбы с колчаковскими войсками до полного их разгрома.
Ленин выступил в поддержку предложений командования фронта и провёл одобрение этой линии в ЦК партии.
ЦК РКП(б) предложил командованию фронтом продолжать наступательные операции.
«…Наступление на Урал нельзя ослабить, его надо, безусловно, усилить, ускорить, подкрепить пополнениями».
Состоявшийся 3–4 июля Пленум Центрального Комитета подтвердил необходимость наступления на Урал и окончательно отвёрг план Вацетиса - Троцкого.
Основная задача момента, говорилось в письме ЦК РКП(б) ко всем партийным организациям, «отразить нашествие Деникина и победить его, не останавливая победного наступления Красной Армии на Урал и Сибирь».
И. И. Вацетис был освобождён от обязанностей Главкома.
На этот пост был выдвинут С. С. Каменев.
А вместо него командующим фронтом стал М. В. Фрунзе...
В июле 1919 года Фрунзе принял командование над Восточным фронтом, который освобождал Северный и Средний Урал.
Протяжённость фронта от реки Камы севернее Перми до Оренбурга на юге составляла 1800 километров.
Силы фронта состояли из:
- 125 тысяч штыков и сабель,
- 530 орудий,
- 2580 пулемётов,
- 42 самолётов,
- 7 бронепоездов,
- 28 бронеавтомобилей.
С войсками фронта взаимодействовала Волжская военная флотилия, которая имела в своем составе из 38 речных судов 21 канонерскую лодку и сильный десантный отряд.
5-ти армиям красных на Востоке противостояло 5 колчаковских:
- Южная,
- Западная,
- Сибирская и
2 белоказачьи:
- Уральская и
- Оренбургская.
Белые уступали красным войскам прежде всего в вооружении - на 115 тысяч штыков и сабель они имели всего:
- 300 орудий,
- 1300 пулемётов,
- 13 самолётов,
- 5 бронепоездов и
- 8 бронеавтомобилей.
Единственное, в чём войска Восточного фронта уступали армии Колчака, так это в кавалерии.
В конце июня армии Восточного фронта начали общее наступление.
Главный удар наносили подразделения 5-й армии, действовавшие в центре.
Перед ними стояла задача - овладеть Южным Уралом.
На 2-ю и 3-ю армии, которым придавалась Волжская флотилия, возлагалось освобождение Северного, Западного и Среднего Урала.
На 1-ю и 4-ю - разгром белоказаков в районах Уральска и Оренбурга.
К концу июня войска 5-й армии под командованием М. Н. Тухачевского вышли к Уфе, к предгорьям Уральского хребта.
Белогвардейцы заняли оборону по восточному берегу реки и западным склонам гор.
Перегруппировавшись, 5-я армия совершила глубокий обходной манёвр.
В ночь с 24-го на 25-е июня части 2-й дивизии скрытно форсировали реку Уфу и продвинулись по узкой и труднопроходимой долине вдоль реки Юрюзань.
Столкнувшись с Уфимским корпусом, они вступили в тяжёлые, кровопролитные бои.
В это время подоспела 27-я стрелковая.
В тесном взаимодействии подразделения разгромили белогвардейцев.
Этот прорыв вынудил генерала Гайду перебросить часть Сибирской армии.
Это создало благоприятные возможности для перехода в наступление советских частей северного крыла.
2-я армия (командующий В. И. Шорин) при содействии Волжской флотилии нанесла удар в направлении Сарапул - Воткинск.
И освободила Елабугу.
Затем - Сарапул, Ижевск и Воткинск.
Преследуя противника, красноармейцы вышли к Осе и Оханску, форсировали Каму и, развернув стремительное наступление, отбросили Сибирскую армию за реку Ирень.
3-я армия (командующий С. А. Меженинов) перешла в наступление на Пермь.
Однако дальнейшее продвижение было задержано контрударом Сибирской армии, которая захватила Глазов.
Войска 3-й армии остановили противника. А затем оттеснили его на исходные позиции.
7 июня Глазов вновь был освобождён от белых.
Армия подошла к Перми.
30 июня при поддержке Волжской флотилии 30-я дивизия 3-й армии переправилась через Каму, за нею - 29-я.
На другой день войска 2-й армии атакой с юга освободили Кунгур.
Взвился советский флаг над Красноуфимском.
1 июля 29-я стрелковая дивизия (начдив В. Ф. Грушецкий, военком В. М. Мулин) обходным маневром освободили Пермь...
* * *
Стояли на редкость тёплые дни уральского лета.
На привалах в деревнях было шумно. Красноармейцы, девушки, старухи и старики плясали, пели песни и частушки, играли гармонисты на разбитых тальянках.
Особенно популярной была частушка о Колчаке и Гайде:
Две кукушки куковали
На одном на колышке,
Колчак с Гайдой удирали
По одной дорожке...
Пели и о Колчаке:
Эх ты, цветик мой,
Цветик маковый,
Ты скорей, адмирал,
Отколчакивай.
Армии Восточного фронта, получая мощную поддержку рабочих и крестьян освобождённых районов, усиливали натиск.
Менее чем за два месяца красноармейцы продвинулись на 350–400 километров.
И вышли к предгорьям Урала.
Ударная сила Колчака - Западная армия Ханжина - была разгромлена.
Дальнейшее преследование Колчака было возложено на 2-ю, 3-ю и 5-ю армии.
А подавление сопротивления белоказаков в районе Оренбурга и Уральска - на войска Южной группы под командованием Фрунзе.
4 июля конная группа оренбургского казака Н. Д. Томина, выделенная из состава 3-й армии, пройдя за трое суток 150 километров, ворвалась в тылы колчаковцев.
Сибирская армия Гайды была расчленена на две части.
Действуя в районе горнозаводской ветки Пермской железной дороги, группа Томина освободила Верхний Тагил, Невьянский, Висимо-Шайтанский и другие заводы Северного Урала.
Затем кавалеристы продолжили рейд в направлении Камышлов - Шадринск - Курган.
2-я армия в это время вела бои с частями белых, которые создали организованную оборону на Среднем Урале.
В обход ударного корпуса белогвардейцев была направлена подвижная кавалерийская группа азинской дивизии.
Конники перерезали железную дорогу Екатеринбург - Челябинск и создали угрозу выхода в тыл оборонительным позициям врага.
Войска 2-й армии одновременным ударом с севера и юга освободили Екатеринбург.
14 июля в 23 часа полки прославленной 28-й стрелковой дивизии В. М. Азина вступили в город.
Одновременно с азинцами вошли полки 21-й Пермской стрелковой дивизии.
В плен было захвачено 3,3 тысячи белогвардейцев.
Войска Восточного фронта начали форсирование Уральского хребта.
Тем временем 24-я дивизия освободила Белорецк, Тирлянский и Юрюзанский заводы.
Через Уральский хребет есть всего 2 главных пути:
- один на Златоуст,
- другой – это великий сибирский тракт на Сатку.
Белые надёжно заняли оба пути.
Но Тухачевский придумал хитрый план.
Он предпринял отчаянный манёвр и повёл свою армию по труднопроходимой горной дороге, пролегающей в долине реки Юрюзань.
Преодолев лесистые горные кряжи, 1 июля красные вышли на Уфимское плоскогорье в тыл армии Колчака.
Атака красных оказалась неожиданной и молниеносной, армия Ханжина в это время занималась учением.
Во время короткого боя белые были смяты.
Однако сражение за Урал не закончилось.
В долине рек Юрюзань и Ай продолжались тяжёлые бои.
На подмогу армии Тухачевского брошены были 2-я и 3-я красные армии.
Белые были сломлены.
13 июля одновременными ударами с севера и юга части 26-й (начдив Г. X. Эйхе) и 27-й дивизий 5-й армии освободили Златоуст.
И захватили там громадные трофеи.
Противник в беспорядке отступил к Челябинску.
Владимир Ильич поздравил войска 5-й армии с победой.
Крупную победу одержали советские войска и на правом фланге фронта.
5-11 июля 25-я стрелковая и Особая бригада под общим командованием В. И. Чапаева прорвала вражеское кольцо и соединилась с защитниками Уральска.
Героическая 80-дневная оборона города завершилась.
А в августе войска Туркестанского фронта отбросили белых от Оренбурга.
Длившаяся два с половиной месяца героическая оборона Оренбурга и Уральска сковала врага, помешала соединению Колчака и Деникина, способствовала контрнаступлению главных сил Южной группы, которое переросло в общее наступление фронта.
После освобождения Перми, Кунгура, Златоуста, Екатеринбурга, Уральска, Оренбурга войска Восточного фронта под общим командованием Фрунзе продолжали наступление.
Белогвардейские армии отступали, неся большие потери.
Но чтобы закрепить победу в Уральских горах, надо было взять Челябинск.
Под этим городом белые оказывали упорное сопротивление.
Они всеми силами пытались удержать промышленный город - важный стратегический пункт на пути в Сибирь.
Шли ожесточённые бои...
Здесь, под Челябинском, Колчак намерен был дать генеральное сражение.
Он пополнил свои растрёпанные полки, подтянул из глубокого тыла 3 резервные (свежие, хорошо вооружённые) дивизии.
Перегруппировал силы и создал 2 ударные группы:
- Северную - генерала Войцеховского и
- Южную - генерала Каппеля.
И ждал наступления советских войск.
План Колчака состоял в том, чтобы:
- севернее и южнее Челябинска сосредоточить большие группировки войск,
- отдать город,
- преднамеренным отступлением завлечь в «мешок» советскую 5-ю армию,
- окружить её и уничтожить,
- а затем, перейдя в контрнаступление, отбросить советские войска за Уральский хребет.
Руководство операцией возглавил сам Колчак.
5-я армия при поддержке 3-й развернула фронтальное наступление, нанося главный удар по Челябинску и вспомогательный - по Троицку.
Тухачевцы преодолели рубеж обороны противника.
Преследуя отходящие части белых, 27-я стрелковая дивизия 24 июля вышла к Челябинску и при содействии восставших рабочих и шахтёров освободила его.
А уже 25–27 июля ударные группы Войцеховского и Каппеля, а также группа Косьмина перешли в контрнаступление.
Встречные бои переросли в кровопролитные сражения.
С обеих сторон в боевых действиях участвовало до 80 тысяч человек.
7 дней и ночей продолжалась битва под Челябинском.
26-я дивизия с трудом сдерживала наступление Каппеля.
Группа Войцеховского ценой огромных потерь прорвалась на стыке двух наших дивизий.
Она перерезала железную дорогу Екатеринбург - Челябинск и создала угрозу тылам 5-й армии.
Группе Косьмина удалось ворваться в предместья Челябинска.
Но там она была остановлена.
В этот критический момент по призыву Челябинского ревкома и политотдела 27-й дивизии только за один день в Красную Армию записалось 12 000 рабочих.
Кроме того, на защиту города встали рабочие отряды (4,4 тысячи человек), которые с ходу вступили в бой.
Поддержка определила исход сражения.
Командование 5-й армии перегруппировало силы.
Прорыв был ликвидирован.
Хитроумный план Колчака устроить под Челябинском советским войскам «котёл» провалился.
Как говорится:
«Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить».
В боях за Челябинск Красная Армия разгромила последние стратегические резервы Колчака.
Захватила 15 тысяч пленных, 100 пулемётов, 32 паровоза, более 3000 винтовок.
Понесённые белогвардейцами потери теперь уже восполнить было нельзя.
Развивая наступление вдоль Сибирской магистрали, войска 5-й армии 16 августа вступили в Курган.
И тем самым завершили освобождение почти всего Урала от Колчака.
Советские войска достигли замечательной победы.
Ленинская директива была выполнена – Урал свободен!
В связи с освобождением Урала от колчаковских полчищ красноармейцы Восточного фронта обратились к В. И. Ленину с письмом:
«Дорогой товарищ и испытанный верный наш вождь! Ты приказал взять Урал к зиме. Мы исполнили твой боевой приказ. Урал наш... Не первый раз нам приходится по твоей команде вступать в бой с неравным врагом, всегда мы побеждали, сильные верой в правоту нашей борьбы, в торжество революции. Раздался твой мощный голос остановить зарвавшегося врага, не отдавать ему главного нерва Советского Российского организма - Волгу. Мы дали отпор, и о наше сопротивление разбились полчища сибирской контрреволюции. Мы перешли потом в наступление и прогнали врага от Поволжья, теперь мы гоним его в Сибирь, за Уралом...»
Победы советских войск и партизан привели к распаду колчаковского фронта на 2 части:
- 1, 2 и 3-я колчаковские армии отходили с боями в глубь Сибири.
- Южная армия врага откатывалась к Туркестану и Каспийскому морю, в сторону Гурьева.
Так завершилась борьба за Урал.
Таким образом, на Востоке страны обозначились 2 направления, по которым развивалось наступление на врага:
- одно на восток – в Сибирь;
- другое в Среднюю Азию – в Туркестан.
В августе 1919 года Восточный фронт приказом Реввоенсовета Республики был разделён на 2 фронта:
- Восточный и
- Туркестанский.
Завершение освобождения Урала было возложено на Туркестанский фронт.
Он был образован из Южной группы войск Восточного фронта в составе 1-й и 4-й армий под общим командованием М. В. Фрунзе.
Надо сказать, что путь в Туркестан был закрыт почти 60-тысячной армией генерала Белова и белоказачьими частями Анненкова и Дутова.
В борьбе с ними вновь проявился огромный военный талант Фрунзе: он проводит несколько операций по окружению сил противника.
Особенно следует сказать о разгроме армии генерала Белова.
Войска 1-й армии, наступая из района Оренбурга к Туркестану, 2 сентября 1919 года заняли Актюбинск и окружили основные силы Южной армии противника.
10 сентября 55 тысяч солдат и офицеров противника капитулировали.
Разгром группировки Белова позволил войскам 1-й армии Восточного фронта 13 сентября соединиться у станции Мугоджарская с войсками Советского Туркестана.
Путь в Туркестан был открыт…
Покончив с армией Белова, Фрунзе смог сконцентрировать силы для разгрома Уральской белоказачьей армии генерала Толстова, которая удерживала значительную часть Прикаспия.
Борьба с ней летом 1919 года проходила в неимоверно тяжёлых условиях.
Фурманов писал:
«В Уральских степях испытания были безграничны. Помнится, где-то недалеко от Лбищенска, в голой степи, в засуху мы пили вместо воды грязную вонючую тинистую жижицу… Не было хлеба, питались чем придётся; не было патронов и снарядов – сражались почти врукопашную. Шли босые, с растёртыми в кровь ногами…»
Действовали белоказачьи части стремительными налётами, нанося неожиданные удары по флангам и тылам 4-й армии.
В один из таких налётов в ночь на 5 сентября 1919 года на штаб 25-й дивизии, расположенный в Лбищенске, погиб Чапаев…
В декабре части 4-й армии, усиленные людьми и вооружением, выполняя приказ Фрунзе, начали стремительное наступление на юг.
Преодолев с боями 500-километровый путь, нанеся решающее поражение белоказакам, они 5 января 1920 года вступили в Гурьев.
В тот же день Фрунзе телеграфировал Ленину: «Уральский фронт ликвидирован».
Вскоре были разгромлены эсеро-белогвардейские войска в Закаспии, а также остатки белоказачьих банд Семиречья атамана Анненкова.
* * *
Главной задачей Восточного фронта белых стало содействие силам Деникина в их наступлении на Москву, отвлечение на себя частей большевиков.
Белые одержали победу в своём последнем наступательном сражении на Восточном фронте - сентябрьской Тобольской операции.
Верховный главнокомандующий адмирал Колчак лично планировал десантные операции последнего наступления трёх своих армий и действия Обь-Иркутской флотилии, рассчитывая доплыть до Тюмени.
Замысел адмирала был смел.
Он состоял в стремлении не допустить отхода красных, окружить и уничтожить их путём быстрой перевозки частей по рекам и высадки десантов во взаимодействии с конницей фронтально наступающих армий.
В случае успеха белые окружали 29-ю, 30-ю и 51-ю стрелковые дивизии красных.
Несмотря на срыв этого плана, белые были довольно близки к разгрому 3-й Красной армии.
Красные были отброшены от реки Тобол на 100 км.
Сентябрьские победы после длительных неудач оценивались как поворотный момент в Гражданской войне.
После сентябрьских боёв на Тоболе последовало некоторое затишье.
В середине октября красные повели наступление свежими силами.
Осенью 1919 года с неослабевающей силой продолжалось наступление советских войск на Восточном фронте.
13 октября перешла в наступление 5-я армия и, форсировав у города Курган реку Тобол, начала ожесточённые бои с колчаковцами на 150-километровом участке фронта.
Сломив к исходу 20 октября сопротивление колчаковцев, советские войска стали продвигаться в глубь Сибири.
Белые сдавали свои опорные пункты.
Началось отступление белых частей.
Красные не смогли прорвать фронт, однако захватили плацдармы на левом берегу Тобола.
18 октября перешли в наступление также войска 3-й армии Восточного фронта под командованием С. А. Меженинова, действовавшие к северу от Сибирской железной дороги на участке фронта в 300 км.
22 октября 51-я дивизия этой армии, которой командовал В. К. Блюхер, освободила Тобольск.
29 октября 35-я дивизия вступила в Петропавловск.
В начале ноября 30-я дивизия с боями взяла Ишим.
В боях за город особенно отличился 2-й кавалерийский дивизион под командованием К. К. Рокоссовского.
Понимая, что дальнейшая борьба за позиции близ Тобола приведёт к окончательному истощению войск, командующий Восточным фронтом генерал Дитерихс решил начать стратегическое отступление. Отсупление с уступкой противнику значительной территории Белой Сибири, включая, возможно, и сам Омск, а затем нанеся удар по противнику из глубины своих позиций.
Однако этот план не учитывал, что сдача столицы приведёт в движение все враждебные Колчаку силы в тылу армии.
Колчак, ставший к этому времени уже опытным политиком, предчувствовал всеобщий обвал в тылу и начал склоняться к мысли, что Омск надо защищать до последней возможности:
- потеря столицы лишала смысла всю структуру Всероссийской власти,
- Ставка и правительство переходили автоматически в статус «странствующих».
Дитерихс был вызван к Колчаку. При этом генерал К. В. Сахаров с деланным возмущением поддержал Верховного правителя и выступил в защиту плана обороны Омска.
Дитерихс был отозван в тыл для формирования добровольческих частей, а на его место был назначен Сахаров.
После оставления Петропавловска Омск оказался под ударом с двух сторон: по сходящимся линиям железной дороги со стороны Петропавловска и Ишима.
При этом Сахаров не смог организовать ни оборонительного рубежа, ни защиты Омска, ни организованного отступления.
В результате белые опоздали с эвакуацией столицы, произведённой лишь 10 ноября.
Сам Верховный правитель решил отступать вместе с армией, сделав ставку на то, что его присутствие в рядах действующих войск поможет поднять их дух.
На решение Колчака оказало влияние и желание предотвратить захват чехословаками, союзниками или красными партизанами золотого запаса России.
Предложение от французского генерала Жанена и всего дипломатического корпуса о взятии золотого запаса под международную опеку, охране и транспортировке во Владивосток Колчаком было воспринято как заламывание непомерной цены за обещанную помощь.
Александр Васильевич категорически отверг их предложение:
«Я вам не верю. Золото скорее оставлю большевикам, чем передам союзникам».
По мнению историка Зырянова, эти слова стоили Александру Васильевичу жизни: с этого момента иностранные представители утратили к нему всякий интерес.
Все ценности, а также специальный груз с вещами царской семьи и уликами их убийства были скрытно погружены в эшелон Красного Креста.
14 ноября войска 3-й и 5-й армий взяли столицу «Верховного правителя России» - Омск.
Там они захватили десятки тысяч пленных, много орудий и снарядов, более сотни пулемётов, около полумиллиона патронов, 3 тысячи вагонов с разным военным имуществом.
Колчак, его приближённые и представители Антанты бежали к Иркутску.
При этом захватили с собой золотой запас Советской России, который был взят чехами в августе 1918 года в Казани.
На Дальний Восток пробирались воинские части интервентов, охранявшие их миссии, а также части Чехословацкого корпуса, солдаты которого отказались воевать на стороне Колчака.
С оставлением Омска армии Восточного фронта начали свой «Великий Сибирский Ледяной поход».
Отход колчаковцев из Омска к Иркутску представлял собой страшную картину.
Ёжась на морозных ветрах Сибири, кутаясь в рваные шинели, голодные, шли они вдоль Транссиба, сотнями замерзая и оставаясь в снежной степи.
Военный министр омского правительства барон Будберг записал в своём дневнике:
«Жалко адмирала, когда ему приходится докладывать тяжёлую и горькую правду, он, то вспыхивает от негодования, гремит, требует действия, то как-то сереет и тухнет; то закипает и грозит всех расстрелять, то никнет и жалуется на отсутствие честных и дельных помощников».
Оставив Омск, командование Восточного фронта планировало задержать наступление красных на рубеже реки Обь.
Армию предполагалось пополнить за счёт тыловых соединений, а фронт восстановить на рубеже Томск - Новониколаевск - Барнаул - Бийск.
Однако войска к этому времени контролировали лишь крупные населённые пункты. Причём, во многих из них были подняты восстания.
Наступление советских войск повсеместно поддерживалось:
- партизанскими армиями Западной, а затем Восточной Сибири, Горного Алтая и Казахстана,
- а также массовыми восстаниями рабочих в крупных городах Сибири.
В тылу Колчака активно действовали партизанские отряды и подпольные повстанческие организации, которые насчитывали более 300 тысяч человек.
В сложных условиях приходилось бороться партизанам против хорошо вооружённой белогвардейской армии, которой командовали опытные офицеры и генералы. Охотничьи ружья, самодельные пушки, трофейное оружие – вот и всё, чем они располагали. Но крестьяне и рабочие, из которых состояли партизанские отряды, были полны решимости бороться до победы.
Вместе с Красной Армией они наносили сокрушительные удары колчаковцам.
19 ноября партизаны освободили Славгород.
28 – Камень-на-Оби.
3 декабря – Семипалатинск.
Несмотря на упорные арьергардные бои, организовать оборону белым не удалось.
И 11 декабря был оставлен Барнаул.
13 декабря - Бийск.
Красная Армия, продолжая наступление 14 декабря освободила город Ново-Николаевск (ныне Новосибирск).
2 января 1920 года части 5-й армии и партизаны Енисейской губернии освободили Ачинск и устремились к Красноярску.
6 января 1920 года красными был взят Красноярск.
А 15 января – при содействии партизан овладели городом Канском.
15 января 1920 года Колчак был арестован эсеровским Политическим центром при участии чехословаков и представителями союзнического военного командования в Сибири генерала Женева.
6 января 1920 года под Красноярском Колчак был передан в распоряжение большевистского РВК.
У него была возможность бежать, но, имея твёрдые понятия о чести, адмирал бежать не стал.
До наших дней сохранились протоколы допроса Колчака, из которых видно, что до самого последнего мгновения он оставался русским патриотом и борцом за интересы России. Во время допросов держался с присущим ему достоинством, не поступался убеждениями и не уповал на милость победителей.
Иркутский ВРК приговорил Колчака к расстрелу.
7 февраля 1920 года на берегу реки Ушаковки, притока Ангары приговор был приведён в исполнение.
Когда ему хотели завязать глаза, Колчак отказался. Он оставался таким же спокойным, пока не упал расстрелянным.
Тело адмирала сбросили в прорубь…
7 марта 1920 года в Иркутск вступили советские войска.
Золотой запас в количестве 311 тонн золота и других драгоценностей, размещённый в 26 вагонах, срочно был направлен в Москву.
После освобождения Иркутска и выхода к Забайкалью дальнейшее наступление советских войск приостановилось.
Это было сделано по указанию Советского правительства, чтобы избежать войны с японцами. Ведь те, в отличие от других интервентов, готовившихся к эвакуации, намеревались закрепиться в захваченных районах с помощью недобитых белогвардейцев, возглавляемых атаманом Семёновым…
Вот так бесславно завершился грандиозный поход армии адмирала Колчака…
